Скованы страстью

− Зафар, ты не мог сделать этого специально.
− Нет, все получилось не специально, но от этого лишь хуже. Я был всего лишь маленьким легковерным дурачком, позволившим себя обмануть. И все из-за любви.
Анна несколько раз удивленно моргнула, явно не в силах поверить, что и он когда-то кого-то любил, но годы в пустыне полностью его изменили, не оставив в нем и следа былой мягкости.
− Но если все получилось случайно…
− Нет, мне нет прощения. − У него не было ни малейшего желания рассказывать о Фатин, о том, как она крепко держала его в своих маленьких ручках, а сам он в то тяжелое время думал не о семье и народе, а об одной-единственной женщине. О том, как хотел ее настолько, что ни о чем другом вообще думать не мог.
Хорошо, что он раз и навсегда вырвал из себя это глупое чувство, ослабляющее и превращающее мужчин в похотливых безумцев. Любовь бессмысленна. Важна лишь цель.
Но Анна раз и навсегда должна понять, кем он был и кем он стал.
− Как и большинство историй, моя начинается с женщины. Она была простой служанкой во дворце, но при этом невероятно красивой и умной. И целеустремленной. Она не хотела всю жизнь прислуживать другим, а мечтала о большем. И ради своей мечты она готова была на все. В том числе и соблазнить молодого принца, семье которого ей полагалось служить верой и правдой.
И снова Зафар говорил совершенно спокойно, как будто все это его совершенно не касалось. Как будто он лишь рассказчик, но никак не герой этой новой притчи, которыми издавна славилась Альсаба.
− Она стала его первой женщиной, и имела над ним огромную власть. И когда она спросила о новом распорядке и о том, когда королевская чета покинет дворец, он все ей рассказал. Потому что его тело еще блаженствовало после ночи любви, а все мысли были заняты мечтами о счастливом будущем. Их общем будущем. В ту секунду он сделал бы все, что она пожелала. А она пожелала лишь узнать несколько мелочей. Вот только эти мелочи изменили судьбу целого государства.
− Зафар, как ты… как ты сумел тогда выжить?
− А меня никто и не пытался убить. От меня можно было избавиться гораздо проще.
− Я имела в виду не физически.
− Это было несложно. Я оценил проблему и вырвал ее с корнем. Метафорически. Если бы это была сказка, я бы сказал, что вырезал из груди сердце и оставил его под безжалостным солнцем пустыни. А на практике я просто перестал обращать внимание на чувства и полностью сосредоточился на цели. На том, чтобы ради блага всей Альсабы вернуть себе престол.
− А что же случилось с готовым на все ради любви мальчиком? − Анне просто не верилось, что тот нежный юноша с пылким сердцем и сидящий перед ней суровый и жесткий Зафар − это один и тот же человек.
− Он навсегда остался в пустыне. Только не пытайся все это излишне романтизировать.
− Романтизировать?
− Не ври себе, представляя, что все это случилось из-за любви. Просто один глупый подросток думал не той головой, что у него на плечах. В этом нет никакой романтики. Влюбленные мужчины после оргазма слабеют и глупеют, и она этим воспользовалась, но во всем виноват именно я. И это никогда больше не повторится. Я предан лишь народу Альсабы, и я больше никогда его не подведу.
И, если потребуется, он и ее использует на благо своего народа. При одной этой мысли Анна похолодела от ужаса, но при этом она его отлично понимала. Ей и самой порой казалось, что она всю жизнь старательно собирает осколки чего-то такого, что, сама того не заметив, случайно разбила.
Ладно, она уже решила, что поможет Зафару и изо всех сил постарается предотвратить войну. Должна же, в конце концов, и у нее быть какая-то четкая цель, да еще и направленная на благое дело…
Глава 7
Зафар в жизни не видел столько документов… Законы, регламенты, налоговые кодексы… И кипы бесконечных бумаг, которые нужно было просмотреть, прочитать, подписать, написать… И стоило ему только разобраться с одной стопкой, как на ее месте мгновенно вырастали новые.
