Замерзшая Земля (СИ)

Верзила в куртке резко обернулся, с лица слетела ухмылка, а глаза сузились.
— А это ты, Макнайт. Чего надо?
Лицо длинное, загорелое, уже стало оплывать, но бабы таких обожают. Его портили только оттопыренные уши и опущенные уголки губастого рта, что придавало физиономии вечно недовольное выражение.
— Я попросил потише, — миролюбиво повторил я.
Мужика это видимо задело. Он вылез из-за стола, и, не спрашивая разрешения, пододвинул стул ко мне и плюхнулся, разбросав руки за спинкой.
— Ах, это ты, Макнайт! — бросил хмуро, глаза злобно сузились.
— С кем имею честь? — поинтересовался я спокойно.
— Питер Броуди, — представился он, оттопырив нижнюю губу. — Капитан воздушного судна, личный пилот генерала Шмидта.
Вот он какой — муженёк Эдит.
— Рад познакомиться, — процедил я.
— Слушай, Макнайт, — он навис над столом мощной грудью, приблизив своё лицо так близко, что я увидел красную сыпь у него на левой щеке, стыдливо замазанную тональным кремом. — Будешь приставать к моей жене — яйца оторву. Понял?
— Я к ней не приставал, Броуди.
— Хватит врать. Она мне всё рассказала, — его глаза злобно сузились.
Хотел сказать этому мордовороту, что спас Эдит, когда она сбежала от меня, но оправдываться стало противно.
— А тебе вон и твоих парней хватает, — глаза Броуди сально блеснули.
Грин нахмурился и попытался привстать — я незаметно сжал ему руку, чтобы он не лез.
Но личный пилот генерала не унимался.
— Ты смотри-ка, как за ручки держатся. Чисто любовнички, — он противно затрясся от смеха. Но вдруг хрюкнул и сполз на пол, сипло хватая ртом воздух — мой удар в шею ребром ладони был как всегда точным и сильным.
— Ну, ты, бл… — шатаясь, Броуди попытался встать, опираясь на стол, но я схватил его за грудки и шваркнул физиономией о выставленное колено. Он взвыл резким дискантом и, зажмурившись, рухнул на пол.
Эдит прикусила губу, быстро-быстро задышала, болезненно сморщив лоб. Приятели Броуди вскочили, бросились к нему, приподняли под руки. Но я понял по их растерянным глазам, что встревать они не собираются.
— Пошли, Дэвид, — спокойно сказал я.
Подхватив куртки, мы с Грином направились к выходу из столовой.
— Ты! Макнайт, сволочь! — я услышал за спиной хрип Броуди.
Обернулся. С удовольствием понаблюдал, как из его расквашенного, и, как я надеялся, сломанного, носа срываются капли крови, пачкая роскошный белый джемпер.
— Чего тебе?
— Вызываю тебя на дуэль, — выдохнул он, воздух со свистом вырывался из его мощной груди.
— Чего? На какую дуэль? — протянул я. — Ты о чем? На шпагах что ли драться будем?
— Воздушный бой, — прорычал Броуди.
— Броуди, ты хоть понимаешь кто я? Я — полярник, лётчик-истребитель, король неба. Понял? А ты кто? Воздушный извозчик?
Вечная война между лётчиками гражданской и военной авиации.
— Король неба? — Броуди помотал головой. — Говно ты, а не король.
Я поймал взгляд Эдит и вдруг ясно осознал, что нет у меня сил отказаться, показать, что сдрейфил.
— Ладно, — сказал я, наконец. — Я согласен. Когда устроим?
— Тогда сегодня в полдень, — через силу прохрипел он.
— Отлично.
Итак у меня появилась ещё одна миссия, опасная и не скажу, что приятная. Конечно, убивать Броуди я не собирался, но воздушная дуэль — это очередное нарушение дисциплины. Дресслер будет в ярости.
Замигал экран: «Миссия — посетить Итана Шермана. 500 баллов. Принять? Отклонить?»
Интересно, такая простая миссия и вдруг 500 баллов? Что-то подозрительное, — пронеслось в голове. Я ткнул в «Принять» и тут же завибрировал коммуникатор и на голофоне возникла жизнерадостная рожа Итана Шермана, который весь состоял из одних крутых вогнутостей и выпуклостей — впалые щеки, выпирающие скулы, и острый кадык на голой шее.
— Алан, ты куда запропастился, зараза?! Малыш тебя заждался. Даже от еды стал отказываться.
