Зима (ЛП)

Люк крутит шнурок от капюшона пальцами, постукивая ногой по потертому линолеуму.
— Нет, не совсем. Серийные убийцы хотят попасться. Как правило, они гордятся творением своих рук и хотят взять на себя ответственность.
— Гордятся? — я не могу вдохнуть. Мой папа никогда бы не гордился, он никому намеренно не причинял вред.
— Знаю, это не здоровы. Но эти люди, как правило, таковыми и являются. Больными, я имею в виду.
Кто бы сомневался. Едкое замечание вертится на кончике языка, но когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Люка, по коридору идет медсестра. След от очков на кончике носа и круги под глазами сейчас еще более выражены. Люди вокруг нас замирают, как статуи, понимая, что она приближается, и в то же время каждый поворачивается к ней. Как цветы тянутся к восходящему солнцу, так лица пятнадцати или около того человек, полные надежды, тянутся к ней. Медсестра проходит мимо них ко мне и Люку, разрушая каждого.
— Морган очнулась, — прямо говорит она, и ее туфли издают скрип, когда женщина останавливается. Самые удивительные два слова, которые я когда-либо слышала в своей жизни. Оглушающая волна облегчения обрушивается на меня. Я наклоняюсь, пытаясь отдышаться. Рука Люка находит мою.
— Вам нельзя увидеть ее еще пару часов, пока мы не получим анализы, но ее показатели немного выравниваются. Она будет в порядке. Никаких признаков травмы мозга, внутренних повреждений. Ей повезло. Необходимо обсудить реабилитацию мисс Кэплер, как только она окончательно придет в себя, но...
— Реабилитацию? — медсестра неподвижна, когда я встречаю ее взгляд. Она, очевидно, раньше не раз говорила людям об этом. — Морган не нуждается в реабилитации. Ей что-то подмешали в напиток.
— Это стандартная процедура, деточка: задать несколько вопросов, когда пациенты поступают с передозировкой. И судя по ее ответам и медицинской карте, Морган нуждается в медицинской помощи.
— Что? Не может быть! Я ее подруга. Я бы знала, если бы она принимала наркотики.
Медсестра упирает руки в бедра и посылает Люку взгляд, который предполагает, что она хотела немного помочь.
— Я не могу обсуждать с вами то, что сказала нам мисс Кэплер, но скажу так: наркоманы скрывают свои пристрастия. Они учатся хорошо скрывать некоторые вещи и располагать к себе. Вам нужно поговорить со своей подругой, мисс Паттерсон. — Она уходит и исчезает в двойных дверях в дальнем конце коридора. Я провожаю ее взглядом весь обратный путь.
— Морган не нужна реабилитация, — говорю, стиснув кулаки.
Люк не смотрит на меня. Он делает глоток кофе и вздыхает. Я на грани истерики, когда открываются двери лифта и мужчина с женщиной с паникой в глазах врываются в коридор. В одно мгновение становится понятно, что они родители Морган; у женщины рыжие волосы — одно из доказательств. Люк поднимается, но я удерживаю его руку. Мне определенно не хочется быть в одиночестве, раз уж предстоит рассказать им об их дочери, но они заслуживают того, чтобы услышать новости от кого-то, кто знает ее. По крайней мере, это я могу сделать.
  
