Замерзшая Земля (СИ)

— Поразительно. Камеры на обшивке? Полный обзор?
— Да, и не только. Когда освоите, сможете включать многократное увеличение.
— Серьёзно? Как у телескопа? Зачем?
Терзиев провёл рукой по панели и рядом со мной в мерцающей зеленоватой дымке закрутился глобус Земли. Лёгкое прикосновение — наша планета уменьшилась, возникла вся солнечная система. Ещё одно движение — в сверкающую спираль слились все звезды Млечного пути.
— Вы сможете увеличить любую область нашей Галактики. Да, собственно говоря, всей видимой части Вселенной.
— Электроника, конечно, крутая. Но всё это может к чёртовой матери полететь при электромагнитной буре.
— Ну, здесь есть и обычные механические приборы.
С тихим шелестом экраны разъехались в стороны, обнажив обычную, выкрашенную в бирюзовый цвет, панель с анахроничными приборами-будильниками.
И что-то ёкнуло в груди — вспыхнули воспоминания о тех днях, когда я только учился на пилота: кабина, приборы, штурвалы в виде буквы V. Даже цвет обивки кресел — цвета топлёного молока, казался таким знакомым родным.
— Так, а это что, — я обратил внимание на панель слева, испещрённую значками, тоже очень знакомыми. — Оружие?
— Да, верно, — Терзиев откинулся на спинку сидения, став на удивление серьёзным. — Лазерная пушка, электромагнитная, ракеты.
— Насколько я понял, это транспортник для доставки грузов на орбиту? Зачем здесь оружие?
— Ну, для защиты. А для чего ж ещё? — в голосе послышалась растерянность, будто он забеспокоился, что сболтнул лишнего.
— Для защиты от чего?
— От астероидов, комет, всякого космического мусора.
У меня мелькнула мысль, что этот орбитоплан больше смахивает на звёздный истребитель: «спейс файтер».
— Ну да, здорово. А ещё можно повоевать с кем-нибудь. С какой-нибудь инопланетной расой, — я покрутил штурвал и сделал шуточный жест, имитируя стрельбу из пушки. — Бах, бах и покорить пару Галактик.
Терзиев поморщился то ли из-за моей дурацкой мальчишеской выходки, то ли из-за того, что я влез не в своё дело.
— Вооружением занимался не я, — проронил он холодно. — Мало, что могу рассказать. Моё конструкторское бюро разрабатывало только двигатели. Посмотреть хотите?
Мы спустились вниз, подошли к огромным, диаметром в человеческий рост, соплам двигательных установок.
— А на каком топливе это работает? — поинтересовался я. — Химическом? Керосин или водород?
— Водород. Но это не химический двигатель, Алан, а прямоточный термоядерный. С ним при постоянном ускорении корабль сможет развить скорость, равную почти скорости света. И это ещё не всё! Топливо он может черпать из космоса. Мы разработали установку, которая бы позволила делать синтез протонов водорода.
Интересно, зачем это понадобилось ставить на транспортник такой мощный движок?
— А если просто настроить кучу этих орбитопланов? — я похлопал по гладкой обшивке. — Туда наверняка человек триста поместится? Вывезти всех людей на них.
— Нет, это неудобно. Космический корабль надёжнее. Мне так кажется.
— А он вообще-то уже выведен на орбиту?
— Конечно. Основные модули смонтированы.
Но в голосе главного конструктора абсолютно не ощущалось уверенности.
— То есть ракета была выведена с космодрома на Экваторе?
Этот невинный вопрос почему-то озадачил Терзиева. Он замер на мгновении, метнув в меня напряжённый взгляд:
— Ну да, конечно.
Но на совещании с генералом говорилось, что для космодрома на Экваторе нет места. Откуда же они выводили основные модули?
— А кто будет пилотировать космический корабль?
— Что, простите?
— Ну, орбитопланы буду пилотировать я и мои пилоты. Но звездолётом тоже должен кто-то управлять?
— Я не знаю, Алан, — он помотал головой, явно теряя терпение. — Возможно, там будет полностью автоматическое управление. Меня вообще это мало волнует. Вы все узнали? Тогда простите, у меня масса дел.
