Садовница (СИ)
— В общем, ты это, иди в душ, а я пока сбегаю за сухими лепестками «Красоты», — предложил горбун. Я снова ограничилась кивком. Говорить стало труднее — губы тоже разнесло. Скользнувший по отражению взгляд привел в ужас. Из глубин зазеркалья на меня смотрела вовсе не перепачканная бледнокожая девушка-брюнетка. А чудище. Жаба! Человекообразная жаба! Ой, мамочки! Что за кошмар?! Шок не позволил убежать с воем прочь, а буквально приклеил к гладкой поверхности. Вот же не зря говорят, что красоту и уродство тянет рассматривать. Бледную с легким зеленоватым оттенком кожу сплошь покрывали гнойники. Размеры тела раз в пять превышали мой уже как восьмилетний стандарт. Лицо тоже раздуло (хотя теперь это и лицом назвать трудно). Нос и губы из характерных европеоидных превратились в ярко выраженные негроидные. Племя Мурси лопнуло бы от зависти! Это ж, какие тарелки можно было бы вставить! А волосы… Ох! Из-за того, что голова тоже разрослась, густая шевелюра со всех сторон поблескивала проплешинами. И все это «великолепие» покрывали пятна бурой слизи. Внезапно в памяти снова возник образ мужчины со странными глазами. Надо же было его встретить, когда меня так разукрасило? Я вздохнула и поплелась в ванную. Терлась ожесточенно и долго. Но, к сожалению, смыленные практически под чистую шампунь и гель для душа не помогли избавиться от уродливых черт. И в зеркале все также отражалась жаба, только теперь вымытая и в чистом халате.
— Эй, Виолетта! Открывай! — донесшийся с улицы голос Липка заставил вздрогнуть. Не хотелось, чтобы юноша видел меня такой.
— Э-э-э, оставь, пожалуйста, листья у двери. Заберу их чуточку позже.
— Да ладно тебе, Виолетта, я же тебя уже видел. Поверь, не так уж все и ужасно.
Слова юноши совершенно не убеждали.
— Я-я, просто не одета.
— Я подожду.
Надо же, какой настырный!
— Поверь, со мной и похуже бывало. Достаточно вспомнить, как я пыльцой «Рассеянности» надышался. Каких только бед ни натворил!
— Правда?
— Правда! Чуть весь сад не погубил. Думал, что Розалия не выдержит и погонит меня прочь. Но ничего, со временем прошло. И у тебя пройдет. Тем более дневник садовницы рецепт выдал.
— Ладно, подожди чуточку. Сейчас открою.
Я отыскала палантин и замотала им голову, натянув ткань на глаза и уши, ставшие вдруг оттопыренными. Затем открыла дверь, старательно избегая встречаться взглядом с Липком.
— Не так уж все и плохо.
— Ну да, — скривилась я.
— Мне даже кажется, что ты уже немножко похудела, — горбун по-хозяйски набрал в чайник воды и включил.
Не слишком удачные попытки вернуть доброе расположение духа лишний раз вызывали перед глазами чудо-юдо из зеркала. А еще почему-то образ моего спасителя. Странно, но черт его лица я так и не смогла запомнить. Только глаза и гордую осанку.
— Вот лекарство.
— Спасибо, — я спешно развернула кулек из коричневой бумаги, неторопливо черпнула ложкой нужное количество смеси и залила кипятком. Как жаль, что придется ждать аж три часа.
— Кстати, а почему ты не одета? Скоро же обед.
— Знаешь, я, пожалуй, останусь дома. Есть что-то совсем не хочется.
От одной мысли, что в таком виде меня может кто-то увидеть становилось дурно. И особенно не хотелось в жабьем обличье снова встретить Гавриила. Как назло желудок затянул длинную жалобную песню. Вот же! Предатель!
— Да ладно тебе. Тут некого стесняться. Все свои. А вот Розалия не любит, когда опаздывают, — в глазах юноши отразился испуг.
Я обреченно кивнула:
— Хорошо. Подожди чуточку. Я сейчас.
В конце концов, если какое-то время придется выглядеть жабой и прятаться не получится — следует выбрать другую линию поведения. Хохотать вместе со всеми? Это вряд ли. Неприступность и непоколебимость? Тоже не для меня. Как я ни старалась, ничего путного придумать не могла. И пока искала что-нибудь подходящее из одежды (вернее то, во что втиснется расплывшееся тело), уже раз десять мысленно встретилась с обладателем черных глаз. И как ни проигрывала ситуацию, итог был один: мужчина морщился, а я чувствовала себя последней уродиной на Земле (впрочем, так оно и было) и мечтала провалиться на дно самого глубокого ущелья.
