Боец тишины (СИ)

Определил частоты просматривающей и прослушивающей сектор аппаратуры – не автономной, а
связанной с центральной системой беспроводным соединением. Эта аппаратура серьезная. Она
следит, снимает и слушает все время и постоянно пересылает все сведения центральной системе на
запись и анализ. С одной стороны с этой системой слежения сложностей полно, но только – с
одной стороны. С системами, спящими в покое и просыпающимися, только замечая тепловое
излечение или движение, сложностей столько же. Но мне все по плечу! Мне плевать – проходит
ориентация системы по посланным или по принятым сигналам, по рентген лучам или по
инфракрасному излучению. Плевать – проходит опознание человека по внутренним или по
внешним очертаниям. Я и людям, и технике и так, и эдак десятью вариантами пыль в глаза пускаю
и незримым призраком прямо перед ними пролетаю – по темноте, по тишине и по делам главного
разведуправления.
Подключил эту “штуку”, создающую переменные поля, подогнал программу. Проверил
настройки и показатели остальных “штук” из моего арсенала. Постарался рассчитать и
сопоставить все, что показалось мне чересчур нечетким, точнее. Получилось, что погрешности
остались, но несерьезные. Плюнул на риск неточности показателей и расчета, поправил настройки,
как решил, – точнее, как пришлось. Стараясь не потерять строго ограниченных секунд, ринулся в
схватку. Натравил сильный электромагнитный шторм на передатчики внешнего периметра,
частично пресекая высокочастотный сигнал. Сейчас он понесет центральной системе на анализ
покалеченные сведения – затемненные и замутненные картинки, зашумленные звуки. Сейчас я
прокрадусь к первой полосе препятствий невидимкой. Помеха – пошла! Время – пошло! Я –
пошел!
Подключил горелку. Плазма, прорезающая панели, полыхнула на меня жаром. Лицо стало
мокнуть под маской, защита на глазах запотела. Черт! Ничего не вижу! Протиснулся в простенок
вслепую. Наушники зашипели заглушенным сигналом.
– Соколов! Что встал?! Пошел, Слава! Пошел! Не отставай от секундомера!
Я закрыл рукой камеру на каске – через нее товарищ полковник четко видит все вокруг, не взирая
на мрак и вспышки света.
– Не вижу я, товарищ полковник! Ничего не вижу!
– Включи эту хреновину!
– Какую именно?! При мне полно всего, что мы с вами “штуковинами” и “хреновинами”
именуем!
– Такую штуку, которая картинку с камеры на очки выводит!
Я, мысленно смеясь над суровым полковником, пошарил в отсеках куртки и в подсумках.
– Нет такой!
– Ты куда смотрел, когда снаряжение походное проверял, когда на операцию шел?!
– Туда, куда вы сказали! Вы мне своей головой думать под страхом смерти запретили – я по
вашему приказу стал не думать, что делаю, а делать, что вы говорите!
– Хватит мне из себя гнуть и строить! Ты вообще не думал, что делал!
– Я думал, что делал то, что говорили вы!
– Твою!..
– Не только мою!.. Нашел я эту “штуку” – нашарил! При мне она!
15
– Соколов! Ты снова за свое! Слава, я с тебя за твои вредные выходки шкуру спущу!
– Хоть все три! Только не требуйте от меня бездумных действий – от них толку не будет!
Остановите время! Мне в такой тесноте с этой “штукой” скоро не совладать! Я на свободный
участок вернусь – Мигом пролечу! Эту “штуку” быстро из барахла вытащу! Комплектующие
возьму! Не будет с ними возни! Соберу, как следует, и скоро включу! Быстро сделаю! Обещаю!
Пустите только на миг!
– Не пущу! Хватит время тянуть! Ощупью иди! Шевелись, Соколов! Они передатчики пошли
проверять! Они на подходе!
Черт… Я послал все к черту, плюнул на все, включил систему восстановленного видения и
прозрел. Эта штука позволяет мне видеть всегда и везде, со сносной четкостью взирая на все
вокруг в глухой темноте и слепящем свете. Аппаратура ориентирует меня, составляя вполне
привычное моему глазу изображение по клочкам света во мраке или по клочкам мрака в свете, по
инфракрасному излучению или по ультразвуку. Никак у меня не выходит передохнуть! Но хоть
Снегирева проучить вышло!
