Семерка (ЛП)
Нет, это не Старопольский Укрепленный Замчище, это его оригинал — замок в Ксёнжу Вельким.
— Павел! — рявкнул тебе Ардиан. — Ты снимаешь? Почему не снимаешь? Ты должен бы, курва, снимать! Ты для чего, курва, тут?!
Ты повернулся в его сторону и пальнул пейнтбольный шарик ему прямо в лоб.
Тот не носил очков, так что багровая краска залила ему глаза.
— Аааааа!!! — вопил он, бросив карабин на землю и охватив пальцами лицо. — Куууурваааа! Кууурваааа! Я тебя уебууууу!!!
Ты только вздохнул и выстрелил в него еще несколько раз. Собственно говоря, без причины. Ардиан подскакивал при каждом попадании и выл, словно его живьем резали. В конце концов, он упал на колени.
— Да перестаньте же вы, курва, дурака валять! — взвизгнула Швитеж.
Краем глаза ты заметил, что на другой стороне улицы собираются люди, а другим краем — как из-за Замка выползает дракон.
По какой-то причине ты был свято уверен, что это Вавельский Дракон[134]. Впрочем, даже и не по какой-то. Ну да, он полз, был громадный, покрытый чешуей, тащил по земле брюхо и топтал лапами припаркованные на стоянке автомобили, но вот на голове у него была характерная фуражка в клетку. Ты ожидал, когда из-за его спины выскочат Бартломей Бартолини и Профессор Губка[135], — но ничего такого не происходило.
Ты лупал глазами по округе, но походило на то, что никто, кроме тебя, дракона не видит.
Ардиан валялся на земле и вопил. Люди на другом конце улицы визжали, но боялись подбежать — в конце концов, какой черт знает, что вам, придурки, в голову стукнет. Швитеж тоже визжала, но по какой-то причине из микроавтобуса не выходила. Динамики рычали и ревели. Тревожная сирена выла. Ты видел, как из-за открытых задних дверей нысы выбегают Кусай с Удаем; каждый из них держал в руках по три бутылки с черной жидкостью внутри. Вавельский Дракон рыкнул, но испугался один ты. Близнецы подбежали к фасаду и начали забрасывать его коктейлями Молотова. «Ой, бляаааа…», — вырвалось у тебя.
Бутылки взорвались на фасаде здания, по нему потек огонь. Двенадцать бросков, один за другим, методично, каждый в другую точку фасада. Горели башни, пылали крылья, горел тот самый паскудный гипс, плавились подвешенные к фасаду рекламы: РЕСТОРАН «РЫЦАРСКИЙ» ПРИГЛАШАЕТ: СВАДЬБЫ, ОБРУЧЕНИЯ, КРЕСТИНЫ, ПОХОРОНЫ.
Ардиану как-то удалось подняться на дрожащие колени.
— Ничего не вижу, — плакался он сам себе, — ты меня ослепил!
От нечего делать ты стрельнул ему в шотландский чулок.
— Уаааа! — разорался Ардиан-Адриан.
Швитеж бежала к нему с бутылкой минералки.
— Да не вопи же ты, как дурак! — завопила она на Ардиана. — Сейчас тебе промою глаза. А ты, курва, ты чего херней занимаешься?! — заорала она уже тебе, но ты не слушал, потому что дракон рыкнул еще раз. На се раз, очень даже четко в твой адрес, и направился в твою сторону, таща по земле свою тушу, а за ним пылал Старопольский Укрепленный Замок. Языки пламени гудели, небо же было оранжево-лилово-розовым, так как ночь все не желала прийти, потому что продолжало смеркаться, и этим светом было залито абсолютно все: ограда вокруг Замчища, толь крыш окружающих домов, изготовленная из дорожной будки башня, какой-то странный пост-апокалиптический цейхгауз социалистического универмага «Свой», что располагался рядом, и который социальная трансформация превратила в нечто вроде дикого торгового центра, который от простого базара отличался только тем, что торговые места размещались не на раскладушках, а на нескольких этажах, выложенных ПХВ-плиткой.
Близнецы универмаг тоже заметили. Они побежали к автобусу и через пару секунд вернулись; в их руках были новые бутылки. Потоим они побежали в сторону универмага «Свой».
— И его тоже нахуй спалить! — орал, скажем, Кусай.
Дракон присел на задние лапы и ждал, чего будет дальше.
А ты, удивляя самого себя, бросил на землю карабин для пейнтбола, вытащил из кармана свой маленький револьвер, свой сентениал, ну ладно, не собственный, а веджминский, и нацелил его в Кусая (или Удая).
— А ну брось это.
