Театр для француженки (СИ)

Она оттолкнула меня, и вошла на урок обратно. Но я не пошла в уборную, а к входной двери. Мне хотелось хотя бы попытаться найти выход из этого адского места. Проверив, никого ли нет на коридорах, я быстро побежала вниз по лестнице, и вот оказалась возле входной двери.
Я пробовала открыть ее, но она была заперта. Ключ, скорее всего, у директора, достать его было нереальным, и я все таки отправилась привести себя в порядок, только из-за чувство гордости и самоуважения.
Вечером ничего не произошло, но все преподаватели и работники пансиона, смотрели на меня с оскалом и злобой.
Я снова убедилась, мне будет не сладко.
Часть третья. Надежда 
1876 год, 23 декабря
Я уже два года нахожусь в пансионе. Очень много что изменилось. Нет, не в отношении, во мне.
Я стала авторитетом в пансионе, чуть ли не криминальным. Я все так же, как и раньше, отстаиваю свои права без страха и сожаления. И все было бы намного легче, если бы это делали другие девушки, но жизнь это чреда нелепых ситуаций.
На мне за два года, нет ни единого целого места. После недели избиений, я все так же терпела, я ждала. Ждала Светлану, чтобы хотя бы иметь маленький шанс на спасение, но она ни разу даже не прислала мне письмо. Ни единого раза. Наверное, как я и думала, ее личная жизнь наладилась, и она избавилась от такой обузы как я.
Ученицы пансиона, смотрят на меня с уважением, некоторые, даже с надеждой на помощь. Но как я могу помочь тем, кто ничего не делает? Здесь я научилась стоять за себя, чтобы ни было я не опускалась.
Первый перелом ребер, случился буквально через месяц моего здесь нахождения. Потом переломы рук, вывихи суставов. Синяки под глазами, сломанный нос. Я превратилась в ходячую мишень кулаков. Но я все так же молчала, улыбалась и смеялась!
Недавно наши преподаватели придумали еще один способ наказания учениц, в особенности меня. Сорок ударов плеткой. Еще никто не испробовал это удовольствие, даже я. Странно, я так старалась для этого. Наверное, я самый глупый человек на свете. Всем я уже давно доказала силу своей воли и духа, но не себя. Я до сих пор считаю себя слабой. А в голове все чаще звучит фраза одной очень дорогой мне особы: " Ты сильная девочка. Сильным девочкам сложно в мире". Истинная правда! Почему тогда я не придала этой фразе внимания?
Сегодня особенный день, приход для нас писем. Еще одна аномалия пансиона. Нам письма пишут, но мы не имеем права на них отвечать. За все время я получила ровно ноль писем, мне никто не писал, совсем. Я не ждала письма от Светланы, но очень надеялась получить его от Яна, который уже и забыл обо мне.
Я все так же жила в комнате с Оливией и Анастасией, мы сидели, как всегда, каждая на своей кровати, и ждали писем. Хотя никто из них тоже никогда их не получал.
К нам в комнату зашла Анна, с одним письмом в руках. Положила его на стол, едко глянув на меня, развернулась и ушла. Единственное достоинство пансиона заключается в том, что никто не смеет открывать наши письма. Хоть где то они не опустились к уровню крыс, хотя сравнение из с крысами очень оскорбительно. Крысы ничего плохого мне не сделали, все-таки.
Оливия взяла в руки письмо, и улыбнувшись, посмотрела на меня.
- Дорогая, это для тебя.
Я не поверила своим ушам.
С невозможным волнением и нетерпением, я открыла его, и начала читать про себя, вытирая слезы. Письмо писал некий Элиас Парташ, но открыв его я поняла, что это Ян:
" Здравствуй, Золушка эмигрантка.
