Мой нелучший друг

– Ну как? – спросил Денис.
– Восхитительно.
– Замерзла?
– Замерзла.
– Почему легко оделась?
– Так лето.
Парень улыбнулся.
– Знаешь как в Москве говорят? Июнь – еще не лето, август – уже не лето.
– Так говорят на севере, – поправила я.
– А ты сейчас где?
– В Москве.
Он снова улыбнулся. И предложил спуститься погреться в кафе.
Должна признаться, тот вечер помню не очень… Даже очень не помню… Помню большую пиццу, пиво. Я не могла согреться. Пальцы онемели от холода. Денис пытался на них дуть, согревал дыханием. Я сказала, что лучшее горячительное – водка. Она разогревает кровь и убивает зарождающуюся простуду.
Не знаю, что она убила во мне в тот вечер, но память стерла напрочь.
Утро началось как-то не так, как я планировала.
Дикая головная боль и пересохшее горло не давали ясной картины произошедшего. Я проснулась в чужой квартире, рядом на кровати лежал абсолютно голый мужчина. Это обстоятельство смущало. Аккуратно, чтобы не разбудить спящего человека, выскользнула и побрела в сторону кухни. Ужасно хотелось пить. В голове плыл туман. Душ с холодной водой не принес видимых результатов. Стало легче, но память не вернулась. Это расстраивало.
– Вика, Викуля.
Дверь, закрытая на щеколду, задергалась.
– Вик, открой дверь.
– Зачем? – я вжалась позвоночником в стену.
– Как это зачем?
– За-чем?
– Хочу к тебе.
– Скоро выйду.
Я не готова была к такому повороту событий. Чтоб собраться с мыслями, нужно было время. Минут пятнадцать я пряталась в заточении, но Денис оказался настырным парнем, стучал в дверь, звал на кофе.
Пришлось выйти. Мы посмотрели друг другу в глаза. Да, такое короткое знакомство, а как много разных образов.
Кофе пили молча. Я смотрела в окно, тихо надеясь, что сегодня выходной, и я ничего не перепутала.
– Как закончился вчерашний вечер? – Решилась задать сакраментальный вопрос.
– Ты что, ничего не помнишь?
Он был искренне удивлен.
– Прости, но иногда такое с людьми случается.
– Вообще ничего? – уточнял он.
– Я бы сказала совсем немного.
Он погрустнел, уткнулся в свою чашку и замолчал.
– Денис, я помню пиццу, пиво. Мы сидели в кафе под мостом.
– Да.
– Ну, а потом что? Закрылось метро, и ты меня позвал к себе?
– Нет. Ты хотела танцевать. Мы поехали в другое заведение.
– В клуб? – уточнила я, напрягая память изо всех сил.
– Нет, просто в другой бар.
– Зачем?
– Ты так хотела. Хотела петь и танцевать.
– И?
– И мы поехали.
– Понятно.
«Интересно, на что способна девушка в неконтролируемом состоянии?»
– Ты сказала: «Давай будем совершать необдуманные поступки».
– Я так сказала?
– Да. Ты кричала, что мы живем в Москве и должны добиться мечты. Мы заказали водку и селедку. А потом ты решила спеть.
– Я пела?
– Ну, да.
– О, господи.
– Ты хорошо пела, – успокаивал Денис.
– Надеюсь, ты меня забрал?
– Я хотел. Но ты не хотела.
– А люди?
– А что люди?
– В зале были люди? Вообще, мы поехали в многолюдное кафе? Как называется?
Я нервничала.
– «Полюс» называется. В моем районе. Нормальное кафе.
Я поклялась, что больше никогда не появлюсь в «Полюсе».
– Это был караоке-бар?
– Нет. Ты сказала, что хочешь петь, и я договорился с музыкантами.
У меня начали шевелиться волосы на затылке. Глаза увеличились в размере.
– Ну что ты так переживаешь? Все было прилично, пока…
– Пока что?
– Пока ты не начала танцевать.
– Какой кошмар!
Я обхватила голову руками и зажмурила глаза. Неужели это правда, а не сон? Одно дело петь. Голосом меня боженька не обделил, согласна. Но это не значит, что я умею и все остальное. Вокал не предполагает танец. И наоборот. Этот принцип работает в моем случае. Я обладаю хорошими вокальными данными, но абсолютно не научена двигаться на сцене.
