Загадка сорвавшейся встречи

– Здорово! Как жизнь?
– Да так, – уклончиво отозвался Павел.
– Слушайте, вы газету уже доделали? – осведомился Баск.
– Почти, но не совсем, – Муму любил во всем точность.
– Отлично, – с волнением продолжал Сеня. – Я тут пленки проявил и нашел несколько классных кадров. Как раз то, что нужно для нашей газеты.
– Покажи! – заорал Муму.
– Ща. Только не здесь, – огляделся по сторонам Сеня. – Лучше без лишних свидетелей.
И Баск, заговорщицки подмигнув, поманил друзей за угол школьного здания. Там он опять огляделся.
– Показывай! – Герасим уже изнывал от нетерпения.
Сеня снял с плеча кожаный рюкзачок и извлек оттуда конверт с фотографиями. Первый же снимок поверг ребят в бурный восторг. Фотография относилась к посещению одной из многочисленных иностранных делегаций, которые с легкой руки спонсора «Пирамиды», латиноамериканского миллионера русского происхождения Ярослава Хосе Рауля Гонсалеса, постоянно наезжали в школу для обмена передовым педагогическим опытом. Баск запечатлел делегацию шотландских учителей в национальных костюмах.
– Помните? – усмехнулся Сеня. – Куча мужиков, и все в юбках.
– Не только в юбках, – дополнила картину Варвара. – У одного мужика еще была волынка, и он постоянно выдувал из нее совершенно кошмарные звуки.
– Ну! – энергично кивнул Баск. – Это было... – Он чуть замялся в поисках подходящего сравнения. – Как будто сразу нескольких котов одновременно дернули за хвосты. Хорошо, у меня аппарат с собой оказался. И я кучу фоток нащелкал. Но, по-моему, самый лучший снимок вот этот.
– Еще бы! – поддержали друзья.
На фотографии Баск запечатлел торжественный президиум. Величественная директриса «Пирамиды» Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая произносила речь. Выражение лица у нее было пафосным. Шотландки и шотландцы сочувственно улыбались. Рядом с Екатериной Дмитриевной сидел гордость «Пирамиды», председатель совета школьного Английского клуба, ученик одиннадцатого «А» Игорь Коростелев. Рот его был широко разинут. Коростелев зевал.
– Пустячок, а приятно, – фыркнула Варя.
– Полагаю, наша гордость школы такому паблисити не обрадуется, – в предвкушении удовольствия потер руки Герасим.
– Баск, ты гений, – хлопнул его по могучему плечу Луна. – Как тебе удалось его так поймать?
– Кое-что умеем, – расплылся в улыбке Сеня.
– Коростелеву, конечно, такое не понравится, – нараспев произнесла Варя. – А вот другим даже очень.
– Еще бы! – горячо поддержал ее Иван, у которого были свои счеты с Английским клубом, а в частности и с Коростелевым.
– В общем-то, это случайная удача, – честно признался Баск. – Нас ведь всех тогда в зал загнали. Мне стало скучно. Вот я от нечего делать и щелкнул президиум. А уж зевнул этот тип абсолютно сам.
– Все равно ты молодец! – еще раз похвалили Сеню ребята.
– А вот наша дорогая Дятлова, – достал из конверта еще один снимок Баск.
Ребята засмеялись. Наташка, поднявшись на цыпочки и изогнувшись вопросительным знаком, подглядывала в щелку чуть приоткрытой двери, на которой отчетливо виднелась табличка: «Учительская».
– Я вообще не понимаю, как мне это удалось, – продолжал изумляться Сеня. – И главное, никак не вспомню когда.
– Р-ранний склер-роз, – изобразила собственного попугая Марго.
– Кстати, как у тебя этот парень? – Сеня в отличие от Каменного Муму был в прекрасных отношениях с Птичкой Божьей.
– Нормально, – улыбнулась Маргарита.
– Воюет с Мумушкой на полную катушку, – мигом облекла информацию в рифму Варя.
– Эх! – мечтательно посмотрел Баск на Герасима. – Надо бы еще для нашей газеты Муму с попугаем заснять. Обоих в профиль. Как две капли воды будут похожи.
– Ну уж нет! – заорал Герасим. – Чтобы я когда-нибудь стал сниматься с этой недожаренной курицей?
– Интересно у тебя, Герка, получается, – вмешался Иван. – Значит, Наташку с учительской можно, а тебя с Птичкой Божьей нельзя?
