Тая

– Извините, девушка, вам может показаться это странным, но не помните ли вы своего обещания?
Вероника достала нож и одним движением разрезала скотч, замотанный еще Доктором, на руках Кэпа.
– Спасибо, – сказал Кэп, – какое облегчение.
Он довольно крутил затекшими руками, разглядывая ладони, как будто впервые их увидел.
– Какой кайф, Москвичка. Как здорово?
– Ты опять меня подозреваешь?
– Ни за что, – очень по-деловому сказал Кэп, – даже мне не вынести Доктора, а тебе и подавно, если, конечно, ты не вошла с ним в сговор и не заманила кусочком колбасы.
– Я поражаюсь тебе, Кэп. Как ты можешь веселиться в такой ситуации?
– А что мне еще остается? Глупо бояться того, чего невозможно избежать.
– Глупо, – согласилась Вероника, – но мне страшно. Так страшно, что я ничего не могу предпринять.
– Я…. Гм…. Могу предложить, – сказал Кэп. – Это, конечно, не выход, но все же.
– Что?
– Ты очень привлекательная девушка, я чертовски привлекательный мужчина.
– Ну?
– Что ну? Хотя бы согреемся.
– Делай что хочешь.
– Я так не могу. Ты хотя бы улыбнись.
– Что еще я должна сделать?
– Ну, ладно, начнем с того, что принципиальное согласие получено.
Кэп подвинулся ближе и, опустив молнию спальника, полез внутрь. Его пальцы побежали по бедрам, очертили талию и коснулись груди. Прикосновения не были нежными и скорее напоминали массаж, нежели любовную прелюдию.
– Иди сюда.
– Куда?
– Сюда.
– Я уже здесь, чего ты хочешь?
Кэп, сграбастал Веронику и положил на себя.
– Какая ты легкая.
Он шарил руками по ее спине, перебирал волосы, гладил бедра, но Вероника ничего не чувствовала. Ей казалось, что она находится в объятиях машины, очень чужого человека, которого видит в первый раз.
– Теперь наоборот, – Кэп перевернул ее на спину.
Молния олимпийки пискнула, и рука проникла под одежду.
– А-а! – закричала Вероника.
– Что!? Что случилось?
– У тебя руки как у покойника, прекрати!
– Сейчас согреются.
– Нет. Прекрати. Да уйди ты!
Вероника застегнула молнию и села на корточки.
– Ты меня напугала.
– Это ты меня напугал.
Ее плечи била дрожь.
– А, может, он на улице?
Кэп хрипло засмеялся.
– Если не хочешь, так и скажи.
Он демонстративно повернулся спиной.
– Буду спать, все равно без меня не начнут.
– Что не начнут?
– Ничего не начнут. Какая гадость не приключится, это без меня не произойдет, а значит, без меня не начнут.
– А если со мной?
– А если с тобой, значит и тебе спешить некуда.
Вероника положила голову на Кэпа.
– Кэп, дорогой….
– Что?
– Вытащи меня. Пожалуйста.
– Я бы с удовольствием. Но….
– Что но!? Что? Ты же капитан, ты же отвечаешь за пассажира, ты мужчина, в конце концов.
– Какой я мужчина? Я так чупа-чупс. Пососали и бросили.
– Ну, Кэп. Не лежи. Давай двигаться. Давай что-нибудь делать, только не лежи.
– Знаешь, Москвичка. Если честно…. А…, – Кэп махнул рукой и стал отрывать нити, зашившие вход.
Он исчез за клапаном, и долго слышались его сап и тихая ругань. Вероника села на корточки и закутавшись во второй спальник, тихо постанывала. Она очень старалась, не думать о плохом. Но мысли не уходили, и свинцовая тяжесть бытия давила ее к земле.
– Ешь, – приказал Кэп.
Он протянул дымящуюся банку.
– Это, конечно, не ресторация, зато с доставкой.
Вероника оглядела то, что принес Кэп.
– Ешь, это вкусно, – для большей убедительности Кэп зачерпнул содержимое банки и отправил себе в рот. – Даже горячее.
Вероника без энтузиазма принялась за еду.
– Скажи, Кэп, а тебе сны снятся?
– Конечно, снятся.
– А мне нет.
– Ну и что?
– Как ну и что, я каждый вечер ложусь спать, а через мгновение открываю глаза, как будто меня выключили и включили.
– Эка проблема. Я вот никогда не вижу во сне компьютер, ну и что?