Так, кажется это подойдет — безразмерный полосатый свитер в катышки и растянутые трикотажные рейтузы — комплект, который я носила украдкой ото всех (в бабушкиной квартирке зимой бывало ужасно холодно). Но даже это одеяние налезло с трудом. Резинку из рейтуз пришлось вынуть. Ступни еле впихнулись в разбитые кроссовки. «Дивное» каре вместе с ушами снова пришлось спрятать под палантином. Когда спустилась к Липку, оценить себя в зеркале еле решилась. Мелькнувшая на мгновение мысль, что чудо-штаны и полосатый балахон хоть чуточку скрадут новообретенные формы бесследно испарилась. А неуверенное заверение юноши, что я очень даже неплохо выгляжу, только подтвердило мои страхи и вынудило помолиться, чтобы по дороге к дому Розалии нам не встретился ни один покупатель. И особенно Гавриил.
* * *Андрей недоверчиво покосился на зад Роллс-ройса, чинно въехавшего во двор того самого старинного особняка, о котором ходило столько легенд. Теперь стало ясно, где он слышал фамилию Де'Ванны. Значит, эта дамочка и есть владелица странного домика и еще более странного сада-лабиринта. С юношества у мужчины не было повода заподозрить себя в трусости, но сейчас по хребту все-таки побежали мерзкие мураши. Первобытная осторожность вдруг встрепенулась и принялась настойчиво уговаривать развернуть машину, пока не поздно. С другой стороны, ну не в жертву же его собрались принести, в самом деле! Нелепое предположение вызвало улыбку, но мураши с позвоночника не слезли. Все же зерна беспокойства за Виту, посеянные этой Гефрой, здорово проросли. Нога чуть сильнее вдавила педаль газа — БМВ решительно въехал в распахнутые кованые ворота.
Дамочка выбралась из авто с грацией достойной королевы, опершись на руку шофера-верзилы. Надо же, какой здоровый! Андрей ежедневно посещал тренажерный зал лет с пятнадцати, но до таких размеров ему было ой как далеко. Наверное, анаболики жрет пачками. Такому спину переломать ничего не стоит. Хотя, с другой стороны, как правило, подобного рода люди в скорости проигрывают, да и остротой ума не блещут. Забавная потасовка могла выйти, если бы Гефра в окошко Роллс-ройса не выглянула. Впрочем, с чего вдруг подобные мысли? Вроде как не на соревнования приехал. Воспоминание о Вите вернуло в душу скребущихся кошек.
— Пойдемте, — позвал мелодичный голос — и мужчина устремился следом за великолепной фигурой, которую не сумело скрыть даже мешковатое по последней моде бежевое пальто. Шлейф дивного цветочного аромата духов обволакивал и манил за собой. Минуя здоровяка, Андрей на мгновение встретился с ним взглядом и с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. Толстый нос и злобные прямо-таки звериные глаза. Глаза цепного пса, охраняющего свою территорию. Пса, готового в любой момент накинуться и растерзать чужака, но сидящего спокойно по строгому велению хозяина. Вернее хозяйки. На такую преданность способен только тот, кто безумно любит. Похоже, амбал души не чает в этой Гефре. Интересно, она отвечает ему взаимностью? Ну, хоть иногда? Короткое хмыканье приковало взгляд верзилы к спине. И на мгновение даже почувствовалось, как горит под курткой плоть. Что за черт? Рука невольно коснулась спины — боль тут же сникла. Показалось? Но уже у самого входа в особняк Андрей обернулся. Злорадная улыбка растеклась под толстым носом шофера-здоровяка. Что за ерунда?
Огромная дверь отворилась, приглашая войти внутрь. Недоумевающий гость последовал за хозяйкой.
— Желает ли чего-нибудь госпожа? — ледяным тоном осведомился пожилой слуга с выправкой офицера, снимая с плеч хозяйки дорогое пальто.
— Нет. Андрей, хотите вина? Столетняя выдержка. А, может, кофе? Фруктов? — тонкая красивая рука потянулась к подносу, полному разноцветных плодов и ягод, отщипнула виноградинку и положила в рот.