Не закрепил погашенную горелку на бедре, как обычно, а, повинуясь совету полковника, закинул
ее, горячую, за спину и сунул за заплечный крепеж. Черт! И через куртку жжет! Только Степан
Петрович упорно утверждает, что на втором этапе моего пути горелке место у меня за плечами, что
мне за нее сзади удобнее и быстрее браться будет.
Поднял руки, нащупал нижнюю трубу и потянул, пробуя ее, тонкую, на прочность. Подтянулся,
перекинул через нижнюю трубу ногу, пригибаясь под следующей, – средней.
– Соколов, время!
– Не вы один секунды считаете!
Занес ногу над средней трубой, с трудом оседлал ее, низко склоняясь под верхней, проходящей
под потолком высокого простенка. Прогнулся назад, завел руку за спину сверху и попытался
вытащить горелку. Не вышло. Рука предельно выкручена, а горелку вынуть никак! Черт! Еще один
рывок, и я… суставы сверну. Отвел руку в сторону, припирая локоть к стене и отстраняя от стены
плечо. Еще чуть, и я… с трубы сорвусь. Черт!
– Не правильное действие – не верное! Соколов, я тебе говорил, как ты двигаться должен! А ты
снова свои движения выдвигаешь!
– Не считайте время, товарищ полковник! Крепеж низко!
– Выше закрепишь – трубу заденешь и кабель зацепишь! Горелка тебе не меч – над плечом
торчать не должна! Закинь руку, как я сказал! Локоть к голове, а не к стене!
– Знаю, что не кельтский меч у меня за спиной и кругом не просторы шотландские! Только мне
другим образом горелку не достать никак!
– Не пойдет так! Примеряйся не примеряйся, – не пройдешь ты так! Игнорируя мои инструкции,
– не пройдешь! Тебе теснота не даст сбоку горелку быстро достать!
– С такого крепления я только сбоку дотянуться могу! Надо было на бедро крепить!
– Ты с бедра горелку в трубопроводе быстро не достанешь!
– Как не сделаю, когда делал, – да по десять раз сряду?!
– Ты прежде только время терял! Не позволю я его тебе впредь терять!
– Я вам не червяк беспозвоночный! Не могу я руку сильнее назад сверху скрутить!
– Ты не червяк беспозвоночный, а мокрица беременная!
– Ругаетесь вы, будто мы с вами в песочнице! Не мальчишка я вам, товарищ полковник! С вашей
ругани проку никакого не будет! Я вам все силы отдаю – не добьетесь вы от меня вашей бранью
ничего сверх того, что я делаю! Думайте, как мне горелку достать, а не орите на меня попусту! Не
тратьте моего времени!
– Ты мое время тратишь! Не можешь сделать так – не делай никак! Я командиру доложу, что
девицу его бойцом переодетую, гулять отпустил на все стороны!
– Не злите меня, товарищ полковник, а радуйтесь, что меня разозлить непросто! Не могу я
действовать в точности так, как вы говорите! Думайте, как мне в таких обстоятельствах
действовать!
16
– Вытащи горелку! Так, как я сказал! Только так! Тяни руку сильнее! Или я буду вынужден снова
все в исходное вернуть! Не берегись! Через боль давай! Рви связки! Или я их тебе порву!
– Товарищ полковник, ни кнутом, ни пряником не заставите вы меня калечиться! Не стану я
связки рвать!
– Другого варианта нет! Делай, что говорю! Или они тебя возьмут и отдерут так, что ты меня с
моей бранью добрым словом вспомнишь!
Мысленно поставил на весы Степана Снегирева и Эриха Шлегеля. Шлегель перевесил в худшую
сторону, и я решил повиноваться суровому полковнику. Вашу ж!..
– Сейчас!
– Скорее!
Запрокинул голову, резко закинул руку за спину, потерял равновесие и полетел на пол. Шлем
глухо стукнул по нижней трубе, и я упал на спину. Черт! Полковник привык, что я сразу встаю на
ноги и вскакиваю в седло, – вернее, взбираюсь на трубу, но сейчас я безжизненно валяюсь на полу.