– А почему ты его не видишь?
– Я не знаю…? Я во сне спокойно могу летать, плавать под водой и всегда об этом помню. Знаю, что могу поместиться в спичечный коробок или пролезть в игольное ушко, но ни разу никогда не видел компьютер. Никакой, ни под каким соусом, но при этом не кричу на всю Сибирь: «оборвали».
Вероника решила не отвечать. Она старательно жевала, иногда попискивая от жалости, всхлипывала и вновь приступала к трапезе.
– Я, наверное, кисейная барышня, – сказала девушка, совладав с завтраком.
– Ничего, Москвичка. Если выберемся, я научу тебя писать стоя. Будешь вот таким матросом, – Кэп показал большой палец. – А если не выберемся, пусть земля тебе будет пухом.
– Сволочь, – Вероника хлопнула Кэпа по груди, все же продавив сквозь заплаканное лицо улыбку.
– Ай, не благодари. – Нарочно смело сказал Кэп. – И еще это… я посуду помою.
Он забрал опустевшую банку и исчез за перегородкой.
– Одевайся потихоньку, сейчас вещи приберу и тронемся.
– Кэп, а ты все же посмотри, там Доктора не видно?
– Ох, уж эти женщины, – добродушно сказал Кэп.
Он еще несколько минут гремел снаряжением, после чего появился в палатке.
– Пора, Москвичка, труба зовет.
Вероника выбралась на улицу, где ее тут же промочил дождь.
– Не стой, Москвичка, прыгай в тент. Я соберу вещи, а ты пляши.
– Что плясать?
– А ты еще и танцы знаешь? Тогда что-нибудь быстрое.
Вероника стала притоптывать.
– Быстрее, быстрее, – поторапливал Кэп.
Он забрасывал в рюкзак все, что попадалось под руку, но делал это так неаккуратно, что от Вероники это не смогло ускользнуть.
– Очень хорошо, очень хорошо. А теперь держи баул, и двинули.
Кэп накинул лямки рюкзака уже на ходу.
– Давай, Москвичка, шевели копытами.
– Кэп, – сказала Вероника и поняла, что кричит.
– Что?
– Шум. Вода стала громче.
– Это узкое место, только и всего.
– Кэп, а я знаешь, что вспомнила?
– Что?
– У тебя рука не болит, а у меня колено.
– Все заболит, уверяю тебя, как только окажемся в городе. Ты лучше не разговаривай, экономь силы.
Они шли несколько минут, пока Вероника не заметила металлический блеск впереди.
– Кэп, Кэп! – закричала она. – Я что-то вижу.
– Это наше весло, чего же ты испугалась?
Кэп вытащил из воды алюминиевый шест и протянул Веронике:
– На, будешь использовать как третью ногу. В обычных условиях я бы тебе за это голову оторвал, но сейчас пользуйся моей добротой.
Очень скоро он нашел еще одно весло, которое, по всей вероятности, прибило из-за изгиба реки.
– Если так дальше пойдет, скоро соберем все снаряжение.
Странно, но стоило Кэпу это сказать, как Вероника увидела катамаран. Он стоял на противоположном берегу, зарывшись баллонами в кусты и, казалось, был абсолютно цел.
– Вот это удача, – сказал Кэп.
– Я надеюсь, ты не думаешь….
– Именно. Я хочу использовать шанс, который судьба дает нам в руки и возможно, возможно он сработает.
– Милый, дорогой, Кэп. Не дури.
– Москвичка, подумай хорошенько. У нас на двоих – сутки. Если мы за это время не выберемся….
– Как? Как ты собираешься…
– Я же тебе не говорю, что это верняк.
– Но он на той стороне, а мы здесь.
– Если бы у нас была длинная веревка, мы могли бы переправиться по сухому.
– Но ее нет.
– А как ты думаешь? Зачем я несу каску, и зачем я несу спасжилет?
– И зачем нам подсунули весла? Два весла.
– Москвичка. – С укором протянул Кэп. – Никто не заставляет тебя лезть в воду. Ты останешься на этом берегу и пойдешь дальше.
– А ты?
– А я переправлюсь к кату и, если смогу, доберусь до помощи.
– А если не доберешься?
– Значит, будет мне вода пеной.
– Я не хочу!
– А ты думаешь, я хочу? Надо, Москвичка, надо.
– Я тебя не пущу.
– А что ты будешь делать, если я исчезну?