Возвращение (СИ)

Шерлок снова осматривается, глядя вокруг совсем другими глазами, ощущая себя гостем на чужой территории, посторонним элементом в идеально завершенной картине.
Он решил, что наконец-то находится дома? Он ошибся.
Он в музее Шерлока Холмса…
*
Джон появляется в дверном проеме внезапно.
Он полностью одет, в джинсы, рубашку и бежевый джемпер, и в руке у него пистолет. Ошеломленному Шерлоку остается только удивляться, что он не услышал шагов друга на лестнице, хотя что тут удивительного с учетом только что сделанного открытия и военного прошлого Джона.
Шерлок цепляется за стул под собой, потому что ему кажется, что он снова стремительно падает, летит вниз с все нарастающей скоростью, и то, разобьется ли он, зависит только от друга.
Джон делает резкий шаг назад, натыкаясь спиной на косяк, его глаза расширяются, рука с пистолетом дергается, словно в попытке отгородиться от увиденного.
В голове у Шерлока становится так пусто, как будто в чертогах его разума кто-то провел генеральную уборку, выкинув все, что хранилось в них прежде. Заготовленное объяснение, логичное и убедительное, бесследно испаряется из его памяти, и все, на что оказывается способен детектив, это сдавленно прошептать:
– Джон… я… я живой…
Доктор Уотсон сглатывает, раз, другой, открывает рот, глубоко вздыхает, набирая полную грудь воздуха. Шерлок ждет, отчаянно… молясь?.. чтобы друг нашел в себе силы воспринять все спокойно, чтобы не сорвался, не сделал какой-нибудь глупости.
И кому бы ни молился детектив, его мольбы оказываются услышанными. В глазах Джона вновь появляется осмысленность, руки перестают дрожать, еще через пару минут он отрывается от косяка и убирает пистолет за пояс.
– Вижу… – неожиданно хладнокровным тоном произносит Джон.
Пожалуй, слишком хладнокровным, но для того, чтобы как следует проанализировать этот факт, Шерлок слишком взбудоражен собственными эмоциями. Он так рад, что самое сложное позади, душу настолько переполняют облегчение и… гордость за друга, за его самообладание и великолепную выдержку, что Шерлок вскакивает с места, чуть ли не готовый к объятиям…
Но Джон не спешит обниматься. Он отворачивается, наклоняется, убирая с кресла скрипку и смычок, и невозмутимо предлагает:
– Присаживайся…
Все-таки что-то не так. Шерлок бросает на Джона растерянный взгляд и опускается в кресло. Оно привычно принимает в себя его тело, и этот узнаваемый комфорт слегка успокаивает.
Джон садится напротив и подпирает пальцем висок:
– Я слушаю…
Сердце будто прокалывают горячей иглой, но сейчас не время концентрироваться на болезненно знакомых жестах, и Шерлок наклоняет голову, собираясь с мыслями.
Следующие десять минут он говорит.
Повествует, как обратился за помощью к Майкрофту, как договорился с Молли. Доказывает, поясняет, аргументирует, оправдывается.
...Он не собирался прыгать, это был запасной вариант. Но Мориарти не оставил ему выбора. И пришлось принять единственно правильное решение. Иначе они все бы погибли. Джон бы погиб…
Так сложно не отвлекаться на Джона, на отливающую сталью синеву его глаз, на горькую складку у губ, но Шерлок старается.
...Он не ожидал, что ситуация окажется настолько сложной и его добровольная ссылка затянется. Он не мог дать о себе знать, чтобы не подвергать Джона опасности. Но теперь все в порядке, криминальная сеть Мориарти полностью ликвидирована, так что он… вернулся, чтобы они снова… жили… как прежде…
Шерлок замолкает, ловит взгляд друга, ожидая реакции. Тот молчит, и выражение его лица по-прежнему странно бесстрастное.
Что, черт возьми, происходит?..
– Джон?.. – не выдерживает Шерлок, злясь на себя за предательски дрогнувший голос.
– Я все понял… – спокойно сообщает тот.
Но не успевает Шерлок обрадоваться тому, что услышал, как Джон наклоняется вперед, опираясь локтями на колени и соединяя пальцы в замок, смотрит сурово и требовательно:
– А теперь правду. Кто ты и какого хрена здесь делаешь?..
