Стена между нами или 7 ночей 1 часть (СИ)

 — Да куда ни нахер, до сих пор вопли твои помню в первую ночь.
 — Это был нервный срыв. К нашему разговору отношения не имеет.
 — Все равно объяснись, — попросил я, чувствуя себя полным неадекватом. Прямо девка ревнивая. Вот реально.
 — Говорю же, много геев перевидал, — вот же извращуга хренов. Что за жизнь у него такая. — Видел, как целуются, обнимаются, даже… однажды… случайно… Вот, правда, случайно, видел, как сексом занимаются.
 — Меня вырвет сейчас.
 — Да не об этом я. Точнее, об этом. Омерзительно, противно, на ошметки порубить их готов. И то же самое, когда себя с Кирой представляю.
 — На хера представляешь вообще?!
 — Проверить… себя.
 Пиздец полный. О чем мы только говорим по ночам. Неудивительно, что мне потом херня какая-то снится.
 — Значит, трахнуть ты его не хочешь?
 — Нет.
 — И поцеловать?
 — Нет.
 — Обнять?
 — Тут не знаю точно, не вижу чего-то зазорного.
 — Это смотря как обняться.
 — Согласен.
 Фух, успокоил, за это спасибо.
 — Тогда это чисто платоническая любовь. Ну, чистая, светлая дружба.
 — У меня друзей-то настоящих не было раньше, и не знаю, что нормально к ним чувствовать. Мужик все-таки, а мне с ним хорошо, весело и страшно за него, беспокоюсь. За брата так не волнуюсь.
 О, чего так? Снова вернулись к какой-то нездоровой хрени.
 — А что с ним?
 — С братом?
 — Нет, с Кирой твоим.
 — Да хз, — снова какие-то сокращения, в падлу ему, что ли, целиком слова говорить? — Травма головы, походу, серьезная. Он такое видел… — замолчал вовремя, поняв, что мне об этом рассказывать не следует. — Я вот заикаюсь.
 — Да, я заметил.
 — У него другое.
 — Понятно.
 — Мне твой голос не нравится.
 Пипец, что снова ему не так? Спал бы уже.
 — С чего вдруг?
 — Он сейчас плохой. Ты как себя чувствуешь?
 — У меня сотрясение, походу.
 — Че?! И так спокойно об этом говоришь?!
 — Если орать буду, башка сильнее разболится.
 — Согласен, но… — вот же беспокойное хозяйство. И что он за всех переживает так? Или только за меня?
 — С отцом в больницу завтра. Снова томография.
 — Вот как… Почему снова?
 — Не в первый раз проблемы с головой, — тихо уже ответил, голос пропадает. Засыпаю, что ли?
 — Отчего?
 Блин, аж дернулся от его голоса.
 — Извини, не могу сказать.
 — Чувак, ты меня пугаешь. У тебя голос… Ты помираешь там?
 — Ага…
 Резкий сильный удар в стену. Да что ему надо?
 — Охренел бля? Я серьезно! Скорую вызвать?
 — Я засыпаю, дебил, — перевернулся на другой бок. — Меня вырубает просто.
 Замолчал. Неужели? Вот и славно. Спокойной ночи я так и не сказал, пусть и хотел.
 — Ты похож на него, — как водой холодной облили. Я возненавижу его сейчас.
 — На кого? — сонно так, вяло спросил.
 — На Киру, — у меня аж глаза открылись. — Фразами, реакцией, словами. Может, поэтому мне так легко с тобой общаться?.. Да еще и не вижу тебя. Будто сам с собой.
 — Ты шизофреник.
 — И тебе спокойной ночи, — усмехнулся Андрей и, наконец, замолчал.
 Вот только усну ли я теперь?
 Мне просто необходимо все ему рассказать. Да. Иначе… я действительно его потеряю.
    15 глава.  Обрыв связи
 Как я и говорил Андрею, надо мной, как угроза, нависла томография моей безумной головушки. Я знал отца и тетю, как облупленных, так что ожидал похода в больницу. Не ошибся.
 Еще в семь утра меня разбудила тетя, сообщила, что скоро вернется отец, и мы с ним отправимся на очередное бесполезное обследование.
 За вторую половину ночи мне, к счастью, ничего не приснилось, и Андрея я не слышал. В общем-то, состояние сносное, настроение – так себе.
