Мой нелучший друг
– А чем это у вас воняет?
Света скривилась. Я посмотрела, как Марина забирается обратно под одеяло, будто ее это не касается.
– Печень жареная. Смертельное производство с плачевным исходом. Видишь, у Марины аллергия, съела кусок и лицо покрылось слизью.
– Дура, – прошипела она из-под одеяла.
Света села на кровать, выпучила глаза. Забыв снять обувь, она прошагала осматривать «плачевный исход».
– Марин, что у тебя с лицом?
– Больно, – скривилась Маринка. – Обожглась.
– Как? Когда это случилось?
– Свет, все готово. Садись за стол. Печень будешь? – крикнула я из кухни.
– Не-а, – испуганно замотала головой она. И отсела подальше.
– Я обожглась, это не аллергия, – обиделась Маринка.
– Чем?
– Раскаленным маслом. В лицо брызнуло.
– Ой, бедненькая. Чем тебе помочь?
– Витка кремом намазала.
– А я слышала, соком сырого картофеля надо.
– Как я завтра на работу пойду? – захныкала Маринка.
Я вошла в комнату и распахнула окно для проветривания.
– Как обычно. Сначала пешком до остановки, потом на трамвае, затем на метро, еще раз пешком и ты в офисе.
Марина сверкнула молниями. Прищурила глаза и сказала Светке:
– Вика дома не ночевала.
– Интересно вы развлекаетесь в мое отсутствие.
– Тебе уже лучше? – я наклонилась к Маринке и выдернула из-под ее головы подушку.
– Вик, где ты была?
Колесница по имени «женское любопытство» запустилась. Теперь ее не остановить.
– У парня.
– Кто он? – не отступала Света.
– Денис. Денис из поезда.
– Этот тот, который считал тебя глухонемой?
– Все верно.
– Ну, и как?
Света улыбалась. Я не разделяла восторгов. Хотелось как можно быстрее закрыть тему.
– Замечательно.
Но они меня не отпускали.
– Вика, ну хоть что-нибудь расскажи, как вечер провела? – заныли обе.
– Нет, – я отрицательно махала руками.
– Викуся, ну хотя бы то, за что тебе краснеть не придется. Что-то приличное.
На секунду задумалась:
– Нет такого.
– Ничего себе, – округлила глаза Света.
– Во дает, – изумилась Маринка.
Больше не приставали.
Я заблокировала контакт «Денис из поезда» и вычеркнула из памяти неудачное свидание.
Наступила осень. В Москву приехал Женька.
Глава 5
Меня всю жизнь обманывали мужчины.
Говорят, что женщина сама виновата, сама позволяет себя обманывать. Может быть.
А может быть мы, девушки, настолько наивны, что обмануть нас проще простого?
Женя был типичным ботаником. Очень много учился, говорил правильно, был аккуратен и вежлив. Эдакий герой нашего времени. Симпатичный домашний мальчик. После школы серьезных попыток ухаживания он не предпринимал, но его незримое присутствие я чувствовала постоянно. И мне это льстило.
Одноклассницы завидовали. Только у меня был такой преданный рыцарь, благовоспитанный поклонник-друг. И поможет, и пожалеет, и заступится. Моя привязанность с годами крепла и переросла в настоящую дружбу. Такой дружбы не бывает только между женщинами или мужчинами. Женька оказался неплохим психологом, с готовностью делился со мной тонкостями мужского понимания мира. А так как он был вхож в оба дружеских лагеря – мужчины его ценили за разумные суждения, а женщины – за обходительность, готовность помочь и поистине галантные манеры, то, как понимаете, цены ему не было. Я прикипела к Женьке всей душой.
Поначалу я делилась с ним любовными переживаниями, но в последствии поутихла с рассказами.
Первый мой парень, представленный Женьке, не был одобрен.
– Знакомьтесь, – весело щебетала я, – это Женька, мой лучший друг. А это, – мой взгляд мгновенно теплел, – это Лешка, мой парень.
– Рад.
Коротко поздоровавшись, Женька извинился, сослался на неотложные дела и удалился.
В тот момент я была охвачена любовным увлечением и на некоторое время забыла о друге. Вспомнила, когда Лешка променял наше свидание на поход с пацанами в баню.