— Чего серьёзно?
— Да не, пошутил я. Наоборот, жрёт в три горла и скоро в клетке помещаться не будет. Так что придётся тебе доставлять его на грузовике.
— Когда я смогу забрать его?
— Да когда хочешь. Он уже взрослый. Мамку давно сосать перестал.
Пока поднимался на лифте, с теплотой представлял умильную мордочку моего питомца. Но когда открылись двери воздушного шлюза и я зашагал по лётному полю, настроение начало резко падать. От поля словно пар, поднималась морозная дымка, змеилась, скручивалась в маленькие торнадо. Противный колючий ветер бил в лицо, заставлял ёжиться. Свинцовая тяжесть облаков надвинулась на диспетчерскую вышку, казармы и высотное здание администрации, и я прикинул, что нижняя видимость где-то футов триста. Этого маловато. Но все равно зашёл в ангар и решил отправиться на маленьком одномоторном самолёте «Сессна Скайхок» с лыжными шасси. На таких крошках мы развозили продукты по разбросанным вокруг геотермальных станций посёлках, где все ещё продолжали жить, да скорее сказать — выживать, люди.
— Диспетчер, дай погоду, — как обычно поинтересовался я, забравшись в кабину.
— Какая к черту погода? — через пару минут возвестил вечно простуженный недовольный голос. — Макнайт, ты что слепой? Сам не видишь?
— Видимость какая? — интересуюсь, как ни в чем, ни бывало.
— Никакая, — буркнул диспетчер.
Ну, никакая — значит, никакая. Не могу же я получить 500 баллов, слетав в хорошую погоду за хорьком? Щёлкнул тумблером и двинул рычаг газа вперёд. Мотор чихнул, но завёлся, басовито загудев.
Прокатившись по взлётной полосе, я взлетел, сделал разворот на восток и, почти прижимаясь к земле, лёг на курс. «Сессна» плохо слушалась, норовила клюнуть носом, ветер бил в бок, качая маленького летуна как утлую лодчонку на бурных волнах. Я думал, что мог перестраховаться и поехать на снегоходе. Но тогда бы потратил бы три часа, а не сорок минут. И тогда до полудня я никак бы не успел.
Поднялся выше, внизу пронеслись заснеженные вершины гор Санта-Круз. Сменились на лес, мелькали верхушки деревьев, то, сливаясь в тёмно-серое месиво, то, расступаясь белыми проплешинами.
Слоистые сизые облака издалека казались плотными и осязаемыми, но расходились, как нечто совершенно невесомое и нематериальное. Была видна только кабина, и я будто плыл в этой податливой субстанции, раздвигая её своим телом.
Но тут я вырвался на простор, увидел окружённую высокими бетонными стенами с блестящей спиралью колючей проволоки звероферму Итана. Но его самого не заметил. Также нигде не было видно его техников, которые обычно суетились около клеток. Покружившись над фермой, я опустил самолёт около леса.
Почему-то сканер на входе не сработал, но створка все равно отошла. Но стоило мне сделать пару шагов, как что-то похожее на дуло уткнулось в спину.
— Руки подними. Не оборачивайся! И без фокусов.
Голос незнакомый, высокий и резкий.
Мы прошли мимо длинного ряда клеток под остроугольной крышей, засыпанной рыхлым слежавшимся снегом, и оказались у добротного кирпичного дома. Громко скрипнув, дверь распахнулась, и в бледном свете, сочившемся из мутного окошка, я обнаружил за столиком двоих. Когда глаза привыкли к полутьме, смог их рассмотреть внимательно. Плотный мужик с квадратным простоватым лицом и неопрятной чёрной бородой, и долговязый парень с почти аристократичными чертами лица. За стёклами элегантных очков в тонкой золотой оправе — колючий взгляд блёкло-голубых глаз.
Третий член шайки, худющий, как глиста, деловито обыскал меня, распахнул куртку, и, ухмыльнувшись, вытащил из кобуры пистолет-пулемёт. Бросил на столик и очкастый главарь, схватив, повертел оружие в руках, ощупывая настолько гибкими пальцами, что, казалось, они гнутся в любую сторону.
— На генетический код настроено? — поинтересовался он глуховатым баритоном. — А если мы тебе руку отрежем, будет твоя пушка стрелять?
— Не будет.
— Ну, вот, хорошо, наконец-то услышал твой голос. А ну-ка попробуем. Давайте, парни! Начинайте!