Тая

– Как я могу успокоиться!? – закричала Оля. – Кто-то лазит по нашим вещам, а мы этого даже не видим.
– А-а, – Кэп толкнул Ольгу и, схватив Веронику поволок за собой. – Идем!
«Сейчас начнется», – подумала Вероника. Но вместо допроса Кэп притащил девушку к катамарану.
– Док! Иди сюда. Ну же, шевели ногами.
Доктор подошел к Кэпу очень тихо и осторожно.
– Ну-ка, помоги.
Кэп приподнял правый баллон и, передав его Доктору, стал наклонять судно к корме.
– Теперь ты, Москвичка. Здесь держи.
Кэп простучал дно баллона и только когда перешел на соседний, Вероника догадалась, что Кэп не ищет пробоин и порывов, а стареется разыскать предмет внутри.
– Нет здесь никакой тушенки и головы нет.
– И что из того? – спросил Доктор.
– А то и значит, если эти шутки повторятся, я задушу Москвичку.
– А почему сразу я? – Кокетливо спросила Вероника.
– Потому что Доктора я знаю не первый год, Олю, слава Богу, тоже, и пока мы с ними ходили, все было тип-топ. Но как только появилась ты….
– Что? – слишком трезво спросила Вероника. – Стали пропадать головы, и появляться банки? Так может эта тушенка из головы?
– Не зли меня, Москвичка, не зли.
Кэп направился к костру, а Вероника и Доктор еще долго не решались опустить катамаран.
– Вы думаете, что я спятил? – спросил Кэп, когда они подошли.
– Ничуть, – ответила Вероника.
– Думаете, думаете, – рассуждал Кэп, – потому что я думаю то же самое о вас. О вас всех!
Последняя фраза предназначалась Оле.
– И то, что одни шепчутся, готовя заговор, и то, что кто-то за вещами усмотреть не смог. Это все косвенное подтверждение того, что все вы меня считаете идиотом.
– Но, Кэп…. – начала, было, Оля.
– Молчать, когда говорят старшие по званию! Мне нужна дисциплина, а не ваша любовь. Полное и безоговорочное подчинение, а не вешание на шею и не шушуканье за спиной. Я долго думал.
«Еще один», – подумала Вероника.
– Долго думал и решил, вернее, понял, что не было еще походов, где мой авторитет подвергался такому вопиющему недоверию. Где бы мне вставляли палки в колеса и подкладывали свиные консервы.
– Кэп….
– Молчи, Доктор. Я знаю, что ты хочешь сказать…. Да, еще ни в одном походе мы так часто не теряли товарищей, Бог миловал, и мы их пока не теряли. Но все бывает в первый раз. Мы расслабились. Мы стали считать себя асами, непотопляемой командой, а от беспечности до беды один шаг. Будучи вашим командиром, человеком, на плечах которого лежит ответственность за всех вас, я принял решение, что с завтрашнего дня мы начнем тренировки.
– Какие тренировки? – спросила Вероника.
– Сначала теория сплава, – сказал Кэп, – затем материальная часть, а уж потом и практические занятия: посадка в катамаран, действия на сплаве, спасработы.
– Где же мы будем тренироваться? – спросил Доктор.
– А прямо здесь. Что нам реки мало?
Доктор посмотрел на Кэпа как-то затравлено.
– Что, Доктор, спросить меня о чем-то хочешь?
– Нет.
– Вот и хорошо. Дальше…. В связи с участившимися кражами на территории лагеря. С сегодняшнего дня для охраны личных вещей и снаряжения будет выставляться караул. Два человека – с отбоя и до трех ночи, от трех часов ночи и до подъема тоже два человека.
– Какая прелесть, – сказала Вероника.
– Мы с тобой дежурим с трех часов, так что можешь укладываться раньше.
– А я? – спросил Доктор.
– Доктор, а какие могут быть варианты?
Доктор не ответил. Он то ли обиделся, то ли сделал вид.
Вероника решила воспользоваться советом Кэпа и очень скоро оказалась в палатке. Ее спальник впитал достаточно много влаги и казался невероятно холодным.
– Бррр, – ежилась девушка.
