Целитель

– А неплохо я вас околпачила, дорогая целитель, милая моя нежданная конкурентка на целине непаханых душ этого вшивого городка.
– Вы мне не конкурент, – ответила Йен и стала про себя творить молитву.
– Это тебе не поможет, – зловеще пообещала Соломия. – Ты основательно мешаешь нам здесь, учти, что шутить с тобой никто не собирается.
4
В кафе «Патио» посетителей было немного. Играла музыка, не давя на уши, бесшумно скользили красивые официантки в униформе; приятно пахло вкусной едой, напитками и свежим декабрьским вечером.
Я сидел один, курил и пил кофе.
Со времени назначенной встречи прошло уже более часа.
«Ну, что ж, значит, так надо», – подумал я её словами, заплатил за кофе и пошёл к выходу.
Но что-то толкнуло меня ещё на одно действие.
Я достал сотовый телефон.
Ответ последовал не сразу, только после автодозвона.
– Вы где пропали? – спросил я недовольно. – Жду давно. Что за шутки? Неужели нельзя было предупредить?
– Я скоро буду, – ответила Йен. – Только не уходи, прошу тебя. Очень прошу.
– Берите такси, я встречу.
«Странные дела, – подумалось мне, – чтобы она о чем-то просила – это небывалый случай. Значит, что-то случилось».
Уже потом, сидя напротив меня, и выпивая – рюмку за рюмкой, она рассказывала о произошедшем. Говорила быстро, будто боялась не успеть, но говорила не всё, я сразу заметил.
Ясно было главное: столкновение произошло.
«Началось». Что началось, как началось – непонятно.
Но – началось…
Именно так я подумал.
_________________________
– Давай всё-таки присядем, – неожиданно смягчилась Соломия.
В углу зажёгся свет, явив взгляду два кресла и журнальный столик с напитками и фруктами.
«Дешевый трюк. Базарные штучки! Проклятая ведьма!»
– И это тоже, – вдруг ответила Соломия. – С одной поправкой. Слово «дешёвая» необходимо исключить.
– Простите, забыла, где нахожусь…
– Вы начинаете нас беспокоить, любезнейшая госпожа целитель, – вкрадчиво заговорила Соломия, переходя на деловой тон. – Пока вы сшибали копейки в Астане, влача жалкое существование под покровительством уважаемого Макенкули, вы были неопасны, поскольку он вас контролировал. И вот вы появляетесь в этом городе, намеченном нами пять лет назад, да ещё в совершенно другом качестве. Целитель! Вы хоть знаете, кому собираетесь противостоять?
– А почему вы всё время говорите «мы»? – спокойно спросила Йен. – Я больше здесь никого не вижу.
– Ты не ёрничай, а лучше посмотри в угол, – злобно ответила Рестриба. – Кое-что может и увидишь. Посмотри!
Йен продолжала молиться, но головы не повернула, ясно воображая, что можно там увидеть.
– В отношении вас, – продолжала Соломия спокойно, – нам почти всё ясно. Непонятно, как вы смогли одурачить Макенкули. Почему расстались? Ведь между вами царил полный лад и покой.
– Разногласия, – ответила Йен. – Мы по-разному смотрели на исцеление людей. Для него это всего лишь средство наживы, для меня – цель, идеал, стремление повернуть их лицом к Богу, давая понять, что всё в их руках, только живите по Заповедям.
– Профессор Матиевский, Новосибирская школа космоэнергетики, – чётко определила Рестриба. – Там вы получили звание прогрессора.
– Иван Алексеевич тоже, но не только он. Есть учителя и повыше.
– Кто же? Нароков? Раскин?
– Нет.
– Кто же, чёрт возьми?!
– Иисус Христос.
Соломия раздраженно вскочила с кресла и прошла в дальний – неосвещённый – угол комнаты.
– Посмотри сюда! – крикнула она. – Посмотри, здесь никого нет, не бойся, здесь ты ничего не увидишь. Почему? Потому что ничего нет и твоего Бога тоже!
Йен продолжала молиться, не поворачиваясь.
– Хорошо, – Соломия вернулась на место. – Я не пугать тебя сюда вызвала, а всего лишь предупредить.
– Вы считаете себя правомочной?
– Лига Магов дала мне это право.
– Вы знаете, я больше не вхожу в Лигу, а потому мои действия ей не подотчётны.
– Вы тоже знаете, что из Лиги никто не выходит просто так.