Я проводил взглядом его спину и представил, что никакого корабля на околоземной орбите нет. А для чего тогда строится эта флотилия орбитопланов, оснащённых мощным оружием? Если подумать — её можно забросить в любую точку Вселенной по космобанам. Начать звёздные войны. Или… Или вдарить «Спейс файтерами» по тёмной материи?
Ладно, черт с ними. Главное, что первый орбитоплан уже собран, а значит, скоро я начну изучать этот потрясающий аппарат, обучать моих парней.
  Глава 7. Хорек  
   
Этот день начался, как обычно, не предвещая никаких происшествий. В планах на сегодня одна миссия — забрать щенка фретки со зверофермы Итана Шермана, которая находилась рядом с геотермальными станциями «Гейзерс». Я часто летал туда, доставлял продукты, медикаменты, одежду, разную мелочовку. Обратно привозил шкурки, которые продавали в подземном городе, из них шили шубы, отделывали воротники курток.
Мы быстро подружились с Шерманом, и он показал мне фреток — хорьков, которых можно держать, как домашних питомцев. Мне так понравились эти весёлые, юркие зверьки, что я попросил Итана дать мне одного на воспитание. Я выбрал из помёта самого драчливого и крупного щенка, хотя Шерман предупредил, что такой хорёк, когда вырастет, начнёт кусаться. А зубы у них – ого-го-го какие. Злых хорьков приходилось вытаскивать из клетки в кольчужных рукавицах. Но я решил приручить малыша. И приезжая на звероферму, оставался там подолгу — играл со щенком. Он на удивление быстро привык ко мне. Я назвал его малышом Люком. Разумеется в честь Люка Пирсона. Миссия была простой и не выглядела опасной — я летал на звероферму сотни раз.
Вместе с Дэвидом Грином мы завтракали в офицерской столовой. Мне нравилось здесь — уютно, светло, будто залито солнечным светом. На стенах, отделанных панелями под ореховое дерево — симпатичные пейзажи и постеры рисованных красоток. Мягкий «дневной» свет лился из плоских ламп, встроенных в потолок. Столики из пластика, под светлое дерево. Стулья с мягкими кожаными сидениями и спинками цвета топлёного молока. В стенах встроены высокие прямоугольные светящиеся панели, скрытые под лёгкими тюлем — имитация окон.
— А когда мы начнём заниматься на этих… как их…орбитопланах? — тщательно перемолов крепкими зубами кусок свинина, вдруг спросил Грин.
— Чёрт его знает, — проворчал я. — Пока нужное количество не соберут.
— А вообще трудно на них летать?
— Да ничего особенного. В управлении он средний, как и в маневренности. Когда достигаешь границы тропосферы, включаются термоядерные движки в два гигавата. Выход на орбиту, стыковка и возвращение на Землю, на аэродром. Будем грузы доставлять на космическую станцию. Межзвёздную.
— Да? — протянул Дэвид недоверчиво. — И вот интересно, откуда она возьмётся? Станция эта? Вроде ведь все спутники оторвались от Земли и пропали. Вернуть их не смогли.
Да, Грин — парень башковитый. Ему пришла в голову та же мысль, что и мне. А возможно, и не только мне.
— Не знаю, Дэвид. Мы должны приказ выполнять, — уклончиво ответил я, сделав вид, что изучаю кусок заливной рыбы.
Громкий хохот заставил меня рефлекторно обернуться. За столиком у стены, в которую были вделаны кожаные сидения, заметил Эдит в мужской компании из худого белобрысого парня, немолодого мужчины с пышными седыми усами. Третьего я видел со спины. Он был широк в плечах, с бычьей шеей, густая шапка иссиня-чёрных волос, одет в пилотскую куртку из светло-коричневой кожи с меховым воротником. Вот он и создавал больше всех шума. Что-то громко рассказывал, доверительно наклонившись к своим собеседникам, а до нас долетали лишь отдельные фразы.
Эдит рассмеялась, забросив назад головку. Потом изящным, женственным движением поправила забранные в высокую греческую причёску волосы. С удивительной грацией взяла со стола бокал, поднесла к губам. Обернулась, бросив бездумный взгляд в зал, и на шее собрались нежные складочки. У меня захолодело горло и ревность сжала сердце.
— Эй, ребята, — я не выдержал очередного гогота. — Потише нельзя?