Тридцать три несчастья (ЛП)

- Я так думаю, что мне нужно наслаждаться возможностью спать, сколько угодно, потому что скоро всеэто закончится. 
- Поверь мне, оно того стоит. С вами двумя так и было, - устало улыбнулась мама. – Я родила вас с разницей в год. И я не думаю, что мы с папой по-настоящему спали, пока вы не покинули отчий дом.
Я извинилась и вышла в ванную. Там я послала Хейли смску, в которой сообщала, что с папой все в порядке. Она тут же ответила, что рада моей весточке и тому, что все хорошо. 
Я оперлась на раковину и погрузилась в воспоминания о нашем вчерашнем поцелуе. Те же самые губы, которые сказали, что единственное, что она может мне предложить – это дружба, несли совершенно другой посыл, когда прикоснулись к моим. Под завесой дружбы полыхала страсть, грозившая спалить нас обеих дотла, если мы дадим себе волю. 
После ужина я занялась посудой. Пришлось немного поспорить с мамой и Кален, пока я уговорила их сесть и дать мне заняться уборкой. Им нужно было отдохнуть, а я хотела спокойно поразмышлять, что же Хейли скажет мне, когда я вернусь домой. Даст ли она нам шанс или продолжит держать меня на расстоянии вытянутой руки? 
Кален пошла спать первой. Мама приняла душ и застала меня в гостиной. Я сидела и перещелкивала телевизионные каналы. 
- Расскажи мне об этих двух женщинах, которых упомянула Кален, - сказала она и села рядышком. 
- Вообще-то это только одна женщина. С другой я больше встречаться не собираюсь. 
- Это ты так решила? 
Я кивнула. 
- Я подумала, будет неправильно внушать Марси ложные надежды, потому что Хейли – единственная, к кому мне хочется стать ближе. 
Я посмотрела в мамины темные глаза. Удивительно, но с годами мама и Кален становились все более похожими друг на друга. Ее темные вьющиеся волосы были влажными после душа, мама зачесала их назад и, хоть она и была уставшей, она выглядела гораздо моложе своих шестидесяти трех лет. 
Она откинула голову на спинку дивана и посмотрела на меня. 
- Твоя сестра встречалась бы с ними обеими, пока не решила бы, кто ей нравится больше, - улыбнулась мама. – Как ты познакомилась с Хейли? 
- Она переехала в наш дом. Есть в ней что-то… какая-то необъяснима связь. 
- Я хотела бы с ней познакомиться, - мама сжала мою руку. 
- Надеюсь, до этого дойдет. 
Кончиком пальца мама коснулась моего носа. 
- Я рада, что ты нашла человека, который заставляет твои глаза сверкать. Вот так, как сейчас. 
- А я сверкаю? 
- Да. А твоя сестра сияет, - мама зевнула. – То, что мои девочки приехали, очень много значит для меня. 
- Папа тебя до смерти перепугал, да? 
- Это точно. Бывают дни, когда от него – сплошная головная боль, но я не могу представить себе жизнь без него. Когда ты найдешь свою половинку, ты почувствуешь связь, почувствуешь, что вы – единое целое. Однажды ты поймешь, что я имею в виду. 
Я подумала, что уже начинаю понимать. 
- У меня в спальне есть ДВД-плеер, а в нем диск с «Лодкой со стеклянным дном» . Хочешь свернуться калачиком на кровати и посмотреть фильм, пока не уснем? Как в старые добрые времена? 
Мне удалось дожить до любимого момента, когда пылесос засосал тапочек Дорис Дэй. Мама уснула задолго до того, как я выключила фильм. Я поставила свой телефон заряжаться и послала Хейли пожелание спокойной ночи и еще одну благодарность за то, что она заботилась обо мне. 
«Всегда пожалуйста и сладких снов» - пришел ответ. 
Я улеглась и некоторое время смотрела на спящую маму. Интересно, какие сны ей снятся? Что заставляет ее хмуриться даже во сне? Я вспомнила давно прошедшие дни и тот раз, когда мы впервые смотрели кино вместе, и у нее было такое же выражение лица. 
Я думаю, мне было лет шесть, и в тот день мои родители устраивали вечеринку. Нас с Кален уложили в кровать, но я все равно слышала смех, доносившийся со двора, и не могла заснуть. Я вылезла из кровати, подошла к окну и стала смотреть, как взрослые стоят группами во дворе, выпивают и разговаривают. Я тоже хотела быть большой и пить то, чего они там намешали в блендере. 
Я вспомнила, что на кухне стоит большой поднос, полный сендвичей с отрезанной корочкой, моих любимых. Я выскользнула из комнаты и тихонько пошла по коридору. Я уже почти добралась до подноса, когда услышала из гостиной женский голос. 
- Роджер, это слишком рискованно. 
А потом папин голос что-то прошептал, но я не разобрала, что. Женщина рассмеялась. Это был не мамин смех, и я заглянула в гостиную. Она стояла к папе лицом, но я видела, что он обнимает ее за талию, и они целуются, как всегда делали папа и мама. 
Я отшатнулась к стене, когда услышала, что кто-то открыл дверь кухни. Дядя Джимми что-то пробормотал про лед. 
- Ты почему не спишь? – прошептала мама мне на ухо. Она глянула в гостиную, прижала палец к губам, взяла меня за руку и повела обратно по коридору к своей спальне. Она подняла меня на руки и усадила на кровать, а потом опустилась на колени передо мной. Я никогда не забуду ее глаза. Я не понимала тогда, но они были полны боли. 
- Почему ты не в кровати, Шеннон? 
- Я хотела сендвич без корочки. 
Как будто это могло что-то исправить, я показала ей своего игрушечного кота. 
- Царапка тоже хочет бутерброд, он очень голодный. 
Мамины глаза подзрительно заблестели, но она улыбнулась. 
- Я принесу тебе и Царапке сендвич, а ты побудь здесь. 
- Мамочка, а кто была та тетя, которая целовала папу? – спросила я, когда она встала. 
Она снова опустилась на колени и погладила Царапку по голове. 
- Это папина особенная подружка. Это секрет, и его знаем только ты и я. Ты не проболтаешься? 
- Нет, мамочка. 
Мама шмыгнула носом и поцеловала меня в макушку. 
- Я сейчас вернусь. Оставайся здесь. 
Вот тогда мы первый раз лежали вместе с мамой в кровати и смотрели фильм с Дорис Дэй. Прошло некоторое время, пока я поняла, кем была папина особенная подружка, и почему у мамы было такое лицо в тот вечер. Но когда до меня дошло, я затаила на отца обиду и долго переживала, что в один прекрасный день мы перестанем быть семьей. Секрет я сохранила, не призналась никому, даже Кален. Уже будучи взрослой, я поняла, что мама нашла в себе силы простить его. Со временем я тоже его простила. В тайне.
  
