Притча о бумажном змее

- ...ничего тебе не сделают, - перебивает его старик, добродушно улыбаясь, как человек, уверенный в своих словах. 
Усман глядит на него как на воплощение мудрости в образе человека. И все же не решается двинуться с места. Он робко возражает: 
- Но сейчас ночь, а я боюсь темноты. 
Аксакал вновь ободряюще улыбается ему. 
- Нет, сейчас не ночь. 
Усман все еще в нерешительности. Он бросает взгляд на пса, надеясь, что хотя бы он его проводит, но тот сидит неподвижно. Тогда мальчик, махнув рукой на прощанье, пускается в обратный путь. Шаги его все глуше звучат на лестнице. Когда он выходит из башни, пустыня полностью погружена в темноту. Он прислушивается, пытаясь различить в этой тишине хоть какой-то родной звук. И вот слышит: откуда-то издалека доносится одинокий крик ночной птицы. Мальчик шагает в ночи, то и дело оглядываясь назад. Башня, прежде казавшаяся ему такой враждебной и таинственной, - теперь единственное, что его подбадривает. Но она остается все дальше за спиной. И вдруг что-то странное происходит в небе: свет необычайной силы, зарождаясь у горизонта, распространяется по всей пустыне, как будто вот-вот взойдет солнце. Но вместо солнца на горизонте появляется полная луна, раз в десять больше обычной. 
Усман смотрит на нее, не веря собственным глазам. Лунный свет заливает его лицо. Теперь он различает даже далекие, но очень четкие очертания поселка. И, совсем успокоившись, он убыстряет шаг. Правда, вскоре опять слегка пугается, когда огромная птица вспархивает из-за куста и с хриплым карканьем набирает высоту. Ее мощные крылья движутся медленно и ровно в светлеющем воздухе. 
Птица уносится ввысь, а затем опускается, легко планируя. 
Занимается молочный, как будто летний, рассвет, озаряя улицы и площади поселка, пустынные в этот час. 
Усман шагает по длинной улице. Затем сворачивает в переулок меж двух невысоких глиняных стен; здесь его дом. 
Сейчас мальчика заботит только одно: что сказать деду и сестре. Переулок тоже пуст. Лишь один человек стоит перед маленькой, выкрашенной в зеленый цвет дверью, - это дед Усмана. Мальчик опасливо приближается, следя за каждым движением старика. Ясно видно: он боится, что его отругают или даже побьют. 
Старик худ, лицо его испещрено морщинами. Усман останавливается в нескольких шагах от него. Ему недостает смелости войти в дверь: для этого надо проследовать мимо старика. Но тот смотрит на внука с нежностью и спрашивает заботливо: 
- Ты устал? 
Усман делает многозначительный жест, но пройти мимо деда все же не решается. Тогда старик отступает, пропуская мальчика и рассеивая все его страхи. Они входят во двор. Дед направляется к деревянному настилу и усаживается перед белым чайником. Усман проходит дальше, на маленькую деревянную веранду с окнами в густой сад. На столе для него приготовлено множество вкусных вещей. Даже суп еще дымится, как будто в доме знали, что он вот-вот придет. Усман садится и принимается жадно есть. Все тревоги прошедшего дня как бы уходят прочь. Ему хочется есть, но одновременно и спать. За его спиной открыта дверь в другую комнату, где на ковре спит девушка. Это его сестра Ширин. Луна освещает ее, но это не тот мощный свет, что был в пустыне, - лишь на волосах играют тусклые блики. Ширин шестнадцать лет, у нее лицо фарфоровой куколки. Усман так и заснул на веранде, положив голову на стол. Ночь опять стала темной - теплая, полная спокойных теней ночь. 
ПОГОНЩИК ВЕРБЛЮДОВ 
По пустыне медленно идет купец, ведя за собой двух верблюдов, тяжело навьюченных товарами, покрытыми полотном. На вид ему лет сорок; он крепкого сложения, взгляд суровый. Кожа на лице опалена солнцем, борода висит клочьями. Купец идет впереди верблюдов по тропе, которая вьется среди кустарников. Вот он подводит животных к артезианскому колодцу. Пока верблюды пьют, он, порывшись в мешке, достает чайник и пиалу. Набрав сухих веток, разжигает небольшой костер, над которым подвешивает котелок, чтобы вскипятить воду. Затем он достает дыню и отрезает ломтик. Подняв глаза, он замечает пробегающего неподалеку пса, который с ниткой в зубах приближается к какому-то мальчику. Купец не может разглядеть, к чему прикреплена эта нить, повисшая в воздухе. Тогда он подходит к мальчику (это Усман) и насмешливо спрашивает: 
- Что это за нитка, к которой ничего не привязано? 
- Это мой бумажный змей. Его не видно, потому что он очень высоко. 
- Смеешься надо мной? 
- Я? Да нет. Он улетел бы и выше, будь у меня еще веревка. Посмотри! 
Он тянет к себе конец нити, показывая, как трудно его удерживать. Змей то и дело вздрагивает; погонщик ошеломлен. Он смотрит на руку Усмана, потом на шпагат и никак не может успокоиться, так как вверху и впрямь ничего не видно. Он не знает, то ли верить мальчишке, то ли нет. Наконец он говорит: 
- А если твой шпагат порвется?.. Нужно что-нибудь покрепче. 
- Я знаю, но где взять? 
Купец довольно улыбается. Он приподнимает полотно, которым покрыт товар, и показывает, что под ним: большие мотки веревки. 
- Вот как раз то, что тебе нужно. Ее не разрежешь даже ножницами. 
Теперь удивляется Усман. Однако на лице его тут же вспыхивает радостная улыбка. 
- Ты мне дашь ее? 
Человек усмехается и бросает взгляд в сторону колодца, как будто обращаясь к воде. 
- Да он спятил! - Купец вновь поворачивается к мальчику. - Ты знаешь, для чего это? Для рыболовных сетей. Конечно, они нужны не мне. Рыбакам они меня ждут. 
Он указывает на линию горизонта, туда, куда лежит его путь. Заслонив глаза от солнца, он снова смотрит на нить, теряющуюся в небе. 
- На какой же все-таки высоте твой змей? 
- Самое меньшее - километров десять. 
Купец недоверчиво поводит плечами. 
- И как же это он забрался так высоко? 
Усман почувствовал любопытство купца и потому идет на хитрость. 
- Если ты дашь ему еще веревки, он поднимется и на сто километров. 
- А что потом? 
- Ничего. Но это будет змей, которому удалось подняться выше всех змеев на свете. 
- Да кто ж его видит? 
- Пожалуй, его видят умершие... У тебя есть кто-нибудь, кто помер? 
- Конечно, но при чем здесь это? 
- Им можно было бы передать привет.