Чудовище должно умереть. Личная рана

Тут я услышал, что мужчина говорит, сморщив в усмешке свое изрезанное морщинами, темное от загара лицо:
— На редкость симпатичная, сэр, верно?
Я подумал было, что он говорит о машине мистера Икс. Затем, к своему ужасу, понял, что он имеет в виду самого водителя — вернее, водительницу этой машины. Почему-то мне и в голову не приходило, что человек, за которым я охочусь, может быть женщиной.
— Я не знал, что мой приятель… э… взял с собой пассажирку, постарался выкрутиться я.
— То-то и оно! — сказал он. (Слава богу, кажется, пронесло!)
Значит, в машине были мужчина и женщина, и этот свинья фасонил перед ней, как я и предполагал. Я попытался вынудить парня описать «моего приятеля», но не очень преуспел в этом.
— Такой приличный крупный малый, очень вежливый. Его дама так волновалась, еще бы, небось испугалась, когда они вот так влетели в речку! Все твердила: «Ну давай, Джордж, поедем, не век же нам тут торчать!» Только, похоже, он не очень-то торопился. Стоял, вот как вы теперь, прислонившись к крылу, и так мило со мной болтал.
— Прислонился к этому крылу? Вот к этому? — спросил я, ослепленный удачей.
— Ага, верно, к этому.
Понимаете, я стоял, прислонившись спиной к переднему левому крылу машины — именно тому, которое, по моей прикидке, было повреждено на машине мистера Икс: и он специально облокотился на него, чтобы скрыть на нем вмятину от глаз парня, с которым я сейчас говорил. Как можно небрежнее я задал ему еще несколько вопросов, но больше не смог узнать ничего ни о водителе, ни о машине. Не зная, что сказать, я фальшиво выдавил из себя шутливым тоном:
— Да, придется мне спросить у Джорджа, что это за подружка с ним была. Уж не одна ли из этих штучек, а? А еще женатый человек! Интересно, кто она такая.
Шутка получилась довольно грязной. Парень задумчиво почесал в голове.
— Как подумаю, так вроде знаю ее имя, только оно выскочило у меня из головы. На прошлой неделе видел ее в кино, в Челтенхеме. Она была в одном исподнем, да и то только так называется.
— В кино в нижнем белье?
— Ага, в одном нижнем белье. Моя мать — так просто возмутилась. Только вот как ее звали? Эй, мам! — Из дома вышла женщина. — Мам, как назывался тот фильм, который мы с тобой смотрели на прошлой неделе? Тот, что показывали первым.
— Первым? «Коленки горничной».
— Ага, точно, «Коленки горничной»! И эта молодая леди — она играла Полли, горничную, понимаете? Кор, она тоже не прочь показывать свои коленки.
— Это просто бог знает что! — сказала женщина. — Наша Джерти тоже прислуживает в доме, но у нее из-под юбки никогда не свешиваются кружева, и у нее нет времени демонстрировать свои прелести, как эта бесстыдница Полли. Уж я бы задала ей трепку, если бы она вздумала этим заниматься!
— Вы говорите, что девушка, которая была в тот вечер с моим другом, играла роль Полли в этом фильме?
— Ну, я бы не смог в этом поклясться, сэр. Не хочу доставлять проблемы тому джентльмену, понимаете? О-хо-хо! Да и та леди все больше отворачивалась в сторону. Небось не хотела, чтобы ее узнали. Она прямо взбесилась, когда мужчина включил свет в машине, — говорит: «Выключи этот проклятый свет, Джордж!» Вот тогда-то я и разглядел ее лицо. И когда увидел эту вертихвостку Полли в кино, я сказал матери: «Слушай, мать, не эта ли молодая леди была в той машине, что застряла в ручье?» Верно, мать?
— Так оно и было, сынок.
Вскоре я покинул сына с матерью, бросив туманный намек, что им было бы лучше держать эти сведения при себе. Даже если бы я поболтал с ними еще какое-то время, им больше нечего было сообщить мне, кроме того, что между двумя пассажирами той машины были незаконные отношения, что, как мне кажется, я выудил у них с таким искусством. Они не смогли вспомнить имя актрисы, игравшей роль Полли, поэтому я направился прямо в Челтенхем и выяснил это сам. «Коленки горничной» был английский фильм: об этом можно было догадаться и по названию — типичному для английского духа дешевой, вульгарной непристойности. Актрису звали Лена Лаусон, она из тех, кого называют «старлетками». Господи, ну и словцо! Фильм идет на этой неделе в Глостере, завтра поеду взглянуть на нее.
