Торговец Иллюзиями (СИ)

- А говорят, будто Барона днем видели в южном квартале Вье-Марэ.
- Его видели и в тупике Мальоро. Он появился и тут же исчез, будто растворился! Вот только куда он мог деться в глухом переулке? Тем более, господин Фруа засвидетельствовал, что все пожарные канаты были на месте.
- Капитан, нам, кажется, нужно пройти по улице Мулен до рыночной площади?
Торговец Иллюзиями вздрогнул и испуганно огляделся. Слева были черный квартал спящего города и длинная дуга глухой стены с запертыми дверями, прямо перед ним - освещенная луной площадь, справа - мрачные обелиски башен Сент-Мишель, в крохотных бойницах одной из которых мерцал крохотный блуждающий огонек.
Тем временем по улице Святого Бенедикта к собору приближался ночной патруль, обходящий весь островок Иль-де-Куан. И хотя голубые мундиры стражников в темноте стали серыми, они неизменно внушали Торговцу Иллюзиями чувство неприязни и холодного страха. Ещё раз взглянув на непреодолимую преграду освещенной площади и улицы Святого Бенедикта, путник вдруг заметил маленький переулок между собором и жилым кварталом.
Путь к мосту был обрезан, путь назад, на улицу Мулен и рыночную площадь - бессмыслен, поэтому человеку из Шанвьери оставалось одно - свернуть на неприметный переулок, погрузиться в кромешную тьму и в ней искать укрытия на ночь.
Так он и поступил, и уже через мгновение торопливыми шагами убегал прочь от соборной площади под защитой ночного мрака, сгустившегося в узком просвете переулка.
Сначала Торговец Иллюзиями не видел кругом ничего, кроме непроницаемой тьмы, и не слышал ничего, разве только голоса стражников, патрулировавших старый квартал, тихое дребезжание своей тележки и возню Гроверена, тревожно вглядывающегося во мрак своими блестящими глазами.
Но вот стражники миновали соборную площадь и свернули с улицы Святого Бенедикта на улицу Мулен. Торговец Иллюзиями, остановившийся в тени огромного дерева, ветви которого доставали до стены дома на противоположной стороне переулка, в оба глаза следил за двумя тенями, медленно проплывшими через океан белого света и исчезнувшими в темноте, и как только призраки патрульных скрылись, путник облегченно выдохнул и откинулся назад. Тут же раздался тихий металлический скрежет, заставивший мужчину вздрогнуть и отшатнуться в сторону.
Отступив на пару шагов назад, Торговец Иллюзиями увидел высокую железную решетку, тянувшуюся вдоль переулка настолько, насколько взгляд мог выхватить её витой узор из темноты.
Железная решетка, рядом с которой оказался Торговец Иллюзиями, была ничем иным как оградой старого кладбища, жавшегося к собору Сент-Мишель, а узкий переулок, отделявший погост от жилого квартала, использовался обыкновенно сент-антуанскими монахинями, сопровождавшими похоронные процессии. Как известно, монахиням запрещалось появляться на глаза жителям города, поэтому они не могли входить на старое кладбище со стороны улицы Святого Бенедикта и пользовались небольшим переулком, на который не выходило ни одного окна из жилых домов, стоящих на улице Мулен.
Старое кладбище Сент-Мишель давно не использовалось никем, кроме затворниц монастыря Святого Антуан, а потому заросло деревьями и колючим кустарником и больше походило на парк, чем на печальный последний приют. Живописные каштаны, росшие за железной решеткой, покрывшейся рыжей ржавчиной, приветливо шуршали золотой листвой, которая медленно опадала, превращаясь в желтый ковер тихого переулка.
Давным-давно, когда кладбище Сент-Мишель по ночам сторожил привратник, в полночь он выходил в переулок и кривой метлой сгребал опавшую листву под железную решетку, но несмотря на все его старания, холодный ветер к утру растаскивал собранные кучи и вновь украшал серую мостовую золотом осенних листьев. Десяток лет тому назад старик-привратник умер, и добрые монахини похоронили его рядом со своими сестрами на святой земле кладбища Сент-Мишель, и с тех пор обязанности по присмотру за железной решеткой, двумя огромными медными замками и пустым переулком перешли в руки единственного могильщика, который ещё соглашался копать землю в этом гиблом месте - Жеана Мотье.
