Осторожно, женское фэнтези. Книга 2 (СИ)

— Третий и четвертый мне нравятся, — сказала я, прежде чем выйти в коридор.
Прошла отмерянные мне Грином десять ярдов и остановилась.
В кабинете наставницы решалась моя судьба, а я, вместо того, чтобы бежать туда еще несколько минут топталась на лестнице. То спускалась на несколько ступенек, скользя ладонью по отполированным перилам, то поднималась снова, но в конце концов решила не дожидаться, пока Грин закончит. Поблагодарю его завтра, не рискуя быть выброшенной в серую пустыню. А сегодня меня ждал другой разговор.
Оливер и инспектор Крейг до сих пор заседали за столом леди Райс. Сама целительница уже ушла, оставив гостям ключи и — крайне неосмотрительный поступок — запасы контрабандного кофе. Мне сразу же предложили выпить чашечку, «чтобы взбодриться». Извинились, что оставили в палате. Спросили, отдохнула ли я хоть немного. Заверили в очередной раз, что с мистером Эрролом все будет хорошо. О деле говорить избегали, зато настойчиво интересовались моим самочувствием. Скажи я, что чувствую себя неважно и хочу к себе, и ректор, и инспектор вздохнули бы с облегчением, Крейг выдал бы душевное напутствие, а милорд Райхон вмиг телепортировал бы меня прямо в спальню. К согласию по вопросу «Нужно ли приманке знать о том, что она приманка», они, судя по всему, так и не пришли, а я не могла придумать, как заговорить об этом, не выдав излишней осведомленности. Подумалось даже, что и эту беседу можно отложить: утро вечера мудреней…
— Поздно уже, — пришел к тем же выводам Крейг. — Завтра все обговорим. Как раз поджигатель наш в себя придет. Доктор Кленси сказал, что утром заговорит уже.
— Заговорит? — переспросила я. — Утром?
— Да, — Оливер старался не вдаваться в подробности, когда речь заходила о состоянии Норвуда, но тут вынужден был ответить. — Мистер Эррол — сильный молодой человек, но беседовать с ним сейчас было бы жестокостью с нашей стороны. Движения и даже разговор причинят ему боль, а к утру, как обещал доктор, лекарства и восстанавливающие заклинания подействуют, и можно будет…
— Доктор Кленси обещал? — уточнила я. В мозгу с треском заворочались шестеренки. — Он занимался ожогами, а… О поводке он ведь не знал, да?
— Да, я попросил мистера Грина не разглашать эту информацию.
Потому он и искал именно заведующего, когда Норвуда только доставили в лечебницу. Грин вне подозрения благодаря нашим прогулкам к единорогу, а остальным знать не нужно.
Шестеренки завращались быстрее.
— А что вы объяснили самому Грину по поводу поводка? — спросила я ректора.
— Что полиция и руководство академии разберется с этим.
— К-хм… — я откашлялась. — То есть, по сути, сказали, что это не его дело?
И рассмеялась, не дождавшись ответа. Боже, как все, оказывается, просто! И, в отличие от меня, боже, конечно же, предвидел такой вариант развития событий.
— Элизабет, что с вами? — встревожился Оливер.
— Ничего, — я заставила себя прекратить неуместное веселье. — Простите, я… Кофе еще остался?
— Да, конечно. Налить вам?
— В чистую чашку, пожалуйста.
И три кусочка сахара.
Ожидание могло затянуться. Или закончиться ничем, ведь я не знала наверняка, как он поступит… Или знала?
А со временем просто повезло.
Я как раз закончила размешивать сахар под удивленно-настороженными взглядами Оливера и мистера Крейга, когда дверь распахнулась, и в кабинет нарочито неспешной походкой вошел Грин. Остановился перед столом, открыл рот…
— Кофе? — я с услужливой улыбкой пододвинула ему чашку.
Секундная пауза — и он усмехнулся в ответ. Пододвинул к столу стул, сел, отпил немного кофе и одобрительно хмыкнул.
Шесть вариантов ответа. В каждом немного правды. Все вместе — большая ложь.
— Вы что-то хотели, мистер Грин? — спросил Оливер, раньше инспектора придя в себя от удивления. — Помимо кофе?
— Ну… Перекусить еще не отказался бы. Кусочек пирога или хотя бы печенья… У вас ничего нет?
— Нет, — отрезал ректор.
— Жаль, — непритворно вздохнул доктор.
— Есть сэндвич! — вспомнила я. Запустила руку в карман и выложила на стол завернутое в салфетку нечто. — Только он надкушенный и помялся немного.
— Пойдет.
— Не объясните, что тут происходит? — начал понемногу закипать Оливер, глядя то на меня, то на Грина, целиком засунувшего в рот мое угощение.
Я молчала, понимая, что не смогу ничего объяснить быстро и внятно, а Грин дожевал сэндвич и поглядел на ректора.
— Что происходит? Я тоже хотел бы это знать, милорд Райхон.
  