Как же он все-таки отвык от замкнутых помещений и спертого воздуха… Такое чувство, словно его заживо погребли под землей, и теперь он на веки вечные обречен раз за разом выводить свое имя…
Выпрямившись, Зафар глубоко вдохнул и прикрыл глаза. Вот только вместо образа жаркой пустыни перед его мысленным взором вдруг появилась светлокожая блондинка с пухлыми губами.
Выругавшись, Зафар подхватил ручку и пачку бумаг и пошел во внутренний дворик. Кто вообще сказал, что он обязан работать исключительно в кабинете?
Здорово, он нашел еще один способ показать, что он не тот идеальный правитель, о котором все мечтают.
Вот только в коридоре его ноги как-то сами собой свернули к комнатам Анны.
По дороге он невольно задумался. Как же давно у него не было женщин… По правде говоря, его сексуальная жизнь и так никогда не была слишком бурной. Обычно он навещал своих любовниц всего пару раз в год, но иногда даже и этого не мог себе позволить.
Сейчас же был как раз один из тех сложных периодов, и последний секс у него был больше года назад, что, в общем-то, сразу объясняло, почему эта светловолосая искусительница так прочно обосновалась в его мыслях.
Зафар распахнул дверь, и не подумав постучаться.
− Поговори со мной, − объявил он, заходя в комнату Анны и усаживаясь на стул.
Разглядывая четко обозначенные под серой футболкой округлости и длинные, совсем светлые ноги в коротких шортиках, он сразу же задумался, кто догадался принести ей такую нарочито западную одежду. Но раз уж ее тут все равно никто не увидит, она имеет полное право одеваться так, как привыкла.
− Что ты тут делаешь? − выдохнула Анна, удивленно на него уставившись.
− В кабинете слишком тесно, и я решил перебраться к тебе. Поговори со мной, пока я заканчиваю со всеми этими бумажками.
− И о чем же ты предлагаешь мне говорить?
− Не знаю. О вилках? В общем-то, мне все равно, давай просто разговаривать, ведь именно этим мне отныне и предстоит заниматься, разве нет?
− Может, обсудим, почему ты не стучишься, прежде чем ворваться в женскую спальню?
− Не хочу, здесь нечего обсуждать.
− А я хочу. Я как раз переодевалась и едва успела надеть футболку!
Зафар пристально посмотрел на возмущенную Анну, чувствуя, как кровь быстрее струится в жилах, приливая к члену, и уже через пару секунд он был готов к… Просто так, на всякий случай. Если вдруг не он один чувствует это притяжение.
Да что это с ним? Этого никогда не случится.
Но от этого осознания искушение лишь усиливалось…
− Я все равно ничего не видел, так что обсуждать здесь нечего. А теперь говори со мной.
− Как скажешь. Отличная погода, или нет, извини, я забыла, хорошей погоды здесь вообще не бывает. В этом пекле жарче, чем в аду. И суше. Стоит мне почесать руку, как она сразу же трескается до крови.
− Тебе нужны кремы? Я распоряжусь, чтобы прислали.
− Нужны. Как и лак с косметикой. Одежды мне принесли целый ворох, но о косметике никто не подумал. Утюжок тоже бы не помешал, моим волосам здешняя сухость определенно не нравится.
− Как скажешь. − Зафар небрежно пожал плечами.
− Ты не думай, я не всегда такая привередливая, но мне ужасно скучно. Гулять я не могу, читать тоже, потому что плохо понимаю по-арабски, а на Интернет, видимо, рассчитывать не приходится, верно?
− Верно. Ну раз тебе так скучно, то давай прямо сейчас начнем наш проект. Учи меня вежливо общаться с людьми, и для начала расскажи о себе. Про себя-то я уже все рассказал.
Вздохнув, Анна покачала головой, и светлые волосы сразу же окутали ее искрящимся облаком. Да, понятно теперь, почему шейх Шакара так охотно на ней женится. Очевидно, что грядущие нефтяные сделки далеко не единственная причина.
Тарику невероятно повезло. Одним махом он может укрепить положение государства и обзавестись роскошной женой…
− Да про меня и говорить-то особо нечего. Родилась я в Западном Техасе, но приезжала туда только на каникулы. Мой отец − нефтяной магнат, и у него потрясающее чутье на черное золото. Он разбогател, разрабатывая нефть на частных участках и…