– Как он мог? – стонала я в трубку телефона, не задумываясь, набрав Женькин номер.
– Что здесь тебя удивляет? – холодно отвечал мой друг. – Ты для него – яркая конфетка, тобой можно гордиться, демонстрировать друзьям. Еще бы, такая красивая девушка с ним рядом! Но на самом деле он тешит свое самолюбие, он тебя не любит. Он посредственный. Ты достойна лучшего.
Далее следовало перечисление всех слабостей мужского пола, заключенного в одном-единственном Лешке. И уши у него оттопырены, и прическа не идеальная, и неровные пальцы. Безымянный длиннее указательного. Что, согласно старому цыганскому поверью, свидетельствовало о человеке хитром и лживом. По всем параметрам выходило, что он мне не пара. И как только Женька успевал рассмотреть недостатки моего парня за такое короткое время? Я каждый раз поражалась проницательности, а друг довольно пожимал плечами и говорил неизменное:
– Поэтому я никогда не влюбляюсь. Чувства мешают видеть реальность происходящего.
Зачем он это делал?
Он расшатывал болезненную привязанность, слепую веру, рубил надежду в безоблачное будущее. Он хотел, чтоб я трезво смотрела на вещи и на людей. Пусть методы были жесткие, но зато действенные. Я переставала всецело доверять. И начинала борьбу за свое «Я».
Стоит ли упоминать, что дальнейшие мои знакомства с представителями противоположного пола сводились к неудачным романам?
Костик не вышел ростом, Макс был груб и не отличался красноречием, Ромка – толстоват, а его ранние залысины, как утверждал Женька, образовались не от большого ума, а от почесывания кожи головы. Здесь Женькины версии уходили корнями в глубь проблемы под названием «перхоть» и кожный грибок. Одним словом, никто из них меня не был достоин.
После провального корпоратива «Дон-маркета» я решила Женьке ничего не рассказывать. Не призналась я и про Дениса из поезда.
Мы сидим на кухне его маленькой съемной квартирки и смотрим друг другу в глаза. Жалостливые речи льются рекой. Сама не ожидала, столько всего накопилось.
Прожив в столице полтора месяца, поняла, что превращаюсь в обычного гастарбайтера. Дом-работа-дом и вечная экономия денег. Эта круговая схема не предвещала ничего хорошего. И она мне не нравилась. Я стала автоматически проноситься мимо всех красот природы, не обращать внимания на попрошаек в метро и даже не заметила, как наступила осень.
Женька слушает, молчит и улыбается одними глазами. Я продолжаю говорить, смотрю в окно. За стеклом моросит осенний дождь, сонно сползают мелкие холодные капли. Серый туман смывает яркие краски с деревьев. Небо свинцовыми тучами давит на землю, заставляя людей опускать головы и смотреть себе под ноги. И вот уже все вокруг заполняет один цвет – серый. Серые лужи, серый небосвод, темные от влаги здания. Дождь хлещет по стеклу, набирая силу. Я смотрю на город, в котором сыро, темно и уныло. Грусть подкрадывается незаметно, набрасывает свои искусные сети, сгоняет с лица улыбку и заставляет признаться Женьке: я не этого хотела. Хотела ярких красок, огней, акустики, сцены, нарядов. А сейчас сижу на кухне, пью коньяк, грущу и думаю, что надо менять свою жизнь.
– Что это с тобой, малыш?
Только Женька называл меня так.
– Загрустила.
– Ничего, такое со всеми бывает. Главное, не терять свои ориентиры. А ты за каких-то полтора месяца их потеряла. Чего ты хочешь?
– Хочу стать звездой.
– Похвально, – кивнул друг. – А что ты для этого делаешь?
Я подняла глаза и посмотрела на Женьку.
– Как это – что?
– Ты ищешь объявления, регистрируешься в базах, ходишь на кастинги, участвуешь в конкурсах? Подрабатываешь в ресторанах на банкетах? Суешься везде, где тебя могут заметить и дать хоть один шанс? Что ты делаешь для того, чтобы стать певицей?
Я опустила глаза и втянула голову в плечи.
– Не обижайся, Вик. Сама знаешь, что никто не придет и не предложит. Такое только в сказках бывает. Действовать надо.