Актриса

— Боевые! Алеша — главнокомандующий, ему и ёлку в руки.
— Я не у себя дома, я в гостях.
— Чувствуй себя как дома, — посоветовал Максим.
— А у Оскара нельзя собраться, у него большое жилище? — спросила Тая.
Оскар категорически не хотел, чтобы на Новый год собирались у него, а изъявил волю собраться в ресторане. Меня абсолютно не прельщала перспектива проводить с Оскаром Новый год в ресторане. Я уже знал, чем это кончается. Он подставлял и раскручивал меня. Все родственники, находясь в претензиях друг к другу, собирались кто куда. А я-то думал собрать их вместе и впервые отпраздновать Новый год — дома.
Тая с легкой улыбкой смотрела на меня. С такой легкой сценичной улыбкой. Я не хотел посвящать ее в семейные междоусобицы и обещал ей справить Новый год. Кстати, в предыдущем предложении нет причинно-следственной связи…
— Я предлагаю, я, конечно, только предлагаю…
— Не тяни кота… — посоветовал от души Максим. — Ты же знаешь, что сделаем так, как ты хочешь. И только упаси Господи ослушаться — испорчу себе жизнь на весь Новый год!
Я улыбнулся. У него было хорошее чувство юмора. (И раскованность в манерах.)
— Я предлагаю пойти пообедать в хороший ресторан.
— Но немецкие рестораны до двенадцати ночи…
— А потом встретить Новый год в ночном клубе с танцами.
— Прекрасно, — сказала Тая.
— Все вместе? — спросил Макс.
— Я, ты и она.
— А как же Оскар?
— Максим, могу я хотя бы Новый год пережить без Оскарика! Или ты не переживешь?
— Переживу, но будет обида.
— Одной больше, одной меньше. Я все равно окажусь плохой.
— Но объясняться, я надеюсь, ты не выставишь меня?
— Что ты, «моя красна девица», я сам все объясню.
— Хотел бы я послушать.
— Я предлагал ему собраться у него, он наотрез отказался. Чего-то боится… Наверно, разориться. К тому же он собирался с любимой в К*** справлять Новый год с ее друзьями в дискотеке.
— А остальные родственники?
— По идее должны были пригласить меня. Но, я смотрю, никто не рвется…
— Узнаю брата Алешу!
Мы обнялись и расцеловались.
— А что хочет наша Прекрасная Дама, не мешало бы поинтересоваться?
— То же, что и Алексей.
— Какая прелестная гармония, — сказал Максим.
Все стали собираться в город.
За два дня, не зная ни слова по-немецки, ни города, я должен был найти ресторан, где мы будем откушивать новогодний обед.
Я заходил и выходил примерно в и из пятидесяти ресторанов в «старом городе». Брат и Тая оставались снаружи разговаривать. Сделав заказы в трех заведениях, решил, что «кухню» мы выберем за несколько часов до Нового года.
Сразу начались «смертельные» обиды со стороны Оскара, но я понимал, что это наигрыш: ему так же хотелось встречать Новый год со мной, как мне с ним. Он так же был счастлив без меня, как я без него. Мы не могли разойтись — на родственной тропе. А вплетать в одну телегу коня и трепетную лань… Я не баснописец… Кто был конем, а кто ланью — не так важно.
В восемь вечера мы вышли из номера и, встретив внизу разодетого, благоухающего Макса, направились в «старый город». У меня красивый брат. Или мне так кажется?
Мы проверили все три заказанных заведения, прежде чем остановились на китайском дорогом ресторане с золотыми львами.
«Обед прошел в дружеской и добросердечной обстановке». В одиннадцать с мелочью мы вышли из ресторана, до Нового года оставалось тридцать минут.
В Тае присутствовала какая-то своя западность, она была спокойна. Казалось, ей все и всё до лампочки, в лучшем случае — до фонаря. Как будто она все давно просмотрела. Ее трудно были удивить, и удивляло — незначительное.
— Алешенька, до Нового года остается двадцать пять минут, — сказала с волнением Тая.
Я посмотрел на швейцарские часы. Максим сыто улыбался.
— Вкусный был обед, Максим?
— Очень жалко, что завтра такого не будет!
Мы заглянули в пару диско, но там гулял шумливый, визжащий молодняк, среди которого встречать Новый год не хотелось. И, взявшись за руки, мы пошли на главную аллею города.
