Одинокий голубь

— А что, так оно и было, Джейк, — ответил Гас. — Он с нами после смерти Мэгги.
— Черт бы меня побрал, — снова повторил Джейк.
— Мы просто поступили по-христиански, — заметил Август. — В смысле взяли его. Ведь кто-то из вас, парней, наверняка его отец.
Калл надел шляпу, взял ружье и оставил их разговаривать.
  
7
 
Джейк Спун стоял в дверях низкого дома и смотрел, как Калл и Дитц идут к сараю. Он сразу же захотел домой, как выглянул из двери и увидел мертвого человека валяющегося в грязи на другой стороне главной улицы в Форт-Смите. Но вот он дома и поневоле вспоминает, как здесь непросто, если Калл в дурном расположении духа.
— Штаны у Дитца — глаз не оторвешь, — заметил он мягко. — Раньше он вроде получше одевался.
Август хмыкнул.
— Он и похуже одевался, — сказал он. — Да он пятнадцать лет ходил в пальто из овечьей шкуры. Ближе чем на пять футов к нему и подойти нельзя было, блохи так и прыгали. Из-за этого пальто мы заставляли его спать в сарае. Я не особенно привередлив, но блох не люблю.
— И что с ним случилось? — спросил Джейк.
— Я его сжег, — ответил Август. — Дитц однажды летом уехал с Каллом, так я взял его и сжег. А ему сказал что его украл охотник за бизонами. Дитц уже собрался в погоню, чтобы отнять пальто, но я его отговорил.
— Что же, то ведь его пальто было, — заметил Джейк. — Я его не виню.
— Черт, да Дитцу оно и не нужно было, — объяснил Август. — Здесь ведь не холодно. Дитц просто привязался к нему за долгое время. Ты ведь помнишь, как мы его нашли, верно? Ты тогда с нами был?
— Может, и был, но не помню. — Джейк закурил.
— Мы это пальто нашли в брошенном домике на Бразосе, — сказал Август. — Скорее всего, те поселенцы, что оттуда сбежали, сочли его слишком тяжелым, чтобы унести. Оно весило не меньше приличной овцы, поэтому Калл и отдал его Дитцу. У него одного силенок хватало, чтобы таскать его весь день. Разве ты забыл, Джейк? То было во время заварушки в Форт-Фантом-Хилл.
— Заварушку помню, а все остальное как в тумане, — признался Джейк. — Как я понимаю, вы тут, ребята, сидите и вспоминаете старые времена. Я еще молодой, Гас. Мне на жизнь надо зарабатывать.
Вот что он действительно помнил, как всегда дрожал от страха, когда они пересекали Бразос, потому что их всегда бывало не больше десяти-двенадцати человек и они вполне могли нарваться на сотню индейцев-команчи или кайова. Он с удовольствием ушел бы из рейнджеров, если бы сумел это сделать, не потеряв лица, но ничего не получалось. В результате он побывал в двенадцати схватках с индейцами и многочисленных заварушках с бандитами, а вот теперь влип по-настоящему в Форт-Смите в Арканзасе, таком тихом городишке, что тише не бывает.
Он вернулся, и все ему напоминает здесь о Мэгги, которая всегда грозилась умереть, если он ее бросит. Разумеется, он считал это бабской болтовней, эдаким трюком, к которому прибегают все женщины, чтобы удержать мужика. Джейку часто приходилось такое слышать, пока он мотался по стране, и в Сан-Антонио, и в Форт-Уэрте, и в Абилине и Додже, и в Огаллале и Милс-Сити. Обычный разговор шлюх, делающих вид, что они в тебя влюблены. Но Мэгги действительно умерла, а он-то думал, что она просто переедет в другой город. Печально найти дома такое, хотя, по имеющимся у него сведениям, Калл обошелся с ней еще хуже чем он.
— Джейк, я заметил, что ты мне не ответил насчет Клары, — настаивал Август. — Если ты ее видел, мне бы хотелось послушать, хотя завидки берут, спасу нет.
— Ай, да нечему тут завидовать, — ответил Джейк. — Видел я ее не больше минуты, около магазина в Огаллале. Этот чертов Боб был с ней, так что я лишь приподнял шляпу и поздоровался.
Клянусь, Джейк, я думал, у тебя больше смелости, — заметил Август. — Они живут в Небраске, так?
— Да, на Северном плато. Да он самый крупный торговец скотом в том районе. Армия покупает у него большую часть лошадей. Так что, думаю, он богат.
— А дети есть? — спросил Август.
— Вроде две девочки. Слышал, мальчики у нее, умерли. Боб не слишком мне обрадовался. И поужинать не позвали.
— Даже такой болван, как Боб, знает, что тебя надо держать подальше от Клары, — сказал Август. — Как она выглядит?