====== Часть вторая ======
– Мне следовало сразу понять, что вы в этом замешаны! – Джон стоит у стола, оборонительно скрестив на груди руки.
Майкрофт выглядит слегка озадаченным, насколько он вообще может позволить себе эмоции подобного толка, и Шерлок порадовался бы данному обстоятельству, если бы сам не был столь огорошен.
Он по-прежнему сидит в кресле, напряженно выпрямив спину, закинув ногу на ногу и с силой сжимая ладонями мягкие подлокотники.
Неожиданный приход брата избавил его от необходимости отреагировать на заданный Джоном вопрос, и пока доктор Уотсон спускался вниз и отпирал дверь, Шерлоку, по крайней мере, удалось задушить на корню унизительное желание броситься к другу и, тряхнув его за плечи, отчаянно крикнуть: «Это же я, Джон! Почему ты не веришь?!!..»
Планируя свое возвращение, Шерлок допускал, что при негативном развитии событий Джон от потрясения может упасть в обморок, может принять его за привидение, может сильно разозлиться из-за обмана, может даже ударить его от переизбытка чувств (этот вариант представлялся детективу наиболее вероятным).
Но никогда, ни разу Шерлоку не приходила в голову мысль, что Джон может его не узнать.
Что он не захочет его узнавать…
– Кхм… – сдержанно откашливается Майкрофт. – Доктор Уотсон, я полагаю, Шерлок вам все уже рассказал, так что вы не можете… кхм… отрицать… очевидной целесообразности…
– Хватит! – рявкает Джон, отчего британское правительство вздрагивает и замолкает. – Хватит… – продолжает Уотсон более спокойным тоном. – Ради бога, прекратите этот фарс. Я, конечно, знал, что совести у вас ни на грош, но все же не думал, что вы опуститесь до такого цинизма…
Майкрофт переводит вопросительный взор на Шерлока, все еще не осознавая масштабов недоразумения, и злорадство приторной каплей все-таки разбавляет в душе детектива горький коктейль из растерянности, обиды и разочарования.
Джон морщится, горбится, будто под гнетом внезапно навалившейся тяжести, трет ладонью лицо:
– Ведь он же был вам родным братом, Майкрофт…
Старший Холмс слегка изгибает бровь, изумленно оглядывает застывшего, словно памятник самому себе, Шерлока, хмурится, задумчиво касаясь указательным пальцем поджатых губ.
«Дошло, наконец…» – мысленно язвит детектив, не желая признавать, что ему немного легче оттого, что можно разделить с братом ответственность за ситуацию.
– Вы не доверяете собственным глазам, доктор Уотсон?.. – после недолгого молчания интересуется Майкрофт, глядя в пол и небрежно обводя кончиком зонта полустертый узор на ковре.
Джон тяжело вздыхает, обессиленно опуская руки, и присаживается на край стола.
– Я же врач, Майкрофт… И в курсе, на каком уровне развития находится современная медицина, и в частности – пластическая хирургия. Так что, с учетом ваших неограниченных возможностей, за три года вы могли настругать с десяток таких двойников…
Шерлок приоткрывает рот, его нижняя губа слегка подрагивает, Майкрофт косится на него и крепче сжимает изогнутую рукоятку зонта.
– Послушайте, доктор Уотсон…
– Нет, это вы послушайте, мистер Холмс! – источаемые Джоном гнев и раздражение наполняют комнату, заставляя Шерлока ёжиться, как от озноба. – Я не знаю, зачем вам все это нужно, да и знать не хочу. Но одно скажу точно, пока я жив, никакие самозванцы не будут проживать в квартире моего погибшего друга и оскорблять его память!!!
Пожалуй, даже лежа на тротуаре в луже поддельной крови, Шерлок не чувствовал себя настолько… мертвым.
Горечь разъедает душу, подначивая немедленно встать и уйти, навсегда покинуть невыносимую комнату, любовно наполненную его вещами, которые теперь вовсе не его вещи – они принадлежат человеку, ушедшему из жизни три года назад…
Майкрофт переминается с ноги на ногу, явно выведенный из равновесия, недоуменно поглядывает на брата.
«Не понимает, почему я молчу…» – отстраненно констатирует Шерлок, чуть поворачивает голову, смотрит на Джона и… Конечно, он никуда не уйдет. Ведь это же Джон. Его Джон. Преданный, честный, решительный, смелый, наивный, забавный…