Троица зашла в несколько клубов, куда нас не хотели пускать даже за деньги. Все было заранее забронировано. И мест, как в преемственной Империи, не было.
Господи, кому сказать: в Германии встречать Новый год!..
— Алешенька, остается десять минут.
Я еще никогда не видел, чтоб Тая так волновалась — это было первый раз.
— Ну, если нас не хотят никуда пускать, тогда мы встретим его на улице, под звездами на небе.
После еще двух ночных клубов я остановился около красивой вывески.
— Это самый дорогой клуб в городе, — осторожно сказал Максим.
Я кивнул и спустился вниз, оставив их на улице. Вежливый телохранитель с большими мускулами преградил мне дорогу и сказал что-то по-немецки. Я попросил хозяина — к телефону. Во всем мире знают английское слово «босс». Вышла полинявшая с годами немка, но еще с неплохой фигурой, и спросила, что мне угодно. Я сказал, что мне угодно встретить Новый год в ее клубе, желательно до того, как «куранты» пробьют двенадцать. Она сказала, что у них нет ни одного места и мне придется быть на танцплощадке. Танцевать. Я спросил, могу ли я пригласить ее на первый танец, после чего она растаяла окончательно… и назвала цену. Цена была астрономическая, но наверху стояла Тая-актриса и волновалась, а до Нового года оставалось — ничего уже не оставалось.
С билетами я вылетел наверх. Предприятие называлось «Silvernacht», уже хорошо, что не «Kristalnacht». Кто б мог подумать, что сорок семь лет спустя мы будем праздновать Новый год в немецком фешенебельном клубе… Хозяйка сама подвела нас к стойке бара и сделала знак бармену «Shnell!».
Тая сияла и дрожала от возбуждения.
— Алешенька, вы волшебник! Я вас люблю.
До Нового года оставалось две минуты. Кругом стоял возбужденный шум, крики, летали ленты серпантина, хлопушки, конфетти, кто был в масках, кто в цилиндрах. Мы вышли на танцплощадку. Мулатка пела, что лучше «это сделать в эту ночь…». Тая оказалась классной танцовщицей, а возможно, на нее действовал Запад. Вдруг музыка резко оборвалась, и мулатка, прижав клубничные губы к микрофону, стала сексуально считать: десять, девять, семь, пять…
Раздался дикий крик, взлетели шары, и взорвалась музыка. Новый год!!!
— Алешенька, поздравляю вас с Новым годом! — Она обняла меня и поцеловала в губы. Я ответил. Мы обнялись с Максимом втроем.
Все стали плясать, как умалишенные. Тая танцевала лучше всех, и на нее обращали внимание. Телодвижения были точны, пластичны, в ритм. Она наслаждалась движением и музыкой, было заметно, что она счастлива. На ступеньках стояла немка с потрясающей фигурой, которая во все глаза глядела на меня, а я на нее. Впрочем, я уже не удивлялся фигурам женщин этой нации. Они были созданы Богом. Я пожалел, что не один… Подтащив впервые в жизни застеснявшегося Максима, я слил их на танец, угостив коктейлями, зная, что он этого не сделает, а девушек надо развлекать… Иначе… В три часа ночи мы вышли с Таей из шума и гама ночного клуба. Хозяйка пыталась удержать нас, говоря, что сейчас начнется самое интересное — шоу трансвеститов «Мэрилин Монро».
Вдвоем мы шли через большой ночной парк в новогоднюю ночь. А я думал, что в Нью-Йорке Тая бы точно не дошла до места назначения в своей шубе.
Раздевшись, мы легли в кровать. Тая опять была «наездницей». Поражая меня все больше и больше. Откуда такая «школа»? Верховой езды…
В пять утра позвонил Максим из клуба и сообщил, что немка не хочет «идти в гости» (то есть спать с Максимом) и мы можем отдыхать спокойно. Что мы и сделали. Заснув и проснувшись в новом году.
Через пару дней Оскар пригласил нас во французский ресторан отмечать мой день рождения. Я что-то мало верил в свое «счастье» и оказался прав. Когда после приятного застолья Виана спросила приглашавшего, может ли она съесть десерт, он ответил: я не знаю, спрашивай Алешку, он всех угощает.