«Погрел бы кто», – думала она, но твердо решила, не просить об этом Кэпа. Проклятый нос перестал дышать. Шмыгая и постоянно крутясь, Вероника не заметила, как пришел Кэп. Ей показалось, что она провалилась во тьму всего лишь на мгновение, и вот ее уже трясут за плечо.
– Москвичка, вставай.
– А нельзя ли хренью не заниматься? – спросила она спросонок.
– Матрос…. Сорок пять секунд подъем! – приказал Кэп.
Вероника нехотя поползла из спальника. Дождь практически прекратился, туман поредел, но ночь была очень холодной. Вероника ежилась, приплясывала и подпрыгивала. Очень скоро сон улетел, девушка, наконец, услышала реку, почувствовала на щеках капли воды и подумала, что она по-прежнему в горах с группой чокнутых парней и до цивилизации очень, очень далеко.
– Замерзла? – спросил Кэп.
– Есть немного.
– Садись к костру, – Кэп принес старый китайский пуховик и накрыл Вероникины плечи.
– Кэп, какая муха тебя укусила?
Кэп, сел рядом и, бросив в костер палочку размером с зубочистку, пожал плечами.
– Я же должен заботиться о своей команде. К тому же у костра можно легко спину выдуть. Пока сидишь у огня, кажется тепло, потом раз и мышцу застудил, тут надо быть внимательным.
– Кэп, мы кого охраняем?
– Нас.
– Зачем?
– Понимаешь, Москвичка. Когда противники сходятся на поле боя, они, как правило, уже знают, кто победит, кто проиграет и почему.
– Ты к чему это?
– К тому, что, зная численность противника и его вооружение, очень разумно вести бой со слабым противником и совершенно глупо, если все наоборот. Однако мы знаем множество примеров, когда победа достигалась с помощью хитрости, расчета или просто везения. Это и есть военное искусство, а не банальное размахивание шашкой.
– Все еще не вижу логики.
– Понимаешь, Москвичка, армия очень сложная и большая структура, чтобы ей управлять, нужен порядок, дисциплина и субординация, потому что в идеале нужен всего один полководец и полк солдат, а не полк командиров, и не потому что они плохие солдаты, нет.
– Просто они начнут командовать.
– Можно и так сказать. Но, опять же, не суть. А суть в том, что за каждым солдатом полковник не уследит. И командир роты, и командир отделения, должны в отсутствии прямого приказа, выполнять определенные обязанности или подчиняться определенным правилам.
– И эти правила.
– Эти правила есть в Уставе, в летной инструкции, в правилах поведения на воде. И созданы они, чтобы в трудную минуту открыть и прочесть, что велит Устав, инструкция или правила.
– В каком же Уставе написано, что если появляется тушенка, надо ставить караул?
– Думаю, что ни в одном Уставе ни одной армии такого нет. И я поступаю не по Уставу, а в соответствии с его духом. Есть такое выражение: «В соответствии с буквой и духом договора». Слышала?
– Слышала, – согласилась Вероника. – Но что это означает?
– Это означает, что ситуация мне не понятна, не ясна и я не владею деталями. Однако если я начну делать выводы и принимать самостоятельные решения на основании того, что имею, скорее всего погублю команду и себя.
– Если ты будешь действовать на основании инструкции – все будет хорошо?
– Да. Правильно.
– Я в твоих рассуждениях, Кэп, вижу только один изъян.
– Какой?
– Правил у тебя нет. Нет зафиксированных на бумаге слов, да и те можно перевирать. А дух договора…. Слишком это зыбкое понятие, слишком мутное.
– Ты думаешь, я поступаю неправильно?
– Да, я так считаю. Я так думаю, потому, что ты насильно кормил меня кашей. Ты чуть не сломал мне переносицу и чуть не утопил, когда сплавлялся в тумане.
– Ни одна инструкция не запрещает сплавляться в тумане.
– Ни одна инструкция не запрещает летать в холодильнике, потому что это и в голову никому не придет.
– Знаешь, Москвичка, почему-то сейчас твои слова мне не кажутся обидными.
– А раньше?
– Раньше казалось, что ты сильно голову ушибла.
– Нет, Кэп. Это ты голову ушиб. И раньше, это у тебя шло обострение и казалось, что ты не в себе.
– Может ты и права, но это только подтверждает мое мнение.
– Насчет Устава?
– Да. Если не можешь оценить ситуацию, придерживайся правил.