Грешники. Корпорация "Кольцо"

 — Что? — возмутился Паша. — Ты думаешь, я это подстроил, чтобы разыграть тебя?
 Именно так я и думал. Не сказал вслух, но сделал красноречивый вид.
 — Я даже не буду тебя переубеждать, — сказал Паша. — Ты сам всё увидишь.
 Я увидел, как Шляпник сел в чёрную «Ауди», припаркованную у дороги, и спокойно тронулся с места.
 — Ну и что дальше? — спросил я, — садимся на твой моцик и за ним? Где он, кстати?
 Я осмотрелся в поисках Пашиного мотоцикла, но мой друг помотал головой.
 — Бесполезно. Потом расскажу — Паша посмотрел на часы и потянул меня в сторону Дмитровского переулка. — Пойдём. Пока мы за Шляпником ходили, тот молодой хмырь, что симку ему передавал...
 Тот хмырь, пока мы ходили за незнакомцем, по словам Паши, успел зайти в магазин, выйти с банкой колы и выбросить её в мусорник.
 — Что, полную банку, не выпивая?
 — Даже не открывая.
 Мы прошли по переулку, дошли до угла Большой Дмитровки и Камергерского переулка. Там мы снова увидели хмыря. Он подошёл к светофору, и хотя горел зелёный свет, остался стоять на тротуаре.
 — Сейчас к нему подъедет ренджик черного цвета. Хмырь подойдёт к машине, но садится не будет. Что-то скажет, и уйдёт. А ренджик поедет дальше.
 Всё произошло именно так, как предсказывал Паша. Чёрный рейнджровер на несколько секунд притормозил на светофоре, хмырь заглянул в салон через пассажирское окно, а потом пошёл прочь.
 Но поразило меня не это. Рейнджровер был мне знаком.
 — Я проследил за рейнджровером, — сказал Паша, торжествующе глядя на меня. — Знаешь, куда он потом едет?
 — Догадываюсь. — ответил я.
 — В ваш офис... — Паша осёкся. — Ага! Так ты его знаешь?
 — Это начальник нашей службы безопасности, — сказал я. — То есть, не нашей редакции, а всего холдинга.
 — Я в четвёртый раз это наблюдаю. Четыре дня, в одно и то же время. Будние, выходные... понимаешь?
 Я понимал только одно. Что бы это ни было, это уже не могло быть Пашиным розыгрышем.
Глава вторая. Основной инстинкт 
Глава вторая
 После нашей первой слежки, вечером того же дня, мы сидели в ирландском пабе на Белорусской. Пили пиво и обсуждали дальнейшие планы, эдакий деловой ужин.
 У Паши был друг, занимавшийся какими-то хакерскими делишками. Несколько дней назад Паша передал ему одну сим-карту для расшифровки. За это Паша пообещал ему десять процентов от прибыли в нашем, теперь уже общем, деле.
 Когда я спросил Пашу, каким образом он собирается извлекать прибыль из всего этого, то он ответил, что любым. В принципе, я всегда одобряю такую стратегию поведения.
 Паша хотел, чтобы я начал следить за начальником службы безопасности. Ну а я прекрасно понимал, что слежка за человеком такого уровня ни к чему хорошему меня не приведёт.
 Я был категорически против. Тогда Паша заказал двести грамм виски, а потом сказал, что тактически всё продумано. И стал долго объяснять, что это наш единственный шанс докопаться до правды. Что план, придуманный Пашей, ничем мне не угрожает.
 По личному опыту знаю, что любой человек, придумывающий план действий, в первую очередь исходит из собственных интересов. А уже потом думает о тех, кто задействован в его плане. Это логично и это правильно. Именно поэтому я люблю придумывать планы, а не участвовать в них.
 Пока Паша разглагольствовал, я думал о том, что не хочу терять работу, и тем более, получить посмертно Пулитцеровскую премию. Однако…
 Двести грамм виски закончились быстрее, чем Пашин рассказ. Я попросил повторить. Официантка принесла ещё двести грамм, а мой друг повторил общую идею:
 — Завтра ты, Толян, сядешь в джип вашего главного охранника. На светофоре. До того, как к нему подойдёт тот хмырь.
 — Просто сяду? Как в такси? — язвительно спросил я. Но Паша был непроницаем.
 — Представишься, скажешь, что ты сотрудник вашего холдинга. Скажешь, что тебе угрожает опасность.
 — Какая опасность? — спросил я.
