Попутчик, москвич и водитель (СИ)

Скорее всего, попытайся я встать на ноги или даже просто заговорить с незнакомцами, ну хотя бы для того, чтобы попросить у них прощения за произошедший конфуз, у меня всё равно бы ничего не получилось. Все части повреждённого организма, включая и язык, казались мне чужими и ненужными, хотя их боль я ощущал и в этом заключался парадокс моего теперешнего состояния. Единственный орган, кстати, пострадавший не меньше других, которым я ещё могу распоряжаться в полной мере, а может быть даже ещё эффективнее, это головной мозг. Возможно, получив встряску, он ввёл в действие свои скрытые резервы, ранее законсервированные для случаев похожих на этот, и поэтому сейчас работает лучше, чем всё остальное. Или это мне только кажется, что голова соображает непривычно легко, а на самом деле в ней самая настоящая каша, а мысли мои ни что иное, как полный бред? Да какая в сущности разница, кажется мне это, померещилось или так и есть на самом деле, повлиять на события физически всё равно никак не могу, а вот попробовать мысленно привести в соответствие произошедшее, и происходящее смысл есть, пока голова ещё способно хотя бы на что то.
Начну с плюсов. Пожалуй, их немного, но они всё же присутствуют, во всяком случае один, большой и достаточно жирный, точно имеется. Люди нашлись и это огромное счастье, оспаривать которое я пока не собираюсь. О том, что их могло и не быть в этом, ещё недостаточно хорошо изученном мной месте, думалось всё последнее время, а особенно после того, как море обнаружилось на много быстрее, чем я ожидал. Да, они не совсем такие, как бы мне этого хотелось, но их
параметры и внешний вид почти не отличаются от обычных, привычных мне и всему цивилизованному миру, а это уже не мало. Если комары и вся остальная живность, попадавшаяся на моём пути, выглядели довольно экстравагантно, то и люди могли бы быть если не гигантского роста, то близкого к нему. Случись это, тогда и шансы на благополучное разрешение ситуации, в которой я оказался, точно приблизились бы к нулю. Сомневаюсь, что великаны отнеслись бы ко мне, как к равному. В лучшем случае оставили бы себе на потеху, пристроили бы в зоопарк и держали там в качестве диковинной зверушки. А могло и так произойти, что люди в этой зоне вообще не проживали бы, так как место это не простое и надо быть до конца честным самим с собой, совсем не родное. Чтобы не думал и, как не старался бы внушить себе, что я всё ещё дома, но это не так. На дом здесь совсем не похоже, как бы печально это не звучало.
Что ещё из плюсов? Пожалуй, то, что я до сих пор ещё жив. Этот плюс самый
огромный и его надо было бы поставить на первое место, ну да ладно, не стану менять последовательность положительных моментов, всё равно их не так много. Хотя почему же пока, хотели бы убить, убили бы сразу, а если не сделали этого до сих пор, значит умереть в ближайшее время точно не дадут. Идём дальше. Наличие пресной воды, пускай и не идеального качества, тоже радует. Пить такую, что попалась в прозрачной речке, утром, днём и вечером, я бы не смог, моего желудка на долго бы не хватило на эту гадость.
Что ещё можно принять за настоящий плюс? Хм, а вот и нет больше ничего, что могло бы на него потянуть, дальше идут лишь мелкие бонусы, которых надо штук десять набрать, чтобы они в один большой, полноценный положительный момент сложились. За один из таковых можно посчитать более менее знакомый язык, с помощью которого со мной пытались общаться люди, так и не сумевшие сообразить, что я им не враг. Пускай он мне и не очень понятен, но отдельные слова всё же могу считать за родные и значит на пальцах разговаривать с аборигенами, в будущем, на которое я не перестаю надеяться, не придётся.
Теперь посмотрим, что упадёт на другую сторону. Отчего то кажется мне, что там образуется целая гора отрицательных знаков.
Сразу перейти к складыванию минусов, к сожалению, не получилось. Нет, голова не отключилась, но вот носильщики, дышло им в глотку, зацепили мои ноги за что то твёрдое и колючие, принеся тем самым дополнительную боль моему и без того пострадавшему телу, заставив меня, своим неблаговидным поступком, непроизвольно застонать и попытаться высказать своё возмущение таким действием. Впрочем, то и другое сделать, не получилось. Это, по видимому и есть первый, и очень огромный минус в нехитрой бухгалтерии, моё ужасное физическое состояние, которое потянет за собой и все остальные отрицательные стороны моего теперешнего положения. Я не смогу не объяснить, не выразить, не потребовать, не пожаловаться и даже просто попросить не сумею ещё довольно долгое время, а это может иметь далеко идущие последствия. Не разобравшись в самом начале и посчитав меня за опасность, не знакомые мне люди, без дополнительной информации легко переведут побитого незнакомца в разряд врагов, и что за этим последует я даже предположить боюсь, так как понятия не имею, с кем имею дело.
- Да что же вы делаете, сволочи! Не дёргайте вы меня так, у меня же всё таки шея не на шарнирах! - выкрикнул я, услышав вместо привычных слов лишь нечленораздельное мычание.
Не люди, а звери какие то! И это не далеко от истины, если быть до конца объективным. Так избить человека, нужно быть действительно нелюдем. И главное за что? Я же просто хотел... Додумать о том, чего я хотел, некоторое время назад, мне не дали, кинули всё таки на землю. Правда сделали это без раскачки и с не очень большой высоты, что позволило остаться в сознании, а это значит, что в моих отношениях, с этим странными человеками, не всё ещё потеряно. Хотя, чтобы точнее разобраться с этим вопросом надо больше узнать и о них, и о месте, в котором оказался.
