Колдолесье (ЛП)
-4-
Энн забыла о фургоне. Прошло две недели, в течение которых она снова вставала и ходила в школу на полдня, и ее отправили с температурой домой во время ланча, и она прочитала еще одну порцию библиотечных книг, и лежала, наблюдая в зеркале за людьми, посещающими магазины.
- Будто леди Шалот! – с отвращением произнесла она. – Безумная женщина в том безумном стихотворении[1], которое мы учили в прошлом семестре! Она была под проклятием, и ей тоже приходилось смотреть на всё через зеркало.
- О, перестань ворчать! – сказала мама. – Всё пройдет. Потерпи.
- Но я хочу, чтобы прошло сейчас! Я активный подросток, а не прикованный к постели инвалид! Я здесь уже готова на стены лезть!
- Если ты замолчишь, я велю Мартину одолжить тебе плеер.
- Вот будет чудо! Он скорее одолжит мне свои отрезанные пальцы!
Но Мартин одолжил, совершенно неожиданно по-братски появившись в ее комнате на следующее утро.
- Ужасно выглядишь, - сказал он. – Словно парень из шпаклевки.
После этого комплимента он бросил плеер и кассеты на кровать и сразу ушел в школу. Энн была тронута.
В тот день она лежала и слушала те единственные три кассеты, которые могла вынести – вкусы Мартина в музыке соответствовали его любви к динозаврам, – и поглядывала на ферму Колдолесье, просто чтобы на что-то смотреть. Молодой Харрисон появился однажды, совершенно как обычно, за исключением того, что он купил ужасно много хлеба. Возможно ли, заинтересовалась Энн, что ему нужно кормить кучу людей из фургона, который всё еще внутри? Она не верила в это. К этому времени она, пребывая в скучающем и мрачном настроении из-за вируса, решила, что ее захватывающая теория насчет гангстеров просто глупая фантазия. Весь мир был серым – вероятно, вирус проник во вселенную, – и даже нарциссы перед домом напротив казались ей бесцветными и унылыми.
Кто-то, выглядевший словно мэр, перешел через дорогу в ее зеркале.
Мэр? Энн вытащила наушники и села, чтобы рассмотреть поближе.
- Аппа-даппа-даппа-да, - металлическим шепотом доносилась музыка.
Энн нетерпеливо выключила ее. Мэр с чемоданом торопливо шел к ветхим черным воротам фермы Колдолесье, выглядя одновременно сомневающимся и решительным. Точно человек, идущий к дантисту, подумала Энн. И совпадение ли, что мэр появился именно в тихое послеобеденное время, когда на Лесной улице никогда не было народа? Носят ли мэры такие зеленые бархатные мантии? Или такие остроносые ботинки? Но на шее мужчины определенно висела золотая цепь. Шел ли он на ферму, чтобы выкупить кого-то похищенного, неся в чемодане пачки денег?
Энн смотрела, как мужчина остановился перед воротами. Если там существовал какой-то открывающий механизм, в этот раз он явно не собирался работать. Беспокойно постояв мгновение, мужчина в мантии вытянул кулак и постучал. Энн слышала отдаленные гулкие удары даже сквозь закрытое окно. Но никто не ответил. Мужчина отступил в расстройстве. Он покричал. Энн слышала – такой же далекий, как стук – высокий зовущий тенор, но не могла разобрать слов. Когда и это ни к чему не привело, мужчина поставил чемодан и окинул взглядом почти пустынную улицу, чтобы убедиться, что никто не смотрит.
«Ха-ха! – подумала Энн. – Вы и не подозреваете о моем надежном зеркале!»