17 глава
 
Наркоманка
Оказывается, я знаю Морган не настолько хорошо, как думала. Ее родители совсем не удивлены, что она была под кайфом. Морган уже дважды попадала в больницу из-за наркотиков. ДВАЖДЫ. Она подсела на кокаин и таблетки в выпускном классе, и родители на три месяца отправили ее в «Сибрук Хаус» в Нью-Джерси. Они позволили ей уехать в колледж подальше от штата, потому что здесь Морган регулярно ходила по врачам, которые, очевидно, должны были следить за ее поведением, чтобы подобного впредь не случалось.
Мда, врачи явно не справлялись со своей работой. И не я одна таила секреты. Разница лишь в том, что Морган знала все мои тайны, по крайней мере, большинство из них, потому что я доверилась ей. А она мне не доверяла.
Люк увозит меня обратно в город, после того как Кэплеры начинают кричать на обеспокоенную медсестру прямо в отделении интенсивной терапии; ни за какие коврижки не пойду внутрь, пока там ее папа и безумно рыдающая мама, хотя и хочу увидеть Морган. Я вернусь позже, во время часов посещения. «Безумно — и близко не то слово, чтобы описать всю мою злость на Морган, но сейчас ей как никогда нужен друг. Когда она выйдет из больницы и будет в состоянии стоять на собственных ногах, я снова ей их пообрываю.
— Я бы предложил зайти куда-нибудь позавтракать, — говорит Люк, пристегивая ремень безопасности, — но у меня было адское дежурство, и я могу вырубиться на месте в любую секунду. Ты можешь прийти ко мне, когда закончишь со всем? Уверен, есть некоторые вещи, на которые ты захочешь взглянуть.
Я ёрзаю на своем месте.
— Итак, ты получил его? Ты действительно получил дело Вайомингского Потрошителя?
Люк слегка кивает.
— Копию, конечно. Мой старый напарник, Хлоя, отсканировала все и прислала мне по электронной почте. Я... У меня могут быть серьезные гребаные проблемы, если покажу тебе это, Эвери. И у нее тоже.
— Ты должен показать мне, Люк. Я должна знать. Должна...
— Ладно, ладно, — говорит он, положив руку на мое колено. — Я все понимаю, но ты никогда и никому об этом не должна рассказывать, договорились? Как-то не особо хочется, чтобы мне надрали задницу те парни, которых я засадил в тюрьму, из-за того, что ты проболтаешься.
— Я никогда... Клянусь. — Люк кажется довольным, но слегка смущенным моим обещанием. Реальность вдруг поражает меня: файл, на основании которого отца могут осудить как серийного убийцу, находится в распоряжении Люка. Могу ли я это сделать? Могу ли на самом деле открыть его — снять со стены заряженное ружье? Похоже, у меня нет выбора. — Я не смогу прийти рано. Это ничего?
Люк отцепляет мой ремень безопасности; его колено прижимается к моему. Я неловко ерзаю и смотрю на него. Он кажется полностью поглощенным созерцанием моих рук, сцепленных на коленях. Его лоб немного нахмурен, когда он поднимает на меня взгляд.
— Без проблем. Я свободен следующие три дня, так что неважно во сколько. Позвони мне. Не хочу, чтобы ты ночью ехала одна через весь город, красавица. Лучше я приеду и заберу тебя, если будет поздно.
***
— О чем, черт возьми, ты думала, Морган? — Ее кожа еще бледнее, чем обычно, зрачки все еще красные. И она так слаба, что едва может сидеть без чьей-либо помощи. Даже это дается с трудом.
— Не то чтобы я делала это специально, — хрипит она.
— Серьезно? — миссис Кэплер привычным жестом мнет рукав своего пиджака. Никогда не понимала этой привычки. Это так отвратительно. — Люди начинают задаваться вопросом, Морган: уж не крик ли это о помощи? Врачи нам уже объяснили. Наркоманы используют подобные вещи, чтобы привлечь внимание.
— Мне не нужна помощь, мам!
— О, конечно нужна, юная леди. И ты ее получишь. Ты возвращаешься в «Сибрук». Моя дочь не расстанется с жизнью в каком-то захудалом...
— Я не могу вернуться в «Сибрук». У меня учеба. — Морган стискивает челюсти, впиваясь в мать взглядом.
— Какая польза от учебы для мертвеца, Морган Мари? Если умрешь, будет абсолютно неважно, училась ли ты в колледже или нет. К тому же, ты только первокурсница. Сможешь вернуться на следующий год, когда поправишься и придешь в себя.
Морган выглядит обезумевшей. Мне хочется успокоить ее, но я чувствую себя некомфортно рядом с ее мамой, уставившейся на меня так, будто я влезаю в их семейные дела. Возможно, так и есть. Нервно кручу кожаный ремешок сумки и встаю, чтобы уйти.
— Не уходи, Эв, пожалуйста. Мам, дай нам немного поговорить?
Выражение лица миссис Кэплер не сулит ничего хорошего.
— Я не выпущу тебя из виду, детка. Один Бог знает, что может попасть тебе в руки, если я выйду. И если единственный способ уберечь тебя...
— Мам!
— Нет, Морган. Уж извини. Я тебе больше не доверяю.