Лицо от липкой грязи, залепившей мне левый глаз и изученной до мелочей правым, буквально отдирал. Вроде бы и не долго мы с ней обнимались, а смотри ка, как она ко мне привязалась. Голову удалось приподнять лишь на несколько сантиметров, но и этого хватило для того, чтобы обнаружить прямо перед собой невысокую, узкую, пускай и деревянную, но всё же клетку, изготовленную из тех же веток, что и забор в море. Догадаться кого зазывает открытая её дверца, труда не составило, а вот мыслей на тему, как я в ней смогу разместиться, не было никаких и это давало мизерную надежду на то, что возле неё оказался по недоразумению. Разглядеть ещё чего либо, кроме деревянной конструкции, во время этой попытки, мне было не суждено. Хотел, но обстоятельства не позволили этого сделать. Внезапно возникшие прямо перед глазами грязные, все в порезах и ссадинах, волосатые мужские ноги, заслонили собой всё остальное. Длилось моё изучение нижних конечностей незнакомца не долго, резким движением он сдвинул мои, широко раскинутые руки, а затем умело начал их связывать в районе запястий, окончательно развеяв своими действиями сомнения относительно помещения, больше похожего на загон для куриц, нежели на пристанище для беспомощного узника.
Как бы странно это не выглядело, но, когда меня за толстую верёвку, сильно похожую на канат среднего диаметра, втянули в плетёную камеру, а затем намертво привязали связанные руки к дальней стене, я успокоился и больше не пытался чего то разглядывать, а вскоре, прижавшись спиной к клетке и вовсе уснул. Не помешали этому ни тупая боль во всём теле, ни крепко стянутые руки, ни узкая и жёсткая постель, ни поза, в которой нормальный человек не то что спать, а просто долго лежать не может. Даже вездесущие комары, так и продолжавшие упорно сосать мою кровь, и огромные муравьи, на чьём пути оказались мои плавки не сумели повлиять на желание организма, как можно быстрее забыться. Похоже достиг я такого состояния, когда становится всё равно на каком ты находишься свете и тебя уже не интересует жив ты ещё или уже мёртв.
В чувство меня привёл не дождь, первые капли которого принял за игру пошатнувшегося воображения, а предшествующий ему раскат грома. Разбудил он меня сразу и окончательно, не позволив ещё хотя бы на какое то время отгородиться сном от кошмара в котором я оказался. В начале обрадовался природному явлению способному утолить мою, лишь на время угасшую жажду и жадно хватал разбитым ртом холодные, сладкие бусинки, с трудом пробивающиеся сквозь щели верхней части моего каземата. Но уже через несколько минут дырявая крыша не выдержала бурный напор ночного ливня, позволив ему делать с тем, чего под ней находилось всё, что заблагорассудится. Крупные, частые капли достаточно быстро сменили вялые, разрозненные ручейки, затем настало время и они объединились в самую настоящую реку, а когда от моей жажды не осталось и следа, вода хлынула в камеру бурным, горным потоком, благодаря которому я, совсем скоро, оказался лежащим в грязной, холодной жиже, начавшей меня пугать скоростью своего образования. Руки мои были крепко связаны и поэтому помочь себе не захлебнуться в ней я мог только ногами. Перебирая ими словно бегун на короткие дистанции, сумел сделать в задней части клетки небольшое углубление, куда стала стекать вода, превратившая курятник не в приют для живности, а в настоящий бассейн и этим, на какое то время, оттянул свою неминуемую гибель. От, казалось бы, довольно простых движений устал так, что сил не осталось ни на что больше, я был даже не в состоянии переваливаться с одного бока на другой с той частотой, с которой необходимо это делать, чтобы не околеть от холода. Вода, лившаяся с небес, оказалась неожиданно очень холодной, в эти минуты у меня было такое ощущение, что она ледяная. Ещё пол часа такого дождя и ослабевшие мышцы откажутся мне подчиняться, а ещё через час ливень проглотит моё тело, накрыв его жуткой грязью с ног до головы. Я представил, как рано утром мой закоченевший, грязный труп найдёт какой нибудь бородатый мужик и брезгливо вытащив его на волю, выкинет в придорожные кусты или того хуже, скормит бродячим собакам. Картина поедания животными моего тела, вставшая перед глазами, была на столько реальной, что меня мгновенно кинуло в жар, в груди всё заклокотало, а в голове закипело. Что же это получается, по милости какого то ненормального я валяюсь в этой грязи словно дождевой червь, борюсь за свою жизнь из последних сил, а он сейчас спит где нибудь в сухом месте и в ус себе не дует?! Завтра он проснётся, как ни в чём не бывало и будет дальше топтать землю своими вонючими, и грязными ногами, а моя жизнь на этом закончится?! Где же справедливость!? Нет, кормом для собак я никогда не стану! Никогда! Зубы мои заскрипели с такой силой, что мне даже показалось будто бы один из них раскрошился окончательно. Нет, я лучше выпью эту разрастающуюся подо мной лужу и съем грязь, растворившуюся в ней, но не сдохну! Я буду, как лягушка, без перерыва колотить ногами, крутится словно вентилятор и превращу эту жидкую кашу в цемент, но останусь в живых.