— Что, курва, брось! — взвизгнул Кусай. — Приблуда ёбаный! Чего, курва, брось!
— У нас, курва, тоже волыны имеются! — крикнул Удай (допустим).
И вы стояли вот так, не двигаясь, молча, меряясь злыми взглядами. Ты целился в близнецов, близнецы стояли с коктейлями Молотова в руках.
— Ку-у-урва! — возопила Швитеж, ведя матерящегося на чем свет стоит Ардиана к машине. — Пиздуем отсюда! Сейчас тут мусора будут! Оставьте этого уебка, возвращаемся домой!
Близнецы, глядя на тебя смурными минами, губы у них были стянуты, как иногда бывает у собак, открывая десны и клыки, отступили на пару шагов, после чего обернулись и побежали в сторону нысы. Ты провел их стволом револьвера. Уже очутившись возле микроавтобуса, Кусай с Удаем бросили бутылки, что были у них в руках, в сторону замка. Огонь загудел еще сильнее. Дым начал сползать ниже, к земле. Ныса тронулась.
Дракон тяжело воздвигся на четыре лапы, зевнул, широко раскрывая пасть, и медленно пошел в твою сторону.
«Ну, блядь», — подумал ты. «Вроде и эликсиры, вроде как и все известно, но эта скотина идет сюда».
И он все ближе.
Ты прицелил сентениал в точку между желтыми глазами чудища. Под козырек фуражки в клетку. И нажал курок.
— Стреляют! — раздались вопли на другой стороне улицы. — У них оружие есть! Террористическая атака! Исламисты! Куда смотрит полиция?!
Ну что же, Павел, браво, ты попал дракону прямо промеж глаз. Промеж его желтых глаз. Там расцвело алое пятнышко, дракон смешно покосился туда, как бы желая ее увидеть — и упал мордой в землю, а потом исчез, как исчезают трупы застреленных ботов в стрелялках. Он попросту расплылся в воздухе.
— Нуууу, — сказал ты сам себе. — Ты у нас драконоубийца. The dragon slayer. Вау! Одной пулей! Из приличного веджминского револьвера. «А пули, — подумалось, — наверняка ведь серебряные».
Возле твоего уха что-то свистнуло. Ты обернулся. Тебя атаковала ныса, а из ее окна высовывался Ардиан с уже промытыми минеральной водой глазами. Выглядел он довольно-таки смешно, потому что багровая краска размазалась по всему лицу и подстриженным под солдата Вермахта волосам. В любом случае — он целился в тебя из пейнтбольного карабина.
Но видеть было мало чего. Всю стоянку заволокло тяжелыми клубами черного дыма. Ардиан снова выстрелил — и снова промазал.
«Дым книзу тянет», — подумал ты. «К дождю».
Ты бросился в сторону горящего дома. Правая часть фасада не горела совсем, и как раз там находилась небольшая деревянная дверь. Такие двери в провинциальных пиццериях частенько ведут в сортиры. Они своей формой притворяются, что родом из какого-нибудь старого, приличного дома; размерами и качеством они соответствуют крупноблочным домам. Или там квартире в новом микрорайоне. Ты добежал, схватился за ручку, дернул — закрыто. В этом всем дыму ты практически ничего не видел. Какое-то время ты обдумывал, а не выстрелить ли в замок, как в кино, но перепугался того, что пуля отразится рикошетом и ударит тебя, к примеру, в руку. Паршивое дело! И что потом делать с такой пулей в руке. Ножом вытаскивать, словно Рембо какой-нибудь?
Флоп. Очередной шарик с краской разбился на стенке рядом, обрызгав тебя красными каплями.
«И-эх, — подумал ты, — а пошло все оно к чертовой матери».
Слегка разогнался и — слыша рокот двигателя нысы — впечатал плечо в дверь. А та лопнула, ну словно пластинка мацы, словно дешевая фанера, из которой, собственно, и была изготовлена. Ты влетел вовнутрь и грохнул об пол, словно колода, достаточно больно ударившись коленками. Но тут же вскочил на ноги и, спотыкаясь, побежал вглубь. Через мгновение снова споткнулся, теперь уже о ступени лестницы.
* * *
Ты шел все дальше, в глубину коридора. Идею идти вглубь горящего здания хорошей назвать было нельзя. Конечно, ты мог побежать за сам дом, вообще куда-нибудь побежать, в город Ксёнж, в Польшу, в Малопольшу[136], в леса, дубравы; в этих лесах и дубравах осесть, жить как партизан, жить, словно какой-нибудь проклятый солдат, жить по закону волка, но на все это у тебя совершенно не было охоты.
