Скованы страстью

− Весьма интересно, − выдохнул Зафар.
− Да. − Отлично, она только что возмущалась, что он ворвался без стука, а теперь рассказывает о своей зоне бикини и размышляет о сосках. − Вода горячая? − спросила она, указывая на тазик с мыльной пеной.
− Мне все равно.
− А мне нет. Нужно, чтобы у тебя поры открылись, иначе я тебе пол лица соскоблю.
− Habibti, ты не в силах меня ранить.
− Потому что ты бессмертный? − Анна решительно взялась за помазок.
− Потому что меня уже столько раз ранили, что я успел испытать все виды боли и теперь мне попросту все равно. Любая боль скатывается с меня как с гуся вода. Я просто не обращаю на нее внимания.
− Как скажешь, но ты слишком высокий, я не дотягиваюсь. Сядь.
Зафар послушно уселся на крошечную табуреточку. Зря он все-таки настоял, чтобы бритье проходило именно здесь. Но каким-то непостижимым образом, оказавшись в этой утонченной ванной, обставленной исключительно для женщин, он вдруг показался еще более притягательным. В конце концов, глупо отрицать очевидное. Зафар невероятно сексуален.
− Запрокинь слегка голову, − велела Анна, взбивая пену и радуясь, что шейх так охотно выполняет ее приказания. На несколько секунд приложив к бородатому лицу горячее полотенце, она начала сосредоточенно наносить пену, стараясь не обращать внимания на невольную близость.
Одной рукой орудуя бритвой, второй Анна осторожно ухватила колючий подбородок и начала поворачивать его голову, чтобы удобнее было работать. Зафар же безропотно ей подчинялся. Так странно прижимать лезвие к горлу собственного похитителя… Но думала она в основном не об этом, а о том, что сейчас они были невероятно близки. И об исходившем от него аромате специй, мыла и крема для бритья.
− А теперь совсем не шевелись, − велела она, прежде чем сбривать волосы над его верхней губой. Но не успела она прикоснуться к нему бритвой, как Зафар вдруг положил руку ей на талию. − Осторожней, не надо так меня удивлять.
− Мне так проще оставаться неподвижным, − невозмутимо глядя ей прямо в глаза, пояснил Зафар.
Наверное, ей стоило возмутиться и сбросить с себя тяжелую теплую руку. Но почему-то она не только этого не сделала, но еще и сразу же вспомнила ту первую ночь в палатке, когда он крепко держал ее в своих объятиях, и она едва ли не впервые в жизни сумела забыть о всех тревогах и как следует расслабилась и выспалась. Но тогда он держал ее, защищая и оберегая.
А сейчас все было совершенно иначе.
Но она все равно не стала сопротивляться.
Глубоко вздохнув, Анна продолжила кропотливую работу, каждым движением бритвы стирая с мужественного лица несколько лет, но теперь, когда его рука лежала на ее талии, она уже не могла полностью сосредоточиться на работе, постоянно отвлекаясь на непривычные ощущения в собственном теле.
− Не вздумай меня пугать, − прошептала она, едва ли не прижимаясь губами к его шее и с величайшей осторожностью проводя бритвой по адамову яблоку.
− Хорошо, не буду, − послушно отозвался Зафар, а его рука мягко соскользнула на ее бедро.
− Даже не верится, что ты так легко мне доверился. Ведь, судя по твоим словам, ты вообще мало кому доверяешь.
− Верно.
Пристально посмотрев в черные глаза, Анна вдруг поняла, что он и сам удивлен подобной доверчивости.
− Так ты мне доверяешь?
− А разве у меня есть выбор? В твоей власти лишить меня трона еще до официальной коронации и развязать войну между двумя народами. А прямо сейчас ты можешь забрать мою жизнь.
Зафар слегка повернул голову так, чтобы лезвие плотнее прижалось к его шее, словно бы предлагая прямо сейчас положить всему конец.
Глубоко вздохнув, Анна продолжила бритье, действуя еще аккуратней, чем прежде, боясь даже слегка оцарапать доверившегося ей человека.
− Ну вот и все, − прошептала она едва слышно. − Я закончила.
