P.S. Я все еще люблю тебя (ЛП)

– Правда? Тебе нравится?
– Мне безумно нравится. – Я обнимаю его и сжимаю изо всех сил. Я положу эту валентинку в шляпную коробку и когда буду старой как Сторми, достану ее, посмотрю и вспомню именно этот момент. Бог с ней, с Женевьевой; бог с этим со всем. Питер Кавински написал мне стихотворение.
– Это не единственный подарок, который я принес тебе. Он даже не самый лучший. – Питер отстраняется от меня и вытаскивает маленькую бархатную коробочку для ювелирных изделий из своего рюкзака. Я ахаю. Довольный, он говорит, – Поспеши и открой ее уже.
– Это значок?
– Лучше.
Мои руки подлетаю ко рту. Это мой кулон – медальон в форме сердца из антикварного магазинчика его мамы, тот самый кулон, которым я восхищалась в течение многих месяцев. В Рождество, когда папа сказал, что кулон продан, я подумала, что он исчез из моей жизни навсегда.
– Я не могу в это поверить, – шепчу я, касаясь бриллиантового кристалла в центре.
– Давай, позволь, я надену его на тебя.
Я приподнимаю волосы, и Питер обходит вокруг и застегивает кулон на моей шее.
– Могу ли я вообще принять это? – вслух задаюсь вопросом я. – Оно ведь было по-настоящему дорогим, Питер! Как бы, очень-очень дорогим.
Он смеется.
– Я знаю, сколько оно стоит. Не волнуйся, мама заключила со мной сделку. Мне пришлось подписаться на кучу выходных, чтобы разъезжать на фургоне, подбирая мебель для магазина, но ты же знаешь, ничего страшного. Не имеет значения, если тебе это нравится.
Я прикасаюсь к кулону.
– Да! Мне очень-очень нравится.
Тайком я оглядываю столовую. Это мелочная, небольшая мысль, но мне бы хотелось, чтобы Женевьева была здесь и увидела это.
– Погоди-ка, а где моя валентинка? – спрашивает меня Питер.
– Она в твоем шкафчике, – отвечаю я. Теперь я отчасти сожалею, что послушала Китти и не позволила себе слегка перегнуть палку в этот первый день Святого Валентина с парнем. С Питером. О, хорошо. По крайней мере, в моем рюкзаке лежат все еще теплые пирожки с вишней. Я подарю их все ему. Простите Крис, Лукас и Гейб.
***
Я не могу налюбоваться на себя в этом кулоне. В школе я ношу его поверх свитера, так чтобы все могли видеть и восхищаться. В тот вечер я показала его папе, Китти, Марго  по видео-чату. Шутя, я показала его Джейми Фокс-Пиклу. Все впечатлены. Я не снимаю его вообще: он на мне в душе; он на мне, когда я сплю.
Это как в «Маленьком домике в больших лесах», когда Лора получила тряпичную куклу на Рождество. У нее были черные глазки-пуговки и ягодно-окрашенные губы и щечки. Красные фланелевые чулки и розово-голубое ситцевое платье. Лора не могла отвести от нее глаз. Она крепко прижимала ту куклу и забыла обо всем остальном мире. Ее матери приходилось напоминать ей дать другим девочкам ее подержать.
Вот как я себя чувствую. Когда Китти попросила его примерить, я колебалась крошечное мгновение, а затем почувствовала себя виноватой за скупость.
– Просто будь с ним аккуратна, – говорю я ей, расстегивая кулон.
Китти делает вид, что роняет медальон с цепочки, и я кричу.
– Просто шучу, – хихикает она. Она подходит к моему зеркалу и смотрит на себя, ее голова наклонена, шея выгнута. – Неплохо. Разве ты не рада, что я запустила все это дело с тобой-и-Питером?
Я бросаю в нее подушкой.
– Могу ли я одолжить его для особого случая?
– Нет! – Потом я снова думаю о Лоре и кукле. – Да. Если это – очень особенный случай.
– Спасибо, – говорит Китти. Затем она наклоняет голову и смотрит на меня серьезными глазами. – Лара Джин, можно задать тебе вопрос?
– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, – отвечаю я.
– Это о мальчиках.
Я стараюсь не выглядеть слишком нетерпеливой, когда киваю. Мальчики! Итак, мы уже здесь. Хорошо.