– Наташка – это школьная тематика и к тому же смешно, – принялся защищаться Муму. – А я с попугаем... Во-первых, ничего остроумного, а во-вторых, не имеет отношения к жизни нашей «Пирамиды».
– Как это не имеет? – звонко расхохоталась Варя. – Ты же, Мумушечка, неотъемлемая часть жизни «Пирамиды».
– Соглашайся, Герка, – Баска все сильней увлекал замысел. – Отличный снимок выйдет. Я уж постараюсь.
– Знаю, как ты постараешься, – проворчал Муму. – Потом надо мной вся школа ржать будет.
– По-моему, мы для того газету и делаем, – резонно заметил Сеня.
Герасим, надувшись, молчал. Признаться, что он не хочет насмешек, было глупо. Но и идея Баска его не радовала. Все-таки взяв верх над эмоциями, Муму с кислой улыбкой выдавил из себя:
– Ладно. Снимай, если выйдет.
– Другое дело, – обрадовался Сеня.
А Муму с надеждой подумал: «Может, еще Птичка Божья сниматься не захочет. Или места в газете для этой моей фотографии не останется».
– Ну, Баск, что у тебя еще там в конверте? – поспешил перевести разговор он.
– Этот, – Сеня начал, не торопясь, вытягивать из конверта снимок, – вообще прошлогодний. Но, по-моему, получилось отпадно.
Друзья смотрели. На первом плане Баск запечатлел их классную руководительницу Ольгу Борисовну Пантюшенкову. Стоя посреди кабинета литературы, она что-то рассказывала своим питомцам. От всего ее облика веяло вдохновением и увлеченностью. Из-за спины Ольги Борисовны выглядывал Юрка Чичелин. Состроив кому-то уморительную физиономию, он одновременно двумя пальцами изобразил рожки над головою учительницы.
– Ну, Чича, дает! – восхитился Иван, который пришел в «Пирамиду» только в этом году.
– Главное, что потом было, – предался воспоминаниям Муму. – Ольга вдруг обернулась, а Чича, лопух, не успел вовремя среагировать.
– Ага, – подхватил Луна.
– Ну, и что случилось? – поинтересовался Иван.
– Бедному нашему Чиче пришлось писать сочинение, – внесла ясность Варя. – На тему: «Сто причин, почему нельзя строить рожки учителю».
– Сто причин? – охнул Иван.
– Именно сто, – подтвердила Марго характерной своею полуулыбкой. – Мы всем классом ему помогали.
– Если бы не помогли, – с важным видом изрек Герасим, – Чича бы до сих пор этот труд века ваял.
– Ты бы уж, Мумушечка, не хвастался, – Варвара кинула на него язвительный взгляд. – Видишь ли, Ваня. Наш дорогой Герасим тогда не смог родить ни одной причины, кроме самой очевидной. Мол, если состроишь рожки учителю, после придется писать сочинение.
– Ничего подобного, – немедленно принялся спорить Каменное Муму. – Я Юрке еще кучу хороших причин накидал.
– Помню, помню, – с ангельским видом потупила взор Варвара. – Герочка посоветовал написать: если строишь рожки за спиной учителя, можешь его ненароком толкнуть. Учитель тогда упадет и растянется посреди класса.
– Между прочим, эту причину зачли, – отбил ее выпад Муму.
Тут из школьного здания послышался первый звонок.
– Ребята! – взвыл Баск. – Скорей в гардероб! Иначе опоздаем!
Этот учебный день прошел довольно тихо. Выйдя из школы, Команда отчаянных разбрелась по домам, договорившись встретиться ровно через полчаса возле дома номер восемнадцать.
Влетев в квартиру, Иван крикнул бабушке Генриетте Густавовне:
– Скорей дай пожрать! А то некогда.
– Ваня, – бабушка с осуждением покачала головой. – Сколько мне тебя еще просить, чтобы ты изъяснялся на нормальном русском языке.
– А я на нормальном, – Иван набросил куртку на крючок. – У нас в «Пирамиде» все так говорят.
– Не преувеличивай! – ответила Генриетта Густавовна. – У вас там учится много интеллигентных детей.
– Ба! Потом! – взмолился внук. – Мне надо как можно скорей!
– Куда, интересно, ты так торопишься? – с подозрением оглядела внука Генриетта Густавовна. – Опять, что ли, к этой своей компании? Ничего. Подождут.
– Да мы в Пушкинский, в Пушкинский! На экскурсию! – выпалил Ваня.
– В Музей изобразительных искусств имени Пушкина? – Бабушка ушам своим не поверила.