Как ты? Хотя зачем я спрашиваю, если ты все равно не ответишь. После того как ты отправилась в этот пансион, я начал искать информацию о нем. И за год нашел достаточно, чтобы убедить себя в том, что ты в опасности. Прости, за то, что не написал раньше, по состоянию здоровья не мог начинать что то делать, но сейчас, я вытащу тебя оттуда. Ты должна по моему приходу подтвердить, что я твой брат, это будет не сложно, так как меня видели, когда мы тебя провожали. Я приду завтра, в день посещений, и мы выберемся вместе. Будь готова. И главное, никого Яна Чаадаева, лишь Элиас Парташ. Я попытаюсь создавать французский акцент, надеюсь все получиться. Будь осторожна, и попытайся выжить до моего приезда. Сожги это письмо
Скоро увидимся, Мари. "
Прочитав все до конца, я решила никому не говорить об этом. Я хотела, чтобы все прошло идеально, и план Яна сработал. Поэтому, я быстро измельчила письмо, разрывая мелкие кусочки на еще меньшие. Открыв окно, я выкинула его. И будто снег, бумага полетела за ветром.
Окно было бы хорошим местом для побега, но вряд ли убежишь с такой высоты. Оливия мне говорила, что одна девушка просто выбросилась в него, не выдержав всего, что тут происходит. На следующий день, приехали ее родители, чтобы забрать домой, и услышали о самоубийстве любимой дочери.
Я не хотела такого конца, поэтому решила быть снисходительна и сдержана.
- Кто написал? - с интересом и любопытством, просила Анастасия. - Кто такой Элиас? Случайно, на конверте увидела.
Под словом "случайно", имелось в виду "специально", поэтому, я пришла к выводу, никому не говорить правду, и медленно идти к цели.
- Мой брат, - ответила я.
- Ты ничего не говорила о своем брате, - нахмурив брови, пометила Оливия.
- " Все им нужно знать", - подумала я, продолжая молчать.
- Что ты скрываешь, Мари? - снова любопытствовала Анастасия.
- Ничего не скрываю! Ничего, ясно? Элиас мой родной брат, которого я не видела еще с десяти лет! Я не знаю как он вообще узнал моем существовании. Мать бросила его, сказав отцу, что то умер! - чтобы быть как можно более убедительной, я перешла на крик.
- Но почему она так сделала? - Анастасия начинала меня раздражать.
- Потому что дура. Я вам об этом говорила. Его воспитывала вторая бабушка, которую я даже не видела. Поэтому, и с Элиасом не виделась!
Анастасия поверила мне без сомнений, но вот Оливия, продолжала смотреть на меня с подозрениями.
***
Уже вечером, меня вызвали в кабинет, где собирались все учителя. Не знаю почему, и по какой вине, но я стояла перед ними, будто маленький ребенок, ждавший получить ремнем.
- Что за письмо ты сегодня получила, Мари? - спросил преподаватель математики.
- От брата, - уверенно ответила я.
- У тебя нет брата, Светлана не рассказывала ни о каком брате, да и ты не особо, - вмешалась Анна, директор пансиона.
- Ну, наверное, потому что он жил все это время во Франции, нет? - не сдержавшись, снова начала отстаивать себя и грубить я. - Или, возможно, потому что Светлана, меркантильная и подлая тварь, которая даже ничего не знала о моей прошлой жизни, так же как и все вы! Анна, сколько лет у вас нет мужчины? Вы когда нибудь слышали такие слова как "доброта" и "любовь"?
- Ты жизнь еще не прожила, чтобы мне сейчас это говорить!
- Я не прожила много лет, но испытала все то, о чем вы могли бы только мечтать.
Вечер закончился потрясающе.
Я получила очередной удар по телу, и по выдержке, которая только усиливалась.
В этот раз, они перешли все границы, сорок ударов плеткой, не самое снисходительное наказание, но по ихнему мнению, самое справедливое для меня.
На спине было множество порезов, которые в свою очередь посинели, от сильных ударов и начали кровоточить. Боль была невыносимой. И если признаться, я была готова закричать прям перед этим столпотворением уродов, но я терпела.
Только ночью, когда все уснули, я заплакала, тихо заплакала, чтобы никто не услышал и не увидел.
Я очень ждала наступления завтрашнего дня, чтобы Ян, наконец то, забрал меня с этого кошмара.
Мой долгожданный братец 
1876 год, 24 декабря
Всю ночь я проспала на животе, так как адская боль в спине просто не давала мне второго варианта.