 Из головы не выходил ночной разговор с Андреем. Я рад был узнать, что он считает меня своим другом, хоть и сказал об этом как-то не очень удачно. Тоже мне, сиамский близнец мой. И все-таки, как ему признаться? В лоб вообще не смогу, он же ударить пообещал. Хотя так он выплеснет всю злость, значит, мы потом сможем нормально поговорить, если я зубами плеваться после удара не буду.
 Черт, такое ощущение, что я в любви девушке признаться собираюсь. Аж поджилки трясутся. Но теперь я уверен, что надо рассказать, и чем скорее, тем лучше. После больницы назначу ему встречу. Да. Решено.
 Тетя, естественно, не обманула: отец заявился к восьми, тут же нашарил в комнате у себя необходимые документы. Потащил меня к выходу, стараясь даже не смотреть в мою сторону. Будто бы я виноват в ухудшении своего самочувствия.
 Вышли на лестничную площадку вдвоем, я нагнулся, чтобы шнурки покрепче завязать, а то, как полагается законченному везунчику на дебильные травмы, точно убьюсь.
 — Давай быстрее, — нетерпеливо потребовал отец. — Здравствуйте, — поздоровался с кем-то, и я повторил за ним, не глядя на тех, кому пожелал здоровья-то.
 — Ага, — в ответ, хриплое, грубое.
 Пальцы к шнуркам примерзли, замер, боясь пошевелиться, медленно перевел взгляд на две пары ног. Оба человека в черном, один в джинсах потертых, другой – в брюках прямых.
 Господи, только не это, только не это…
 Выпрямился, сжимая кулаки, сердце уже надрывно в груди тарабанит, хлюпает. Никаких сомнений, эти двое… Аж голова закружилась. С трудом, именно с усилием заставил себя взгляд оторвать от его начищенных туфлей и в глаза сразу посмотреть.
 Андрей и Леха пялились на меня, словно призрака увидели. Особенно первый.
 Твою ж мать, и почему именно так? Ведь я же собирался сегодня! Рассказать! Всё!
 А у него взгляд такой… глаза большие, зрачки, как бусинки черные маленькие, со страхом смотрит, ошарашено, с нотками безумия. Мне дурно стало делаться от всей этой ситуации.
 Стою, смотрю на Андрея, внутри дрожь, дышу рывками, понемногу воздух из легких выбивая. Больше вдохнуть не могу, колет в груди. Меня вырубит сейчас, и уже реально сознание потеряю.
 Не смей, Кира, не теперь. Нельзя.
 А вокруг темнеет быстро, только глаза Андрея вижу, все еще расширенные, безумные. Звон в ушах, тело тяжелеет, конечности немеют.
 Ну пожалуйста, пожалуйста, не сейчас. Даже сказать ничего не могу. А должен. Давай же. Ну!
 — Прости, — прохрипел еле слышно, последнюю энергию растрачивая.
 Отец подхватить успел, он уже и сам на меня ошалело смотрит, испугался за меня. Андрей – и вовсе непонятно: то ли злится, то ли боится. Чувствую себя мудаком последним, еще и тюфяком вдобавок.
 — Вы простите, такое бывает с моим сыном, — нацепив улыбку искусственную, извинился отец. — Пойдем. Ну же, — обнял меня крепче, потянул вниз по лестнице.
 Пришлось отвернуться, взгляд отвести от Андрея, ощущая, как он смотрит мне в спину. Вот и стало все тайное явным. Нехорошо, что именно так. Но секрета больше нет. И облегчения не почувствовал. Скорее, наоборот. Еще тревожнее. Гадко, тошно до рвоты.
 И что дальше? Как теперь разгребать все это дерьмо?
 — Ничего, ничего, — приговаривал отец, усаживая меня на заднее сидение машины, — сейчас приедем в больницу, там помогут.
 Да похрен на мою голову, вот реально, вообще не колышет.
 И когда я так сильно на Андрее стал повернут? Это ненормально. Совсем. И все-таки.
 Выудил кое-как мобильник из кармана, непослушными пальцами номер его в контактах нашел. Вызов.
 Кто-то посчитает неправильным, унизительным, а я не могу по-другому. Действительно виноват, должен попросить прощения по-нормальному. Сказать все, что на душе.
 Однако в ответ мне было только два длинных гудка и резкий обрыв связи.
    16 глава.  Должен
 Все верно, он не захочет со мной разговаривать. Я бы тоже был в обиде, злости, в бешенстве. Хотелось бы привязать к этому всему мое болезненное состояние, но я не настолько жалок. Рад, что Андрей не стал жалеть, относиться снисходительно, давать мне поблажки.