Ничего удивительного, что полиция не опрашивала жителей этой фермы: она расположена в уединенной местности, где и днем-то проезжают всего одна-две машины. Они не слышали обращения Би-би-си, так как именно на той неделе у них испортился приемник. Да если бы и слышали, какая связь могла быть между этой застрявшей в ручье парочкой с несчастным случаем, произошедшим в двадцати милях оттуда?
Итак, у меня появились новые данные о мистере Икс. Его зовут Джордж. На его машине имелись номера Глостера. Принимая во внимание то, что он знал об этом ручье (у него не было времени искать другой подходящий водоем по карте), можно с большой долей уверенности считать, что он живет в этом округе. И еще: Лена Лаусон — его уязвимое место: я хочу сказать, что девушка явно была в ужасе, когда мой «друг» застрял у ручья, она сказала: «Ну давай, Джордж, скорее!» — и все время прятала свое лицо. Следующим моим шагом должна стать встреча с ней: безусловно, она не устоит под давлением.
30 июня
Сегодня вечером видел Лену Лаусон. Ну и штучка, должен сказать! Надеюсь с ней увидеться. Но господи, что за фильм! После завтрака потратил довольно много времени, выискивая в справочнике всех владельцев гаражей в округе, чьи имена начинаются на «Дж». Выписал человек двенадцать. Удивительное ощущение — смотреть на список имен, понимая, что собираешься уничтожить обладателя одного из них.
Меня начинает чрезвычайно занимать план моей кампании. Я не стану составлять его на бумаге, пока не выработаю основного направления. Почему-то чувствую, что «Феликс Лейн» окажется полезным. Но все странные, подозрительные подробности и факты, которые человек должен собрать и тщательно изучить, прежде чем вступить в схватку со своей жертвой, не говоря уже о том, чтобы убить его! — из всего этого можно нагромоздить гору повыше Эвереста.
2 июля
Любопытным подтверждением склонности человеческого ума к заблуждениям — даже если этот ум и слегка превышает средний уровень — может послужить тот факт, что я целых два дня убил на то, чтобы выработать по-настоящему безопасный план убийства, и только сегодня вечером до меня дошло, что это вовсе не так уж важно. Дело вот в чем: поскольку никто, кроме меня (и предположительно Лены Лаусон), не знает о том, что Джордж и был тем человеком, который убил Марти, никто не сможет раскрыть мой мотив убийства Джорджа. Конечно, я понимаю, что с юридической точки зрения не является необходимым доказывать наличие мотива обвиняемого в убийстве, если только неопровержимые улики не доказывают его вину. Но фактически, когда невозможно определить мотив убийства, только непосредственный свидетель преступления может обеспечить обвинение.
При условии, что Джордж и Лена никак не связывают Феликса Лейна с Фрэнком Кернсом, отцом ребенка, которого они сбили, никто и никогда не обнаружит связующее звено между мной и Джорджем. Затем, в прессе в связи с убийством Марти не было напечатано ни одной моей фотографии: это я знаю наверняка, так как миссис Тиг ничего не передавала репортерам. И единственные, кто знает, что Фрэнк Кернс и Феликс Лейн — одно лицо, это мои издатели, которые поклялись держать это в секрете. Таким образом, если я правильно разыграю свою карту, мне нужно только представиться Лене Лаусон в качестве Феликса Лейна, добраться через нее до Джорджа и убить его. Если случайно она или Джордж читали мои детективы и видели на обложках загадочный вопрос: «Кто он, Феликс Лейн?», эту таинственную ерунду, которую жадно эксплуатируют мои издатели, я просто заявлю, что это — рекламный трюк и что я все время был Феликсом Лейном. Единственная опасность, которая меня подстерегает, — это если кто-нибудь из моих знакомых увидит меня в качестве Феликса Лейна рядом с Леной, но, думаю, этого можно довольно легко избежать. Например, я отращу бороду, прежде чем займусь роскошной «старлеткой».