Притча о бумажном змее

- А что это Усмана не видно? 
- Пошел домой. Говорит, что теперь ему до змея дела нет. 
- И он прав. Все это один обман. 
- Почему обман? 
- Так я и поверил, что он поднимается сам и никто его не тянет вверх. Дело ясное - там наверху или самолет, или... ну, в общем, кто-то, кто ворует все наши нитки. 
И, затерявшись в толпе, он тоже направляется к дому. 
А люди тем временем устанавливают одну из бобин на специальной подставке, так, чтобы она разматывалась, не теряя вертикального положения. 
Дело это непростое, судя по тому, как суетятся вокруг нового приспособления моряк и великаны в кожаных рукавицах. Народу все прибывает; нет никого, кто не жаждал бы постичь тайну бумажного змея. 
- По-моему, все дело в ветре. Там наверху, должно быть, бушуют адские бури. - Это говорит низкорослый человек в линялом халате, который защищает его от зноя. 
Ему отвечает другой, в черных потрескавшихся очках: 
- Да выше атмосферы ничего нет, кроме электричества. 
- При чем здесь электричество! - перебивает его парень в штанах военного образца. - Я думаю, что это притяжение какой-нибудь звезды... 
Человек в потрескавшихся очках позволяет себе усомниться: 
- Да кто вообще сказал, что змей поднимается? Может, он, наоборот, падает на другую планету, побольше нашей... 
Между тем бобина кончилась, и моряк, держа в руках конец нити, ждет, пока товарищи поднесут ему новый моток. Он устал и спрашивает, не хочет ли кто сменить его. К нему вприпрыжку, опережая других, несется дурачок. 
- Я. 
Люди смеются. Затем из толпы выходит сапожник; все руки у него изрезаны дратвой. Он надевает рукавицы и заступает на место моряка. Вот он уже принимается вязать узел, но змей вдруг резко вздрагивает, нить ускользает из державших ее рук и начинает с бешеной скоростью разматывать лежащий на земле моток. 
Дурачок, который стоял рядом и во все глаза глядел на сапожника, настолько потрясен случившимся, что падает, зарываясь в песок. Вопли и всеобщая сумятица. Люди, находившиеся возле самой нити, бросаются бежать и кричат во весь голос: 
- Коней... коней... скорее!.. 
Один из кочевников вскакивает в седло. За ним другие. Группа всадников пускается вдогонку бобине, молниеносно уносящейся в пески. Они скачут во весь опор. Но и бобина вращается с невероятной быстротой, сметая на своем пути кусты и колючки; надо настичь ее, прежде чем нить кончится и уйдет в небо. 
Всадники скачут несколькими парами, с разных сторон окружая бобину. Но потом вновь сбиваются в кучу и меняют направление, так как бобина мчится не по прямой, а делает огромный изгиб. А люди летят прямо ей наперерез. Нить исчезает с ужасающей быстротой. К счастью, всадники и нить с одинаковой скоростью приближаются к одной точке: остается только остановить бобину. 
Вот они уже движутся параллельно. Слышатся невнятные крики и команды. Один из седоков приближается к бобине, сползает на бок коня, выбирая момент для прыжка. Прыгает и в падении ухватывает конец веревки: бобина с огромной скоростью тащит его по песку метров тридцать. Зато нить теперь у него в руках. И неважно, что бобина все еще продолжает свой бег: когда нить кончится, она остановится. К смельчаку тотчас же бросаются на помощь его товарищи: он жив, хотя и весь в ссадинах. Кочевники все вместе берутся за веревку, в ожидании другого мотка привязав ее к себе. У горизонта огромная людская масса продвигается вперед, катя новые, еще не начатые бобины. Кажется, будто гигантское облако нависло над пустыней. 
В ОБСЕРВАТОРИИ 
В гору, посреди густого соснового и букового леса, взбирается дорога. Вершины окрестных гор покрыты снегом. По заледенелой трассе медленно движется машина. Пройдя несколько поворотов, она вынуждена остановиться перед железной перекладиной. Из сторожки выходит солдат и направляется к автомобилю, чтобы проверить пропуска. Однако с расстояния в несколько метров видит на ветровом стекле картонку - официальный допуск. Солдат возвращается к сторожке и поднимает шлагбаум, не забыв отдать честь. Машина проходит блокпост и удаляется. Впереди еще один контрольный пункт. Та же процедура: как только часовой видит картонку, он, козырнув, пропускает автомобиль. Попетляв еще немного по дороге, окаймленной диким лесом, машина выезжает на площадку, с которой видна обсерватория. По форме здание довольно типичное, вот только размеры невероятные. Машина останавливается у подножия длинной лестницы, по которой торопливо спускаются два человека в зимних пальто. Водитель выскакивает из машины и поспешно открывает дверь сидящему в ней пассажиру, невысокому и слишком легко одетому: видно, что он насквозь продрог. У него короткая борода и очки с толстыми линзами. Он озирает внушительное сооружение, затем начинает подниматься по лестнице. Едва он подходит к железной двери на верху лестницы, как она открывается изнутри, и молодой рыжеволосый лаборант приветствует его: 
- Добрый день, господин министр! 
Посетитель отвечает взмахом руки. Он поеживается в своем пальто, так как внутри помещения тоже холодно. В центре большого, просторного вестибюля расположена лестница, ведущая наверх. Лаборант заводит гостя в какой-то кабинет, где министр ставит свою подпись в журнале. Затем они возвращаются в вестибюль и поднимаются по лестнице. Внутри здание производит странное впечатление. Через какой-то проход наподобие террасы они попадают в еще один, на этот раз небольшой, вестибюль, в котором несколько дверей. Лаборант открывает перед начальством одну из них, и они входят в большой зал. Широкая стеклянная дверь ведет в саму обсерваторию; в глаза сразу бросается телескоп необычайных размеров. Министр с любопытством рассматривает его. От этого занятия его отрывает вошедший в помещение астроном. Они обмениваются рукопожатием. 
- Добро пожаловать! Хорошо доехали? 
Министр утвердительно кивает и тут же переходит к делу. 
- Вам известно, зачем я здесь. Районы пустыни парализованы этим таинственным происшествием. В столице желают знать ваше мнение... Бумажный змей, который все поднимается ввысь... Как вы объясняете это явление? 
Астроном улыбается. Он приглашает министра пройти с ним туда, где собрались все его коллеги. Обмен рукопожатиями, улыбки, затем все усаживаются; над их головами возвышается гигантский телескоп. Самый старый астроном повторяет своим коллегам: