Третье Тысячелетие

— Роскошная посудина! — говорил медленно Ангел, разглядывая на свету золотисто-желтый бокал, и вдруг спросил наугад: — Вероятно, воспоминание о последней поездке в Париж?
— О последнем возвращении из Парижа, — поправила она его вполне серьезно, и он едва сдержался, чтобы не охнуть от изумления.
Марин быстро обменялся с другом красноречивым взглядом.
— Да вы, сдается мне, прорицатель? — спросила девушка.
— Он и впрямь ясновидец! — сказал Марин.
— Например, — спокойно проговорил Ангел, — мне ничего не стоит предугадать, что у вас есть желтая кошка с черными полосами.
— Я потрясена! Это ведь так трудно: заметить черные и желтые волоски на диване, или на кровати, или на ковре. Ничего не поделаешь: все кошки линяют. На горе хозяевам и на радость предсказателям судьбы. Какую судьбину вы мне предскажете?
— Это зависит от хитросплетения линий на вашей ладони.
— Жаль! Я верю только кофейной гуще.
— Карты, кофейная гуща — все это пустяки, безделица, смею заявить вам, как потомственный ясновидец. Не верится? Тогда слушайте. Одна гадалка на кофейной гуще уверяла меня, к примеру; что однажды вечером я познакомлюсь с некой девушкой. Заметьте: не только познакомлюсь, но и впоследствии женюсь на ней. Так вот, у моей суженой будто бы есть желтая кошка с черными полосками…
— Тысячи точно таких кошек спокойно разгуливают по городам и весям. Любая из них может принадлежать любой вашей суженой, — парировала девушка. — Так что вы потенциальный многоженец.
Марин расхохотался ее находчивости.
— А теперь выслушайте предсказание. гадалки до конца, — сказал уязвленный Ангел. — У будущей моей супруги была в роду замечательная бабка. Точнее, прабабка. Во время оно ее похитил турецкий бей, но она кинжалом вспорола ему жирное брюхо и растаяла как дым. Муженек ее был из гайдуков, храбрец, сорвиголова, за что и получил от нее в награду кучу детей. Потом он ушел в ополчение и…
Глаза девушки вопросительно впились в лицо Ангела.
— Откуда вы знаете про бабку Калояну? — строго спросила она.
— Я же сказал вам, что одна гадалка…
— Я, кажется, способна понимать шутки, но теперь спрашиваю вполне серьезно и… если уж хотите знать всю правду, бабка  Калояна вовсе не закалывала бея кинжалом. Оглоушила лопатой по башке.
— Благодарю за разъяснение. Все-таки я имею право знать родословную своей будущей супруги, — сказал Ангел. — Впрочем, не торопитесь. Когда мы поженимся, вы мне все расскажете в подробностях.
— Скоро ли свадьба? — насмешливо осведомилась девушка; выглядела она озадаченной, хотя и пыталась это скрыть.
— Для начала, как водится, примите свадебный подарок, — отчеканил новоявленный муж, извлекая из кармана медальон. — И, пожалуйста, берегите его, как если бы он достался вам от бабки Калояны! А если, паче чаяния, утеряете, то не зарекайтесь выйти замуж за того, кто найдет медальон, будь он распоследним бродягой. Одному только дьяволу известно, чем заканчиваются легкомысленные клятвы…
Побледневшая девушка вскочила, не решаясь протянуть руку к украшению.
— Откуда можете вы знать даже то, как я… я была совсем одна, когда… и потом… никто…
— Берите, милое созданье! И не опасайтесь ничего! — сказал Ангел и тоже встал; ему уже не хотелось ее разыгрывать. — По некой невероятной случайности, или чуду, или бог весть чему мы знаем довольно много. Но теперь нас ждет неотложная работа. Мы еще вернемся к этому разговору в другой раз.
— Как хотите, — тихо отвечала она и пошла их провожать. У ворот она протянула руку и добавила: — Меня зовут Калояна…
Климент сидел на широком подоконнике. Его силуэт, едва различимый на фоне звездного неба, висел как бы в пустоте.
— Не зажигайте лампу! — учтиво попросил он, когда они вошли в комнату. — Меня раздражает свет… К тому же темнота наводит на откровенность.
— Вы держитесь так, Климент, как будто знали заведомо, что мы придем! — подхватил вызывающе Марин, усаживаясь на кровать.
— К несчастью, я знаю слишком много, — вздохнул Климент.
— Не потому ли, что в совершенстве постигли основы телепатии? — спросил Ангел.
Сидящий на подоконнике усмехнулся.
— Смешно так думать. Ни один телепат не способен одинаково хорошо провидеть и прошлое и будущее.
— Тогда чем же вы одарены?
— Писатели-фантасты называют это машиной времени. В данном случае речь идет о крохотной железе, размером с божью коровку, не более. Она-то и позволяет экстраполировать любое событие по двум направлениям.
— А всех ли людей снабдила природа такой железой?
— Буквально всех. Может быть, одно из доказательств тому — толкование снов. Сны — те же скачки во времени, только люди не могут их толком объяснить. Даже с помощью теории наследственной памяти.
— Выходит, между вами и нами нет никакой разницы? — усомнился Марин.
— Абсолютно никакой.
— Почему же тогда вы способны предсказывать, а мы — нет? — сказал победоносно Ангел.
— Я много размышлял над этим, — спокойно отвечал Климент. — И делал множество опытов. Действительно, я самый обыкновенный человек: болею гриппом и ангиной, а если порежу палец, кровь моя такая же красная, как у других. Но моя железа развита болел чем у других людей, именно потому я могу предсказывать. В сравнении с людьми я как левая рука и правая. Назовем условно всех людей «правосторонние», то есть им соответствует симметрия правой руки. Тогда — разумеется, лишь в известном отношении — я «левосторонний», с обратной симметрией.
— Это произвольный пример, не так ли? — спросил Ангел.
— Нисколько. Я назвал людей «правосторонними», потому что их железы перерабатывают определенные вещества в пище именно в «правые», то есть в вещества, которые направляют плоскость поляризованного света вправо. У меня же все наоборот. Точный механизм мне неизвестен, но именно «левые» вещества, попадая в мозг, наделяют человеческое сознание возможностью делать невероятные скачки во времени. Эти скачки вы называете предсказаниями. Вопрос формулировки, не более. В сущности, это просто перемещение во времени.