Слегка отстранившись, она полотенцем вытерла оставшуюся пену и удивленно посмотрела на сидевшего перед ней совершенно незнакомого человека.
Анна и раньше знала, что Зафар весьма и весьма привлекателен, а его губы явно созданы для таких сладостных утех, которые она и представить-то толком не могла… Но теперь… Теперь она видела, что он не просто привлекателен, а невероятно красив. Красив и мужествен, как и подобает быть прекрасному принцу из сказки.
А если он еще и подстрижется…
Глава 8
Зафар никогда не любил разглядывать собственное отражение, да и в пустыне у него никогда не было зеркала под рукой. Но теперь он с интересом рассматривал свое непривычно бритое и стриженое отражение.
Он хорошо помнил свое мальчишеское лицо, а потом всегда носил длинные волосы и бороду, да и вообще не каждый месяц видел свое отражение, больше волнуясь о судьбе бедуинов, чем о собственной внешности. К счастью, дядя решил, что он не вынес иссушающей жары и тихо умер где-нибудь под палящим солнцем, поэтому Зафар мог свободно передвигаться. Те же немногие солдаты Фарука, с которыми его все же свела судьба… Что ж, они уже никому ничего не расскажут.
Зафар еще раз пристально вгляделся в свое отражение, уловив в глазах жесткий блеск, гордость и полное отсутствие всяческих сожалений. Да, все-таки это он.
Оторвавшись от зеркала, он направился к двери, намереваясь найти Анну, которую избегал последние дни, прячась за бесконечной работой. Но теперь он все же решил убедиться, что она одобряет его новый образ.
В комнате ее не оказалось, и Зафар, стараясь не обращать внимания на непонятно откуда взявшееся разочарование, после недолгих поисков все же отыскал ее во внутреннем дворике.
Она сидела на бортике фонтана, и ее плечи окутывало золотое облако блестящих на солнце волос.
− Анна, − позвал он, и стоило ей обернуться, как в ее глазах сразу же вспыхнуло неприкрытое изумление. Точно так же она смотрела на него после первого бритья.
Правда, если бы Зафар годами не учился владеть собой в любых ситуациях, он, наверное, выглядел бы сейчас не менее удивленным, любуясь Анной в коротком белом платье, оставлявшем открытыми плечи и ноги. И сейчас он бы с радостью продал душу, лишь бы на секунду прикоснуться к этой светлой коже, чтобы убедиться, что на ощупь она такая же мягкая и нежная, как кажется со стороны.
Но что это с ним? Какая разница, что ее волосы похожи на жидкое золото, а груди словно созданы для его рук? Все это не имеет никакого значения. Важен лишь народ Альсабы.
− Ты такой…
− Цивилизованный?
− Не уверена, что это слово тебе подходит. − Анна закусила губу, и Зафар чуть не взвыл в голос. Если бы он мог так же свободно обходиться с этими пухлыми губами… − Знаешь, все это для меня очень непривычно. Обычно я изо всех сил стараюсь быть вежливой и полезной, но сейчас… Сейчас я скажу прямо − ты невероятно красив. Сказав это, она снова покраснела.
− Не уверен, что мне хоть раз это говорили.
− Странно.
− Просто у меня уже очень давно не было отношений, в которых уместны такие признания. И я уже даже не помню, когда в последний раз говорил женщине, что она прекрасна. А ты именно прекрасна.
− Я?
− Ты. − Ему не следовало этого говорить, но он просто не мог с собой справиться.
− Я тоже нечасто слышу такие слова.
− Тогда я вынужден усомниться в здравомыслии окружавших тебя последние пять лет мужчин.
− Спасибо, но я уже четыре года помолвлена с Тариком и ни с кем другим за это время не встречалась. Да и с ним мы в основном общались на расстоянии, поэтому…
− И даже обнимая тебя в кровати, он ни разу не говорил, что ты прекрасна? − Зафар отлично понимал, что ему не стоило продолжать расспросы, но, только представив ее в кровати с другим мужчиной, он сразу же захотел разорвать этого счастливчика на куски.
− Я… мы не… наши отношения были очень старомодными. Тарик ухаживал за мной так, как было принято еще сто лет назад. − С каждым словом Анна краснела все сильнее.
− Дурак.
− Что?