Осторожно, женское фэнтези. Книга 2 (СИ)

Так мы и сидели, молча, сцепившись перепачканными в чужой крови руками…
По-хорошему, мне тоже не помешала бы помощь целителя. Порезы на шее и подбородке, синяки (мистер Адамс оказался неожиданно силен для своей далеко не богатырской комплекции), нервы опять же и непонятные чары, почти лишившие меня сил сопротивляться, — я не сомневалась, что попала под магическое воздействие, а не потеряла контроль над телом вследствие испуга. Но чтобы обратиться за помощью, пришлось бы оставить Оливера. Оставить одного, потому что даже леди Пенелопа, заглянувшая в приоткрывшуюся со стороны коридора дверь, не рискнула подойти к нам или хотя бы окликнуть. И я осталась. Порезы — это мелочи. Синяки сами сойдут со временем. И силы, я чувствовала, возвращались постепенно.
Потом пришел инспектор Крейг. Сел с другой стороны от ректора. Кивнул на закрытую дверь.
— Как? — спросил коротко.
— Не рассмотрел, — с трудом шевеля губами, ответил Оливер. — Похоже, но другое. Крючки на ментальном уровне.
— Нашел, значит, гад, как за живое зацепить. Ладно, поищем…
Ректор снова сдавил с силой мою руку, но ничего не сказал.
А я ни слова не поняла из их разговора.
Инспектор ушел, но спустя время вернулся. Может, через десять минут. Может, через час.
— Нашли что-нибудь? — спросил Оливер, когда полицейский опять присел рядом с ним.
— Тебе не понравится.
— Я догадывался.
— Знал? — уточнил Крейг.
— Догадывался, — повторил ректор мрачно и стиснул зубы так, что желваки заходили на скулах.
— А кто-то, выходит, знал, — растянул инспектор задумчиво. Я не видела его за Оливером, услышала только, как он кряхтит и ворочается на скамейке, словно ищет что-то в карманах, потом — негромкое бульканье. — Глотни вот, не помешает.
Ректор взял обтянутую кожей флягу и долго-долго смотрел на нее. А когда решился наконец пригубить, открылась дверь в операционную.
— Лучше не надо, — покачал головой Грин, опершись, а вернее — почти рухнув на дверной косяк. Каких усилий стоила ему эта операция, можно было представить по тому, как у меня потемнело в глазах, а рот наполнился горькой слюной. Причем стоял целитель на относительном отдалении.
Фляга вылетела из руки милорда Райхона и оказалась у доктора. Тот сделал большой глоток и шумно выдохнул.
— Жить будет.
Пальцы Оливера, сомкнувшиеся на моем запястье, задрожали еще сильнее.
— Он потерял много крови, — добавил Грин. — Нужно делать переливание и чем скорее, тем лучше. Кровь близкого родственника, думаю, подойдет лучше всего, поэтому — да, пить не стоит.
— Я… — ректор вскочил со скамьи и буквально подлетел к целителю. — Я до гроба ваш должник…
— Я не ростовщик, — раздраженно перебил взволнованную речь целитель. — Должники мне не нужны.
— Понимаю, но если что-то могу…
— Хотите кофе? — спросила я, прежде чем сама смогла понять, зачем. Он выглядел таким изнеможенным, что в голове само собой всплыло: кофе, крепкий, три кусочка сахара.
— Вы идиотка? — со смесью злости и удивления выцедил доктор.
— Нет.
— Да! — он скрылся в операционной, дверь захлопнулась. Но в следующую секунду открылась снова. — Да, я хочу кофе. Оставьте на столе… через пятнадцать минут, я еще не… Вы почему еще здесь? — переключился Грин на ректора. — Я разве не сказал… Демоны! Не сказал, простите…
Я вышла в коридор. Дошла до уборной и долго и тщательно отмывала руки, стараясь не смотреть ни в висящее над раковиной зеркало, ни на стекающую с пальцев алую пену.
По пути к кабинету Грина размышляла о том, остались ли у него еще чашки, или он все уже разгрохал.
— Ты?! — возопила рассевшаяся за столом заведующего Белинда Лемон. — Что ты тут делаешь?
«А ты?» — могла бы спросить я. Вряд ли патрон поручил ей рыться в своем столе.
— Доктор закончил операцию, — ответила я ровно. — Попросил сварить ему кофе.
— Я сама все сделаю! — заявила рыжая.
— Ему не нужно все, Белинда. Только кофе.
Просто кофе. Без слащавого сюсюканья и томных взглядов, иначе чашки и правда закончатся.
