Элато. Тропой дерзких (СИ)

Наставники опытны, бьют так, чтобы не поломать кости, но и не жалеют. Постепенно человек привыкает к боли, не обращает внимания. Но это всё требует терпения, адского терпения. Это показал высший жрец Храма. Когда ему исполнилось восемьдесят лет, он собрал всех, объявил, что всё равно скоро умрёт, поэтому хочет показать нам адское терпение. И показал...
Он облился горючим маслом, затем усевшись, поджог себя. Жаркий огонь горел ярко, а он так и сидел, пока не упал. А мы стояли со слезами на глазах, потому что его было жалко, сколько нужно терпения, чтобы вот так... вынести нестерпимую боль.
В стороне показалось три человека. Так я и думал, люди будут. Не придётся идти самому, как на кладбище ночью. Справа на камнях сидит два скелета, но на меня внимания не обращают. Да и не боюсь.
Хоть на голове повязана запасная рубаха в два слоя, затылок словно в духовку засунули.
Иссохшими губами я отпил из меха горячеватую воду. Повернувшись, увидел две точки на этой ровной, как стол, долине. Двое идут за мной. Заблудиться тут днём не получится - гора на полнеба - прекрасный ориентир. В стороне виднелся холм норнгов, по краям которого длинные чёрные камни возвышались словно стражники.
Повернув, я дошёл до кургана, укрылся в тени камня. Буду ждать этих двоих... С той стороны, конечно, может идти кто угодно, но мне хотелось, чтобы это были мои друзья.
Я лежал на кургане, подо мной пустота - мир норнгов. Я видел двух убитых жителей Подземья, их тела покрыты мелким мехом. В общем, если бы спросили, на кого из животных они похожи, я бы сказал, что они родственники крысам. Конечно, это так они мне представляются. Ноги же у них короткие, но сильные, как и руки. Головы широкие и плоские, а зубы совсем не хищные, не знаю, что они там постоянно едят - говорят, что корни и грибы. Мало кто из людей нашёл с ними общий язык. Вернее, единицы, которые выторговывают сделанные под человека паучьи доспехи и драгоценные камни, потому что уж много норнги в земле роются. Ещё они торгуют паучьими ядами. Можно и наконечники стрел им смазывать, а если в питьё добавить- смерть приходит почти сразу, к тому же мучительная.
Странный мир там... внизу. И мне скоро придётся туда пойти.
Можно ли не узнать издалека Эламу? Рядом частыми шагами шёл кашит. Но на плече у него был не топор, а широченный меч с односторонней заточкой, называемый рассекателем. Дождавшись, когда они подойдут поближе, я поднялся, махнул рукой.
− Идите в тенёк!
− О, вот ты где, − торопливо заговорила Элама. - А мы-то думаем, вроде видно было, а потом пропал.
− Матэс, я гляжу, ты рассекатель на топорик поменял?
− Да нашли возле трупа иссохшего, − сказала Элама. А кашит с довольным видом воткнул широкое остриё в землю.
Они присели, Элама устало вытерла со лба обильный пот. Глянув на пустой мех на боку кашита, я отстегнул свой, протянул. Они его быстро опорожнили.
− Таки решились?
− А чего терять? Мы пошли домой, но что-то скучно стало по дороге.
− Да я понимаю...
− Видел, трое пошли? - Элама отдала пустой мех, вытерла влажные губы.
− Видел.
− А мы не провалимся... тут? - она ткнула пальцем в землю.
− Не провалимся. Ты же не думаешь, что у норнгов так всё плохо. Не знаю, чем они крепят там у себя эти округлые курганчики, но могут быстро сделать дыру и выбраться наружу. Но это не их мир, разве только ночью... Правда, уже давно у нас ходят слухи, что они готовятся завоевать верхний мир. А ещё таскают из нашего лес, вернее, брёвна.
− А у нас на родине их сильно боятся, поэтому люди их сразу пытаются убить. А ещё мы не хороним, а сжигаем трупы, потому что ходят легенды, что норнги докапываются до покойников, забирают, а затем с помощью ритуалов порабощают душу.
− У нас детям рассказывают про них страшилки, − сказал кашит. - Будто ночью подкапывают пол в доме, подкрадываются к кровати и так резко к тебе: Отдай свою душу!
− Да у всех так, у нас тоже в детстве эти страшилки рассказывали, − сказал я. - Но они остаются с нами на всю жизнь.