Глава 5
 
Инспектор продолжал рассеянно помешивать кофе. Звякнула о край чашки ложечка, а мне почудилось, будто это взгляды Оливера и Грина скрестились со звоном подобно дуэльным клинкам. Лицо ректора сделалось непроницаемым, губы сжались. Ответ был дан без слов. Тот же самый ответ: не ваше дело, господин доктор. Целитель нервно дернул губой, в прищуренных серых глазах вспыхнуло, грозя разгореться в пожар гнева, раздражение: ошибаетесь, мое. Однако ледяной щит, выставленный милордом Райхон, был намного прочнее того, что Саймон метал с моей подачи в стену. Если такой и можно растопить пылающими взглядами, то делать это нужно долго и методично, а Грин, насколько я успела его узнать, выдержкой не отличался. Тонкогубый рот искривился, и, если я верно истолковала эту гримасу, доктор мысленно послал главу академии по весьма затейливому маршруту. Тот позволил себе снисходительную усмешку: только после вас.
Беззвучный диалог — если только он не был плодом моей разыгравшейся фантазии — продлился лишь несколько секунд.
— О чем вы, мистер Грин? — переводя разговор в привычную плоскость, осведомился Оливер холодно.
— Обо всем.
— Боюсь, «всё» не в вашей компетенции, доктор. И у меня нет прав обсуждать его с вами.
— Сожалею, милорд, но вам придется отступить от правил, — целитель пытался копировать отстраненно-вежливый тон собеседника, но получалось плохо. Интонации интонациями, но и лицо нужно уметь держать, а на лице Грина все его мысли и эмоции были пропечатаны крупным шрифтом.
— Хочу напомнить, что лечебница, которой вы заведуете, не принадлежит академии, — сохраняя завидную невозмутимость, произнес ректор. — Вы сами не являетесь сотрудником академии. А значит, все, что касается внутренних дел академии…
— При всем уважении, милорд, — процедил целитель, — но когда эти дела оказываются на койках в моей лечебнице, они перестают быть вашими внутренними, а становятся нашими общими, вам так не кажется?
— Не кажется.
Не знаю, как долго они еще препирались бы, если бы к разговору не подключился инспектор Крейг. Он негромко откашлялся, отодвинул от себя чашку, а когда буравящие друг друга взглядами маги никак не отреагировали на эту попытку привлечь их внимание, стукнул кулаком по столу.
— Простите, мисс, — тут же пробормотал виновато, — староват я уже для всех этих расшаркиваний. А вы уймитесь оба, — тон его стал резким, один глаз уставился на Оливера, второй на Грина, и мне вдруг пришло в голову, что никакое это не косоглазие, а редкая способность смотреть на все и сразу. — Устроили не пойми что. Ты, — морщинистый палец указал на ректора, — помолчи пока. А ты, — палец сменил направление, чуть ли не коснувшись лба доктора, — рассказывай, что знаешь и откуда.
— Мистер Крейг, — со строгим укором выговорил Оливер, поглядев на полицейского, на меня и снова на полицейского.
— Ну, простите, — хмыкнул инспектор. — Говорю же, стар уже, забываюсь. Никакого почтения ни к милорду ректору, ни к господину главному целителю… Только ить не вижу тут ни одного, ни второго. То ли петухи бойцовские, не знаешь, на которого ставить, то ли детишки, игрушку не поделившие… Верно я говорю, мисс?
Мисс хватило благоразумия промолчать.
— Давай, рассказывай… те, господин доктор, — потребовал Крейг, и оба его глаза сошлись на Грине. — А вы, милорд, кофейку нам еще сварите, замечательный он у вас выходит. И по шкафам посмотрите: не может быть, чтобы леди Пенелопа ничего съестного не припасла. Доктору нашему сейчас не помешает… — Полицейский потянулся к Грину, ощупал раскрытой ладонью воздух вокруг его головы и кивнул, получив подтверждение своим догадкам: — Мальчишку, значит, починил? Молодец, молодец… Силы вбухал немеряно, вижу. А остаточный след от поводка не убрал, небось?