Театр для француженки (СИ)

Наконец, я добилась того, чего так долго добивалась. Увидела их в самом жестоком проявлении, а если все пойдет по плану, то я еще и покину после этого пансион.
Проснулась я от ощущений на себе чужих взглядом. Открыв глаза, я увидела стоящих надо мной Оливию и Анастасию. Они смотрели на меня взволнованными взглядами, и вскоре я поняла почему. Моя ночная, белая рубашка, на спине полностью пропиталась кровью, да и я чувствовала себя обессиленной из-за потери крови, и страшных мучений. Но утешаясь мыслью о том, что это последний день, который я провела здесь, я нашла силы подняться, и снова пойти бороться, но уже не против несправедливости и едкой человеческой сущности, а ради себя и собственного счастья с свободой. Человек не должен умирать в неволе, так же, как и птица.
- Неужели они сделали это с тобой? - в ужасе спросила Анастасия. Ах, эти вечные вопросы.
- Как видишь, - отвечала я, пытаясь встать с кровати, преодолевая боль.
- Это не удивительно, ты должна была получить сполна за свое поведение, Мари. Нужно потише сидеть здесь, а не играть в отважное сердце. Думай головой! - крикнула Оливия, дав понять ее неуважение и не понимание моих действий.
- Я делаю все так, как считаю нужным, Оливия, не тебе решать мои проблемы.
На часах почти два часа дня, с минуты на минуту должен прийти мой брат.
- "Не подведи, Элиас", - крутилось у меня в голове.
Я сидела в комнате, и только ждала. Я прождала два года, но эти парочка минут сводили меня с ума. Тогда я даже не надеялась, что смогу снова встреться с Яном, особенно, когда он опровергал все мои предложения о возможных встречах.. А теперь, он оказался самым близким мне человеком, который помогает всем, чем может.
Пансион поистине странное место. Впускать посетителей к девушкам, которых сами же уничтожаете. Но все-таки капля ума у них нашлась, и на каждой встречи кроме родных, сидел еще кто то из преподавателей, чтобы ученицы не ляпнули лишнего, прикрываясь правилами пансиона.
Нарушив мои размышления, в комнату вошла сначала Екатерина Викторовна, а за ней Ян. Я подскочила к кровати и бросилась ему в объятья, он сжал свои руки на моей спине, и я еле выдержала, чтобы не зарыдать от боли и радости.
- Элиас! - прислонившись к парню, я тихо прошептала, - Как же я тебя ждала.
- Ты так изменилась, - не сводя с меня глаз, сказал парень.
- Десять лет прошло, дорогой.
Я даже не представляла, как мы могли с ним выбраться. С пансиона выпускают только с родителями, или опекунами. Кем Ян совсем не являлся.
Я села на кровать, просто наблюдая за парнем. Что он придумал? Мой вопрос вмиг развеялся, когда тот взмахом руки, отключил женщину. Никогда не думала, что он на такое способен, жалко только одно, удар не смертельный. Яну, хватило меньше половины силы, чтобы обезвредить, так сказать, Екатерину Викторовну.
Затем, он схватив меня за руку, выбежал на коридор и побежал к выходу. Действия проходили во время урока, и в добавку все преподавателя разошлись по комнатам, не только у меня в этот день был посетитель. Ян уверенно бежал вперед, а я чуть не падала без сознания от страха.
Не знаю как так вышло, но мы оказались возле входной двери, и осталось только пару шагов к желанной свободы. В эпичных рассказах, или романах, сейчас должно было что то случиться, очередная преграда, но мы же не в романе.
Я еле пришла в себя, когда уже сидела в машине, которая ехала в ту самую квартиру, с которой два года назад приехала.
Дело в том, что Светлана уехала с Муравьевым в Питер, а квартиру она продала Яну. За эти деньги купила себе новую, и говорят, даже свадьбу устроила. Как бы там ни было, я желаю ей счастья. А то, что она меня бросила, как всегда поставив на первое место личную жизнь- простительно. Кто же будет заботиться о личном счастье, как не мы сами? Никто.
- Я не верю, - наконец, решилась сказать хоть что то я.