Глава 15
 
КОШКА НА РАСКАЛЕННОЙ КРЫШЕ
 
- Роджер, ты должен их принять. 
Мы еще не уехали с больничной стоянки, а папа уже бурчал, что не хочет пить таблетки. Я радовалась, что сижу за рулем и могу сделать вид, что занята дорогой, если он попытается привлечь меня на свою сторону. 
- Папа, ты должен быть здоровым, - сказал Кален. – Ты что, не помнишь, почему? 
Это его угомонило. 
- Ты назовешь его в честь меня? – спросил папа. 
- Это с таким же успехом может быть и девочка, - сказала мама. – Так что готовься. 
Папа фыркнул. 
- У Тодда двое братьев. Мальчики доминируют по его линии, так что это будет мальчик. 
Едва мама открыла рот, чтобы возразить, он выдал: 
- И не поднимай мне кровяное давление, Джилл, ты же знаешь, что сказал доктор: «тишина и покой». 
- И я так понимаю, ты будешь разыгрывать эту карту при малейшей возможности, - огрызнулась мама. 
Отец расхохотался. 
- Ты шутишь? Это же мой туз в рукаве. 
Мама пробормотала что-то вроде того, что она сама его засунет в рукав. 
Мы приехали домой, мама с папой принялись обсуждать его новую диету, Кален прилегла вздремнуть, а я пошла прогуляться по пляжу и позвонила Хейли. Она была еще на работе, но нашла время со мной поговорить. 
- Я рада, что ты позвонила. Я беспокоилась, как у вас там дела, - весело сказала она.