– Я слушаю.
– И ты обещаешь ответить честно? Клятва сестры?
– Конечно. Идем, садись рядом со мной, Китти. – Она садится возле меня на полу, и я обнимаю ее, чувствуя себя великодушной, добросердечной и по-матерински ответственной. Китти действительно выросла.
Она смотрит на меня наивными глазами.
– Вы с Питером занимаетесь этим?
– Что? – Я отталкиваю ее. – Китти!
Ликующе она произносит:
– Ты обещала ответить!
– Что ж, ответ – нет, ты, подлая маленькая шпионка. Боже! Убирайся из моей комнаты. – Китти смывается, смеясь как бешеная гиена. Я слышу ее всю дорогу по коридору.
  26  
   
Когда я уже уверенна, что с испытанием видео-в-гидромассажной-ванне совершенно покончено, всплывает еще одна его версия и напоминает мне, что этот кошмар не закончится никогда. В Интернете вообще ничто не умирает – разве не так говорят люди? На сей раз, я нахожусь в библиотеке и краешком глаза вижу двух десятиклассниц, которые смотрят видео, надев одну пару наушников на двоих, и тихонько хихикают. На видео – я, в своей ночной сорочке, полностью окутывающей колени Питера, словно одеяло. В течение нескольких секунд я просто сижу там, охваченная своей нерешительностью. Противостоять или не противостоять. Я помню слова Марго о том, чтобы быть выше этого и вести себя так, как будто мне наплевать. Затем я думаю: «А пошло оно все к черту».
Я встаю, подхожу к ним и вырываю наушники из ноутбука. Из динамиков разносится «Часть твоего мира».
– Эй! – начинает девушка, поворачиваясь на своем месте.
Потом она видит меня, и они с подружкой обмениваются испуганными взглядами. Она резко захлопывает ноутбук.
– Давай, смотри его, – говорю я, скрестив на груди руки.
– Нет, спасибо, – отвечает она.
Я тянусь через нее, открываю ноутбук и нажимаю «воспроизвести». Кто бы ни сделал это видео, он соединил его со сценами из «Русалочки». «Когда придет мой черед? Разве не полюблю я весь этот берег там наверху…». Я резко захлопываю компьютер.
– Просто, чтобы вы знали, просмотр этого видео является эквивалентом детской порнографии, и вас, ребят, могут за это оштрафовать. Ваш IP-адрес уже в системе. Подумайте об этом, прежде чем отправить его дальше. Это – распространение.
Рыжеволосая девушка ахает.
– Каким образом это детское порно?
– Я еще несовершеннолетняя, так же как и Питер.
Другая девушка ухмыляется и говорит:
– Я думала, вы оба утверждали, что не занимались сексом.
Я зашла в тупик.
– Что ж, дадим Министерству юстиции в этом разобраться. Но сначала я поставлю в известность директора Лохлен.
– Но мы же не единственные кто его смотрел! – протестует рыжеволосая девушка.
– Подумайте, как бы вы себя чувствовали, если бы были на том видео, – добавляю я.
– Я бы чувствовала себя великолепно, – бормочет девушка. – Тебе повезло. Кавински сексуальный.
Повезло. Точно.
***
То, как расстраивается Питер, когда я показываю ему видео Русалочки, застает меня врасплох. Потому что к Питеру никогда и ничего плохого не липнет; все просто стекает с него, как вода. Думаю, поэтому его и любят так сильно. Он уверен в себе; он хладнокровный. Это успокаивает и ободряет людей.
Но это видео «Русалочки» сломило его. Мы смотрим его в машине на его телефоне, и он настолько взбешен, что я боюсь, что он собирается вышвырнуть телефон из окна.
– Ублюдки! Как они смеют! – Питер бьет рукой по рулю, от чего раздается гудок. Я подпрыгиваю. Никогда раньше не видела его таким расстроенным. Не знаю, что сказать, как его успокоить. Я выросла в доме, полном женщин, с мягким уравновешенным папой. Я ничего не знаю о темпераментах мальчиков-подростков.
– Дерьмо! – кричит он. – Ненавижу то, что не могу защитить тебя от этого.
– Мне это не нужно, – отвечаю я и понимаю, что это правда. Я сама справляюсь просто отлично.