- Поверь, - улыбнулся Ян, внимательно наблюдая за дорогой. - Я все-таки, как всегда, оказался прав.
Я засмеялась. Прекрасное чувство свободы заполняло пустоту легких.
Мы едим домой.
Но мне кажется, даже эти два года не изменили мою настоящую суть. Я лишь научилась распознавать ее в других. Так что, в чем то Ян все-таки оказался не прав.
Я не повзрослела, в голове все так же, размышление о властвовании денег в сказке о Золушке.
Люди не меняются, просто учатся умело скрывать.
Сказка о Золушке эмигрантке 
1876 год, 31 декабря
События моей жизни не исказились на внутреннем мире. В сердце все так же остались те, кто ушел, и все так же, много свободного для новых знакомств. Но я уже точно понимаю, что главное место уже занял один прекрасный человек, с удивительной многогранностью своих перевоплощений. Сегодня он мой возлюбленный- Ян Чаадаев, а завтра брат-Элиас Парташ.
Сквозь его ворчание, я смогла разглядеть ту самую, настоящую суть доброго, верного человека.
Все раны начали заживать, а я постепенно восстанавливалась после всего. Я уверенно могу твердить, что завтра, послезавтра и еще пять лет спустя у нас все будет хорошо. Потому что, мы рядом, мы вместе.
- Ты не поверишь, - послышался голос Яна, буквально ворвавшегося на кухню.
Я повела бровью, все так же попивая чай.
- Мы уезжаем отдыхать!
-Чего? - немного замешкавшись, спросила я. - Куда?
- Во Францию, дорогая. Все уже договорено, отказы не принимаются!
Даже не знаю чему я обрадовалась больше, отдыху с Яном, или возвращению в родные края.
- Мы пойдем там в театр? - спросил Ян.
- Ну, это уже не будет, театр для француженок, - заулыбалась я, сделав еще один глоток.
Ян сел рядом, и с обнял мою талию.
- С того дня, как мы с тобой встретились, Парташ, все театры для француженок. Театры и розы. А еще любовь. Любовь для француженок.
- Поправлю, француженки! Для меня, - посмотрев ему в глаза, я засмеялась. - Или у тебя есть еще такие француженки?
- Нет. Таких нет.
- А другие есть?
- Ну, это вопрос неоднозначный, Парташ. Я не могу так сразу ответить! - издевался надо мной парень.
- Договоришься сейчас!
Нам нравилось играть в дурачка и дурочку. Мы решили что принадлежим друг другу даже без слов, и лишних признаний. Просто мы, наверное, рождены для друг друга. И это не обсуждается.
***
Меня зовут Мари Парташ, и я совсем не сильная девочка.
Потеряв семью, первую любовь, даже опекуна, я обрела большую силу и веру в себя.
Попав в кошмарный пансион, я не сломалась, и благодаря ему обрела лучшего друга и любовь.
Все что не делается, все делается к лучшему.
И моя жизнь яркий тому пример.
Я люблю ее, и каждое ее проявление.
Жизнь это чреда нелепых ситуаций. Мы живем, чтобы создавать нелепые ситуации!
Заключение 
У каждого свое счастье, и каждый по разному к нему идет.
История Мари Парташ далеко не закончилась, и ее дневник может рассказать еще о многом. Но давайте вынесем полученное, из этой истории.
Первая любовь, не всегда единственная.
Мать, не всегда оказывается матерью.
Чужие люди, не всегда чужие, и могут становиться роднее кровных близких.
Грубые люди, не всегда черствые, просто нужно всмотреться глубже.
Вечно улыбающейся, не всегда улыбаются внутри, и не всегда их улыбка честна.
Сильные люди, никогда не признаются в этом, и не упадут на колени, не закричат.
Слезы, должны быть тихими и скрытными.
Улыбка, страшное оружие.
Боль, можно терпеть, неволю-нет!
Вера в будущее, помогает справляться даже со смертью.
Воспоминания, не делают больно, лишь помогают вспомнить то, что действительно делало.
Признания, бывают просто не нужны, когда люди рождаются поистине для друг друга.
Самого грубого, можно понять как ранимого.