— Клара? Похуже, чем раньше.
— Полагаю, там не слишком сладкая жизнь, в этой Небраске.
Оба несколько минут молчали. Джейк считал, что бестактно было со стороны Гаса начинать разговор о Кларе, женщине, к которой он давно не испытывал никакой симпатии, поскольку она указала ему на дверь и вышла замуж за большого болвана из Кентукки, этого торговца лошадьми.
У Августа были свои печали, вызванные, главным образом, тем, что Джейк мельком видел Клару, а он принужден довольствоваться случайными сплетнями. В шестнадцать она была такой прелестной, что дух захватывало, и умной к тому же, хваткой, что она быстро доказала, когда ее родители были убиты во время большого набега индейцев в 56-м году, самом скверном за всю историю страны. Когда это случилось, Клара была в школе в Сан-Антонио, но она сразу же вернулась в Остин и стала хозяйкой магазина, который открыли ее родители. Индейцы попытались подпалить его, но по чему-то им это не удалось.
Август чувствовал, что тогда он мог бы завоевать ее, но он в то время был женат, а когда его вторая жена умерла, Клара стала уже такой независимой, что завоевать ее было весьма затруднительно.
По правде говоря, это оказалось просто невозможным. Она отказала и ему, и Джейку, и все же вышла замуж за Боба Аллена, такого тупого мужика, что он в дверь не мог войти, не ударившись головой о притолоку. Вскоре они перебрались на север. С той поры Август все ждал вестей о том, что она овдовела. Не то чтобы он желал Кларе неприятностей, но торговля лошадьми в стране, где кишат индейцы, рискованное дело. Если бы Боб помер раньше времени, а такое случалось и с лучшими людьми, он хотел бы быть среди первых, предложивших помощь вдове.
— Повезло этому Бобу Аллену, — проговорил он. — Я знавал торговцев лошадьми, которые не протягивали и года.
— Черт возьми, да ты же сам торговец лошадьми, — сказал Джейк. — Вы, ребята, позволили себе завязнуть. Вам уже давно надо было отправиться на север. Там куча всяких возможностей.
— Может, и так, Джейк, но ты-то их использовал лишь для того, чтобы убить дантиста, — заметил Август. — Мы, по крайней мере, никаких нелепых преступлений не совершали.
Джейк улыбнулся.
— А у вас тут выпить не найдется? — спросил он. — Или ты сидишь здесь весь день с пересохшим горлом?
— Он напивается, — возвестил Боливар, внезапно проснувшись.
Август поднялся.
— Пошли пройдемся, — предложил он. — Этому человеку не нравится, когда кто-то болтается на кухне без надобности.
Они вышли в жаркое утро. Небо уже побелело. Боливар двинулся за ними и взял лассо из сыромятной кожи, которое он хранил на поленнице дров у заднего крыльца. Они увидели, как он уходит в заросли карликового дуба с веревкой в руке.
— Этот старый pistolero не слишком вежлив, — сказал Джейк. — Куда это он пошел с веревкой?
— Я его не спрашивал, — ответил Гас. Он пошел к погребу, где на этот раз не оказалось гремучек. Он мысленно веселился, представляя себе, как разозлится Калл, вернувшись в полдень и обнаружив их пьяными. Он протянул Джейку кувшин первому, поскольку тот был гостем. Джейк вытащил пробку и скромно приложился.
— Если нам удастся найти тень, где бы выпить, мы будем в порядке, — заявил Джейк. — Слушай, у вас ведь, наверное, в городе нет гулящей девки?
— Ну и дрянь же ты. — Август забрал у него кувшин. — Ты что, так богат, что ни о чем другом и думать не можешь?
— Я об этом думаю и когда богат, и когда беден, — ответил Джейк.
Они ненадолго присели на корточки в тени погреба, прислонившись к нему спинами. Солнце его еще не нагрело, и там было прохладно. Август не счел нужным упоминать о Лорене, поскольку Джейк и сам это скоро выяснит и, скорее всего, влюбит ее в себя за неделю. Мысль о том, как неудачно по времени приехал Диш Боггетт, заставила его улыбнуться. Вне сомнения, если и был у Диша какой шанс, Джейк его сведет на нет. Диш обрек себя на день копания колодца впустую, поскольку в обращении с женщинами у Джейка не было равных. Его большие глаза убеждали их, что без них он пропадет, и ни одной почему-то не хотелось, чтобы это произошло.