− Что-то мне кажется, − Элама смотрела в землю, − так сейчас и происходит.
− Что именно? - я не понял, о чём она говорит.
− У нас тут просто души отбирают! Везде! В долине - это точно. И дальше, думаю, то же самое будет. Только вот... зачееем?
− Да успокойся ты, − сказал я. - Не всё, конечно, понятно. Но я думаю, даены смотрят на наше мужество, да решают, кто достоин бессмертия, а кто нет.
− Может, и так...
− Отдохнём или в путь?
− Пошли, − Элама встала. − Я лучше посплю на горе.
Мы шли как бездушные мертвецы, без эмоций и очень усталые. Ещё бы, ночь мы провели в дороге и драках. Да и мара, она была тут тоже. Может, поэтому Элама отказалась от отдыха.
До самого подножия горы нам по пути попались лишь два озера-лужи с водой ядовитого синего цвета. Хоть мы и хотели ужасно пить, но кашит, потянув носом воздух, махнул рукой и сказал - забудьте.
− Вот и гора, − Элама облегчённо вздохнула. По моему, Долину мы прошли!
− Да, я уже чувствую себя немного бессмертным, − у кашита, похоже, проклёвывалось чувство юмора. Странно у них, их женщины понимают юмор, а мужчины нет.
− Матэс, так откуда ты взял этого, в подвале, − задал я вопрос, который всё мозолил сознание.
− Да зачем оно тебе... Без Гильдии магов не обошлось. Скажу только, что он мне обошёлся в родовой замок, думал, поможет там, у дерева.
− А вообще! Вы нормально мыслите? Что это за бессмертие, если ради него нужно сражаться, да выживать?
− А кто их знает! - Я пожал плечами. - Может, смотрят на наше мужество, кто заслужил, получает бессмертие, а кто недостоин... − Я запнулся, вспомнив о Вороне. - Ну, кто нагрешил сильно или родовое проклятие висит, тому не даётся.
− Может быть и так, а может и по другому... − Кашит потряс рассекателем. - Я этой игрушкой порубаю усех!
− Странно, что вход в Подземье не в долине, а там, на горе, выше, − сказала Элама.
Перед нами расстилался редкий лес, который поднимался до середины горы. Выше, видно, было холодно, поэтому там гору опоясывал чёрный пояс, до самой шапки снега.
Словно мелкие вены, издалека видны у подножия тропинки, которые выше смыкаются, превращаясь в артерии, которые, наверное, вели к входу в Подземье. Озеро блестело с левой стороны, поэтому мы свернули.
− Там, говорят, водопад даже есть, небольшой, - сказал кашит, перебрасывая рассекатель на другое плечо.
− Вода! Я вижу воду! - Довольно улыбаясь, я прибавил шагу.
− Вот это красота! - ахнула Элама.
Воистину, на фоне скал это озеро - самое красивое место в этом мире. Я видел берег моря, озёра и реки. Но здесь было такое сочетание красок, а может, это нам казалось после скитаний по серой, унылой долине.
Зеркальная гладь зелёно-голубая, да таких приятных оттенков, что сразу всем ясно: эту воду можно пить от пуза, и плавать, плавать. Со стороны горы возвышались округлые скалы, на которых умудрялись кое-где расти кустарники, отчего светлые скалы сверху были словно ржавые.
Слева от нас, шагах в пятидесяти, купались четверо мужчин и три женщины, а ещё дальше на берегу виднелось несколько групп людей.
Когда до воды осталось шагов пятнадцать, я побежал. Вынув меч, воткнул в песок у берега. С разбега плюхнулся в воду, потому что нырять в незнакомый водоём с лёту глупо, нужно сначала изучить дно.
Блаженство... Тело обволокла благодать. Сразу исчезло чувство сухоты и давления на голову от жары. Нагрудник и наручи немного тащили на дно, поэтому я подгрёб к берегу, нащупав ногами опору, остановился и, набирая в ладони воду, жадно пил, пока мне показалось, что уже булькает в животе. Лишь тогда я выбрался на берег.
Кашит с Эламой уже разделись. Подняв голову, я опешил. Элама шла к воде в одних штанах! Увидев моё удивление, кашит показал мне язык.
− Водаааа! - раздался голос Эламы.
Отвернувшись, я разулся. Теперь, зная дно, я смело нырнул, загребая вперёд руками.