 — Любая. С чёрными, например, зацепился. Или статью про нарков написал, и тебя барыги щимят. Главное, рожу испуганную сделай.
 — И что дальше?
 — Ничего. Тебе надо дождаться, пока хмырь подойдёт. Ну а дальше по ситуации. Попроси до офиса подвезти, по дороге попытайся разговорить. Блин, Толян, кто из нас журналист, ты или я?
 — Ладно, — сказал я. — Хорошо. А чем займёшься ты, пока я буду рисковать своей работой, а может даже и жизнью?
 — А я прослежу за тем парнем на «Ауди». В этот раз он от меня не уйдёт.
 Мы заказали ещё какого-то спиртного, и дальше говорили уже не о делах, а о смысле жизни и цели мироздания. Где-то так до полуночи.
 После паба, попрощавшись с Пашей, я поехал не домой, а к Тоне. Это моя хорошая знакомая. Она меня любит и ненавидит одновременно. Сучка ещё та, конечно, но у неё квартира на Мосфильмовской с шикарным видом, и я люблю оставаться у неё на ночь.
 Вызвал такси, скинул смску уже из машины. Тоня ответила, что ждёт.
 У неё, как обычно, несмотря на поздний час, тусили гости, мне незнакомые. На этот раз — молодая пара.
 Он — худощавый кретин с именем, которое я так и не смог запомнить. То ли Артемон, то ли Арлекин, то ли Арчибальд.
 Она — относительно симпатичная француженка с глубоким декольте и твёрдой четвёркой внутри. Француженка немного говорила по-русски и слишком похотливо пялилась на Тоню, что дало мне повод усомниться в том, что пара — действительно пара. Дабы расставить точки над «и», я усадил Тоню на колени и зачитал всей компании пару анекдотов про пидоров. Люблю провокации, особенно когда пьян и смел.
 Анекдоты не приняли, но и провокации не получилось. После вежливых улыбок Ахламон стал рассказывать о том, что недавно поменял свой Порш Джей-Ти на новую модель. Когда мне надоело слушать, я сказал, что у меня был такой Порш, но я его разбил, и больше это барахло брать не собираюсь.
 В принципе, я сказал правду. Просто не стал упоминать, что порш разбил, когда играл в «Гран-Туризмо» на Сони плейстейшен.
 А потом я почувствовал острую необходимость остаться со своей подружкой наедине. И Абырвалг стал меня раздражать своей болтовнёй, своим мерзким костюмчиком и айфоном.
 — Ну чо, народ, будем расходиться потихоньку? — предложил я. И добавил. — Сегодня не пятница, завтра всем на работу.
 Оказалось, что не всем. Оказалось, что Абдурахман сам себе начальник и имеет свободный график, француженка не работает в принципе, а Тоня слезла с моих колен и зачем-то сказала, что сейчас в отпуске.
 Тем не менее, намёк был услышан, и после бессмысленных «ой, извините» и «да нет, что вы», парочка, наконец, убралась.
 Я сразу же потащил Тоню к подоконнику. Да, именно к подоконнику, а не на кровать.
 Когда я вхожу в неё, и смотрю на ночной город, мне кажется, что я трахаю всю Москву, весь этот безумный город, погрязший в похоти и разврате…
 — Толик! Толик! Толян, ну ты, придурок! Да что с тобой! Руки убери, козёл!
 Меня привела в чувство хлёсткая пощёчина. Не очень сильная, но достаточно ощутимая. Я даже опешил, потому что раньше Тоня себе такого не позволяла.
 — Ты что делаешь? — спросил я.
 Перед глазами всё плыло, я не мог понять, это от удара, или от чрезмерного опьянения.
 — Это ты что делаешь? — возмущённо спросила Тоня. — Я для тебя вообще кто? Игрушка?
 — Малыш, что ты такое говоришь? Иди сюда, и я…
 — Руки убери, или ещё получишь! Ты вообще обнаглел?
 Она стала мне объяснять, что сегодня я вёл себя исключительно по-хамски, и продолжаю это делать. Потом перешла на наши отношения в целом, стала обвинять в эгоизме. Я попытался возразить, но это закончилось тем, что она потребовала убраться из её квартиры.
 Мне пришлось объяснить, в чем дело. Намекнуть на то, что я занят важным расследованием, и мне угрожает опасность. Что мне некуда идти, что возможно, дома меня ждут. Что завтра я уйду и могу не вернуться. Но если я вернусь…