– А я вышла, потому что не согласна с её методами лечения и оздоровления. Я больше не использую чёрную магию, не лечу заклинаниями, магическими пассами, а лишь Любовью и Словом Божьим.
Рестриба изучающе смотрела на Йен.
– Слушай, девонька, ты в своем уме? – спросила серьёзно. – Ты за кого себя принимаешь? За кого вы все себя принимаете? Что за чушь собачья? Вы хоть Библию читать правильно научились? Вы хоть в Заповедях, наконец, разобрались, жалкие ошибки Всемогущего? Может быть, ты и в церковь ходишь?
– Бог един для всех и не нужны ему рукотворные храмы, – ответила Йен, – и богатые жертвоприношения. Между Богом и человеком не должно быть посредников. Он живет в душе каждого из нас, мы часть Его и все мы – Его родные дети.
– Поцитируй, поцитируй ещё что-нибудь! – хохотнула Соломия. – Да я забыла больше, чем ты знаешь. Целители! – выкрикнула она. – Шарлатаны проклятые! Люди уже от одного этого слова шарахаются. А если бы они еще представление имели, чьим именем вы исцеляете…
– Я исцеляю Словом Божьим, – ответила Йен, опять чувствуя, что слабеет. – И только Именем Его.
– Ну да, конечно, тебе деньги не нужны, ты и так богатая! Рекламу тебе дает этот щелкопер…Кстати, между вами что-то происходит?
– Конечно, – ответила Йен. – Вечные споры, непонимание, обиды, недоговоренность. Он совершенно не при чем, так что успокойтесь. Он всего лишь – реклама.
– Да, умеешь ты изящно выражаться, за это тебя и ценит Макенкули… Кстати, все-таки, как ты его одурачила?
– Я его не дурачила, – всё больше слабея, ответила Йен, – Я ему дала денег.
– Вот как! Много?
– Много. Всё что было.
Соломия медленно прошлась по комнате, изучающе вглядываясь в Йен.
– Знаешь, есть ещё один вопрос: как вам удалось спасти Флеркова в Белоруссии, две недели назад? Он ведь был обречён. Нами обречен.
– Секрета никакого нет. Со мной была вещая Клаудиа, а спасли мы его только Божьим Словом.
– Так просто? В самом деле, не врёшь?
– Это было непросто. А врать я давно разучилась.
– Это с тех самых пор, как тебя в Астане подобрал великий Макенкули, вылечив от многих пороков? В их числе была и вечная ложь, насколько я понимаю?
– В прошлой жизни, которая не похожа на нынешнюю.
– Утихомирься, я грубо шутканула, согласна.
Она, казалось, приняла решение и опять перешла на деловой тон.
– Короче, я проверила твои методы лечения, и мне показалось, что ты слишком стараешься, выкладываешься, тратишь много сил. В результате, пропускная способность – мизерная. Её надо увеличить.
– Ничего я не стану увеличивать, – отвечала Йен будто в полусне. – Я наоборот буду улучшать качество исцеления.
«Господи, – молилась она. – Сделай так, чтобы сейчас кто-нибудь позвонил. Сотвори чудо».
Звонок раздался немедленно. Мой звонок.
После того как сработал автодозвон, Соломия нетерпеливо крикнула:
– Кто это такой настойчивый?
– Из газеты, щелкопер, как вы говорите. Я же прежде чем ехать сюда сообщила ему, где меня искать, если что…
– Ну, так ответь, если он такой заботливый.
– Я скоро буду, – ответила Йен. – Только прошу, не уходи, очень прошу.
– Да, девочка, на сердце у тебя пурга, – насмешливо сказала Соломия. – Подставишь ты его, всё-таки. Ой, попадет под наши катки! Абсолютно чуждый нашим делам человек, писака беззаботный… Ладно, твои проблемы. Однако, к делу. Работать будешь так, как угодно нам. Вот моя визитка, если что-то понадобится.
Йен визитку приняла, решив, что это ни к чему не обязывает.
– Работать я буду так, как Господь даст, – сказала она, вставая. – Ибо только от него зависит всё сущее.
– Я вижу, ты теперь совсем другая, – удивилась Соломия. – Скажи, с чем это связано?
– С любовью, с огромной любовью к людям.
– Только не надо мне морочить голову. Я – старая кошелка, видавшая в своей жизни очень много, знаю, что этих скотов по-настоящему любить невозможно. Или предадут, или попытаются ограбить. И высокопарной чушью я давно насытилась.