— А ты, выходит, знаешь, что ему нужно, да? — девушка вскочила из-за стола и медленно пошла в мою сторону, угрожающе сжав кулачки. — Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься, Элизабет? Решила облегчить себе жизнь? Он ведь тебе даже не интересен, я помню, как ты кривилась, когда я о нем заговаривала… Но протекция — это другое, да? Сколько тебе еще учиться? Четыре года? Хочешь провести их под крылышком у Грина? Обхаживаешь его, вертишь тут своим тощим задом… Думаешь, никто не знает, ради чего? Я видела твои экзаменационные листы, Элизабет. Подписанные, между прочим. И я должна поверить, что это — всего лишь за чашечку кофе? Он такого не заслуживает! Не заслуживает такого отношения! Он… Он жизни спасает!
— Угу. А ты тем временем копаешься в его вещах, — угрюмо закончила я воодушевленное выступление мисс Лемон.
— Дрянь! — взвизгнула она.
Я оценила воинственный настрой и растопыренные пальцы с острыми отполированными ноготками и покачала головой:
— Пока ты не сделала какую-нибудь глупость, Белинда, например, не попыталась вцепиться мне в волосы или расцарапать лицо, напомню: я два с половиной года проучилась на боевом и еще помню приемы. А Грин не будет сидеть у твоей постели и держать за руку. Ему некогда. Он жизни спасает, да.
Рыжая оказалась не такой дурой, как можно было заподозрить. Прошипела что-то злобно и вылетела в коридор, по пути чуть не сбив с ног инспектора Крейга.
Тот посторонился, пропуская девицу, после вошел неспешно в кабинет и плотно прикрыл дверь.
— Вы не берите в голову, мисс, — сказал мне с отеческой лаской. — Не ей вам о протекции говорить… Услыхал случайно, не обессудьте. А красавицу эту Грину миссис Ридли подсунула, та, что старшей сестрой здесь. Она — дама толковая, дела ведет справно. Эду ей отказать неудобно было, да и Анабель, как назло, уехала… Вот та большая умница была и с доктором нашим школу прошла хорошую. Он ить не только заради кофе девчонок берет, учит потихоньку… И парней бы брал, так у тех же гонор, и у Эда гонор, вот и не держатся они при нем. А с девчонок, говорит, будет толк… С девушек, в смысле. Только не с рыжей этой. Потерпит ее Грин еще немного и спровадит по-хорошему…
— Простите, инспектор, мне это не интересно.
— Понимаю, — закивал он. — Болтаю много. Сплетничаю как будто. Но оно — для кого сплетни, а для кого и ценная информация. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится… А чашки новые Эд вон в том шкафчике держит, — подсказал полицейский, когда я зажгла спиртовку. — Беда у него с ними, бьются часто. Так я за обычай взял чашками с ним расплачиваться. Приду ногу подчинить — несу чашку. И сладостей каких. Доктор наш до сладостей падкий, особенно, как полечит кого…
— Я спрошу у леди Пенелопы, — пообещала я, поняв намек. — Утром у нее был пирог и пастила. Возможно, еще что-то осталось.
— Возможно-возможно, — пробормотал себе под нос Крейг. — Спросите, обязательно.
— Можно я и вас спрошу? — решилась я. — Кем мистер Адамс приходится милорду Райхону? Если это не тайна, конечно.
— Да какие тайны, — отмахнулся инспектор. — Все знают. Разве что кроме студентов — тем-то семейные дела преподавателей не интересны. Да и ни к чему. А то станут, как девица давешняя, болтать, что милорд ректор племянничка на теплое место пристроил.
— Он — его племянник?
— Сын старшей сестры. Покойной.
— Понятно.
— Да в том-то и дело, что непонятно, мисс, — нахмурился Крейг. — Непонятно, чего библиотекарь добивался. Только вас устранить или еще чего. К примеру, Оливера дестабилизировать.
— В каком смысле? — встрепенулась я, когда в нарочито-простоватой речи инспектора появились четкие научные термины.
— В том смысле, что если малефик уровня Оливера Райхона потеряет контроль, нам уже не до стертой реальности станет — будем думать, как бы эту сохранить. А тут уж больно много совпадений получается. Если бы Джерри приказали просто вас убрать, мы бы сейчас не разговаривали. Он бы вас на месте смертельным проклятием припечатал. Да-да, малефик он, как и дядюшка, и неслабый. А матушка у него общую теорию с горем пополам осилила. Совсем они с братцем разные были, даже внешне. Оливер отцовскую кровь взял, южную. А Вирджиния в мать-северянку пошла. На вас чем-то похожа была: такая же светленькая, тоненькая, росточком только пониже. Но как он ее в последний раз видел… совсем похоже получилось бы. Убили ее. В Ньюсби, в гостиничном номере. Горло перерезали. А тело Оливер и нашел. Понимаете теперь, к чему я, мисс?