Этот приземистый почтенный старик был бессменным могильщиком Сент-Мишель на протяжении полувека, потому как в силу своей профессии не был человеком суеверным и боязливым. А бояться, согласно распространившейся в городе молве, было чего.
Это произошло в один из осенних вечеров, когда старая луна уходила с небосвода, а новая не успевала на него подняться, во время того как архидьякон собора Сент-Мишель - чудаковатый человек, ибо он имел привычку бродить со свечой в руках по соборным башням, и частенько запирался в келье на вершине одной из них - прогуливался по безлюдному переулку. Суеверные горожане приписывали священнику сношения с нечистой силой, ибо никак не могли понять, что же делал всю ночь напролет - а в этом они были уверены, так как видели тусклое мерцание его свечи в одной из бойниц - этот человек в своей келье, но этот случай рассеял все их сомнения.
В тот вечер на улицах царила кромешная тьма, и архидьякон, страдавший бессонницей, вышел на улицу, чтобы вдоволь подышать прохладным ночным воздухом, и принялся бродить вокруг собора. Он вышел через ворота на улице Святого Бенедикта и медленно побрел к соборной площади, после чего свернул на переулок, предназначавшийся для монахинь Святого Антуана. Тут-то он и заметил, что небольшие ворота, прятавшиеся в тени высокого каштана, перегораживавшего своими ветвями весь переулок, были распахнуты настежь. Архидьякон ускорил шаг и, чтобы разминуться с прохожим, идущим по переулку ему навстречу, придвинулся ближе к кладбищенской решетке. Тут ему показалось, будто бы кто-то схватил его за край сутаны и на мгновение удержал на месте, но в следующий миг священник разуверился в своей догадке - то была всего лишь ветка колючего кустарника, выставившаяся из-за решетки, как рука узника. Архидьякон решил, что могильщик Жеан Мотье по причине своей старости и приближающегося слабоумия забыл запереть ворота на ночь. К счастью, святой отец имел ключи от всех дверей собора Сент-Мишель, включая двери страшных зарешеченных камер, в которые раньше сажали еретиков, в подвалах собора, люки верхотур, ведущих на колокольню, куда ходил только глухой звонарь, и ворота на улице Святого Бенедикта и на безымянном переулке монахинь Святого Антуана. Не растерявшись ни на мгновение, архидьякон отыскал ключи от огромного медного замка, который был едва ли меньше головы новорожденного младенца, и собирался было запереть его, как вдруг... Бесформенная тень злого духа возникла за спиной священника и, обретя телесный облик, опустилась оглушительным ударом на затылок архидьякона.
Когда на утро архидьякон очнулся, лежа на ковре золотых листьев на кладбище Сент-Мишель с залитым кровью затылком, то обнаружил, что его связка ключей исчезла, но ворота надежно заперты на медный замок. Он известил об этом происшествии инспектора городского надзора и господина мэра, который благоразумно рассудил, что данное происшествие имело место быть только в воспалившемся от ночного холода воображении почтенного священнослужителя.
Этот случай, оказавшийся единственным подобного рода происшествием в судьбе архидьякона собора Сент-Мишель, имел некоторые последствия. Одним из этих последствий стало снятие со священнослужителя обвинений в сношениях с нечистыми духами: ведь если бы архидьякон был чертом в сутане, то другие черти не стали бы разбивать ему до крови затылок. А другим последствием было то, что горожане утвердились во мнении, будто старое кладбище Сент-Мишель проклято и темными осенними ночами по нему бродят озлобленные неприкаянные души.
Таким образом, путник из Шанвьери оказался под каштаном, рядом с которыми находились те самые ворота, которыми обычно пользовались монахини обители Святого Антуана, старый могильщик Жеан Мотье, и рядом с которыми произошел несчастный случай с архидьяконом собора. Но в отличие от монахинь, могильщика и архидьякона, Торговец Иллюзиями не имел ни малейшего понятия о том, что находится на пороге последнего человеческого приюта, по которому темными осенними ночами бродят озлобленные духи. Поэтому, приняв железную решетку за ограду парка или сада и решив, что можно неплохо вздремнуть до утра на мягком ковре из опавшей листвы под сенью каштанов, он приоткрыл свою тележку, порылся среди её дребезжащих внутренностей и вынул на свет отмычку.