Третье Тысячелетие

— Но это же недоказуемо! — воскликнул сбивчиво Марин. — Допустим, в нашем теле существует эта железа. Однако вы не можете видоизменить ее так. чтобы…
— Проще всего пойти обратным путем, — перебил его Климент с превосходством. — А почему бы не синтезировать некие «левые» вещества? Тогда любой человек мог бы совершить подобное путешествие во времени с помощью нескольких миллиграммов абсолютно безвредного снадобья…
— Понимаю! — закричал возбужденно Марин. — Это идея!
— Отчего же вы не синтезируете, боже мой? — воспламенился и Ангел. — Чего вы ждете?
— Сознаюсь, я давно уже работаю над синтезом, — сказал кротко Климент. — Но положение, в котором я нахожусь сейчас…
И вот тут-то двое врачей-практикантов протрезвели. Только теперь они вспомнили, что этот невероятный разговор происходил не в академии наук и не на международном симпозиуме, а в психоневрологической клинике, в одной из ее бесчисленных палат.
Марин поглядел на светящиеся стрелки часов.
— О, да уже около семи! Как неощутимо летит время с вами, Климент!
— Я лечу впереди времени, — загадочно отвечая безумец и добавил: — Однако об этом — в другой раз. Наверное, вы торопитесь.
— Да, у нас важная встреча, — хладнокровно солгал Марин.
— Знаю! — гласил двусмысленный ответ.
— Я совсем запутался, — признался Ангел, когда они остались одни в коридоре. — Любой может спятить, слушая Климента.
— Между прочим, теория его достаточно стройна, — размышлял Марин. — Большинство пищевых веществ, которые принимает человек, отклоняют поляризованный свет вправо. Не исключено, что…
— Стой! Что это? — Ангел указывал пальцем на стену, за которой находилась палата Климента. Он глядел перед собой как помешанный.
— Стена! — промямлил Марин.
— Я спрашиваю о направлении, глупыш.
— А-а-а… Запад… Даже юго-запад.
— Так я и думал! — заявил восхищенно Ангел и припустился бегом по длинному коридору.
Марин, привыкший к внезапным порывам своего друга, покорно последовал за ним. Вскоре он оказался в пустой комнате дежурного санитара. Ангел ждал друга у открытого окна.
— Гляди! — сказал он таким тоном, как если бы показывал на новый континент. Пред ними как на ладони сиял индустриальным благолепием целый район. — Это церковь, вон там, за ней, живу я, а вон дом Калояны. Видишь его? Через два перекрестка, второй дом от угла. И точно под окном Климента.
— Действительно. А вон и железные ворота.
— Теперь уяснил механику предсказаний? — спросил победоносно Ангел. — Достаточна обладать хорошим зрением и легковерными глупцами, позволяющими себя разыгрывать.
— Выходит, он опасный лжец! — рассмеялся Марин. — Никогда бы не предположил. Остается только уточнить, кто свихнулся: он или мы?…
Друзья переоделись и направились к выходу. Нужно было поужинать, поскольку через два часа они заступали на ночное дежурство.
— Одного не могу объяснить в его предсказании — бабку Калояну. Откуда Климент проведал о ней? — недоумевал Марин.
— Именно это занимает сейчас и меня, — признался Ангел, пока они спускались по лестнице.
— А не мог ли он раньше познакомиться с Калояной-младшей?
— Откуда мне знать? Что же касается пророчеств насчет женитьбы, то я гарантирую: тут он перемудрил. Вряд ли мы с ней подходим друг другу. А может, и вообще уже не увидимся никогда.
— Никогда не делай скоропалительных выводов! — заметил Марин философски и пропустил друга вперед.
Ангел открыл дверь да так и застыл на пороге — их ждала Калояна.
— Задерживаетесь! — возроптала с укоризной девушка. — Договорились встретиться ровно в семь, а теперь четверть восьмого. Я уж начала замерзать.
Смутившийся Ангел незамедлительно снял свой плащ. Марин, проклиная свою забывчивость, бормотал извинения.
«Представляю, как потешается сейчас Климент, — мрачно думал Ангел. — Он наверняка еще раньше заметил ее, из окна своей палаты».
Но Климент ни над кем не потешался, поскольку его сейчас не было, да и не могло быть у окна. И звали его вовсе не Климентом; Корнелиус — приблизительно так звучало его имя на языке того мира, обитатели которого чтили профессора Корнелиуса как выдающегося исследователя цивилизаций в стадии послеварварского общественного развития. Как удивились бы Ангел, и Марин, и Калояна, когда могли бы знать, что профессора Корнелиуса не было не только у окна палаты, но и вообще в палате.
Веира, супруга профессора, уже расстилала постель, когда Корнелиус появился на пороге ее спальни, напоминающей розовую раковину южных морей.
— Наконец-то можно будет выспаться всласть, — начал он, улыбаясь и нежно ее целуя.
— Где ты так запропастился? — встретила она его вопросом, обычным для жен в каких угодно мирах. — Я уж начала беспокоиться. И зачем ты выключил «следы»?
— Ты все, все узнаешь в мельчайших подробностях, — успокоил он ее, — времени у нас предостаточно. Перво-наперво поведай мне новости!
— О, новости самые заурядные. Возвратилась огромная экспедиция, вчера передавали отчет по планетовидению. Ничего особенного в системе двойной звезды они так и не открыли — какие-то камни, вулканы, опасные излучения. Кроме того, академик Карус из вашего, института выбран в Солнечный совет.
— Браво!.. Когда же?
— Несколько дней тому назад. Я получила приглашение на церемонию.
— Непременно пойдем, непременно.
— Неужели ты так долго сможешь отсутствовать на твоей планете?
— Возвращаться туда нет необходимости. Я вернулся окончательно.
— Правда? — так и ахнула от изумления Веира. — А работа?
— Закончу исследования, которыми занимался здесь раньше. Не хочу больше сидеть там. Если понадобится, пошлю туда кого-нибудь из молодых сотрудников.
— Милый, а верно ли, что твои варвары поедают животных, вместо того чтобы синтезировать пищу? — спросила она, и в глазах ее, желтых, как топаз, проблеснуло любопытство.
— Верно! — подтвердил профессор Корнелиус. — И все они до одного «правосторонние», представляешь ли?
— Как бы не так?
— Однако это не мешает им быть довольно привлекательными созданиями. Хочешь посидеть со мной немного? У меня в горле все пересохло.