– Ты красиво танцевала, – стал успокаивать меня Денис, – людям понравилось.
– Да?
– Да. Все тебе аплодировали.
– Неудивительно, – пробурчала я, – такая бесплатная развлекательная программа.
– Почему бесплатная? Тебе деньги совали.
– Куда?
– Ну… – засмущался парень.
– И я их брала?
– Да. И опять пела. И танцевала.
– Господи! – в который раз взмолилась я.
Рывком поднявшись, я решила поскорее сбежать домой. Денис смотрел печальными глазами. Наверное, я должна была что-то успокоительное ему сказать на прощание.
– Вобще-то, я не пьющая.
– Да?
Он не поверил.
Ушла я от Дениса ближе к обеду. Настроение старой щеткой пакостно скребло внутри. Стыд заворачивал плотным поролоном холодный субботний день. Выйдя на своей станции, решила пройтись и проветрить мозги. В сумке зазвонил мобильный. Экран светился именем абонента «Денис из поезда».
– Лучше бы он там остался, в поезде, – проворчала я и отключила телефон.
Маринка оставила записку, что отправилась на рынок. Светка уехала на выходные домой, так что квартирка была в полном моем распоряжении. Я рухнула в кровать не раздеваясь.
– Вика! Вика, просыпайся!
– Что случилось?
Я с трудом разлепила глаза и села на кровати. По комнате металась Маринка, издавая какие-то утробные звуки. Она руками закрывала лицо и тряслась как эпилептик в припадке.
– Марин, что с тобой?
– Больно! Мне больно! – выла подруга.
– Маришка, что случилось?
– Обожглась.
Я кружила вокруг, как испуганная птица возле гнезда, не зная, чем помочь. Маринка рыдала, чертыхалась и на мои просьбы убрала руки от лица.
Я закусила губу и прикрыла ладонью рот, чтоб сдержать эмоции. Выглядела она как Баба Яга без грима. Нос, щеки, губы, подбородок и шея покрылись красными бугристыми пятнами. Мимика причиняла ей сильную боль, ревела она беззвучно и старалась не двигать губами.
– Маришка, чем тебе помочь?
– Печет, – хныкала подруга, стараясь не прикасаться к лицу.
– Тебе нужен доктор.
– Спаси меня, – слезы капали на пол, – сейчас спаси.
Я металась по квартире, не зная, что ей предложить. Забежала на кухню, схватила крем от ожогов, выдавила на ладонь и стала аккуратно размазывать жирную консистенцию по обожженным местам. Она мужественно терпела и отвечала сквозь сцепленные зубы.
– Как тебя угораздило?
– Печень жарила.
– И что?
– Она стрельнула. Раскаленным маслом мне в лицо. Больно, – застонала подруга.
– Сейчас, сейчас. Марин, ты не знала, что масло может стрельнуть? Зачем лицо подставила?
– Умная какая! – процедила Маринка.
– Прости, ведь не первый раз ее готовишь.
– Вика, ничего, что от тебя перегаром за версту несет?
Пришлось закрыть рот, молчать и дышать через нос.
Через час Маринке стало легче. Мы приняли успокоительного в виде бокала красного сухого и мне тоже полегчало. Марина больше не стонала и не плакала. Лежа на кровати, она раздавала указания и гоняла меня из кухни в комнату.
– Вика, принеси попить.
Я протянула стакан с водой и вернулась дожаривать злополучную печенку.
– Вик, а трубочка? – кричала она из комнаты. – Губы болят.
Я соскребала пригоревшие кусочки, плакала от лука и злилась на Маринку.
– Вика, положи творог в холодильник. Я купила на рынке, он там в пакете на столе.
– Хорошо.
– Вика, подай журнал.
Тут я уже не выдержала:
– Знаешь что? – Я влетела в комнату, вытянув вперед ложку с остатками пригоревшей печенки. – Встань и сама возьми. У тебя ноги целые.
– У меня болевой шок, – заныла подруга.
Я открыла рот, чтобы сказать Маринке гадость, но входная дверь распахнулась раньше. С большими клетчатыми сумками ввалилась Светка.
– Девочки, в чем дело? Почему телефоны отключены? Я ждала, что встретите на вокзале. Я им сумки тащу с едой, а они на кровати лежат.
– Светка! Приехала! – закричала «пострадавшая».