Несколько минут счастья в обнимку с Ю А Гагариным. (СИ)

Здесь проливной дождб задерживали могучие стволы вековых сосен, и можно было спокойно перейти на шаг не напрягая лошадей. И съёжившись, напрягая мышцы, чтобы напрочь прогнать холод сырости отдыхая в седле ростепнно двигатся дальше.
-Ах, как же, было хорошо недавно, всего год тому назад; - подумал Шевалье.
Когда он, будучи правой рукой принца Анжуйского, вёл свой двадцатитысячный отряд,
по залитой солнцем равнине земли Синая, к "землёй обетованной", на штурм Иерусалима.
Казалось сам Господь, и святой Моисей, которого отверг его же собственный народ, ведут их, не умирать, а просто для того чтобы помолится, к святым реликвиям оставленные нам нашем Спасителем, - вдруг вспомнил он, и на лице его укрытом, намркшем плащём и скаким то трудом удерживающим влагу, усказиласб улыбка.
Но новые воспоминания, тугим подёргиванем бровей сдвинувших жруг на друга, вызвали совсем иные воспоминания.
А именно, как же жестоко потом он был наказан за эту ложную гордыню.
Как безжалостно, его войско было разбито войсками Салахаддина, его давнего приятеля.
Которого он знал в молодости своей не как злобного равителя
Лишь только после долгих обещаний, что больше нога Тамплиеров не вступит на святые земли, они были отпущены великим правителем Малик ибн Салахаддином, в назидании папы римского, понтифика третьего. И даже после того как их маленький, чудом уцелевший отряд, помиловал повелитель, отпустив домой. Они не успокоились. Пустившись в тяжкие преступления, насилия и грабежи. И вот теперь, зная, что попадут в немилость к папе, за поражение. Они возвращались не с пустыми руками.
- Небеса обетованные, за что вы карете нас,- молился шевалье де Бриньон, державшийся из последних сил в седле, позади которого, был огромный вьюк, с военными трофеями.
А вернее с драгоценностями, которые он вез с собой, приторочив к седлу выносливого маститого жеребца. Драгоценности были одолжены им, после разграбления богатых
у владельцев богатых домов.
Такие же поклажи только поменьше были и у остальных.
Шевалье непрерывно молился, сжимая в намокшей перчатке крестильный медный крест
Одну из самых важных реликвий, которые когда либо рыцари вывозили с святых земель где когдаьл жил, учил в образе человеческом сын ожий. Реликвией и являлся этот медны й крестильный крест в незапамятные века разысканной одним из патсухов в центре песков безжизненной пустыне. И принесённый вместе с дарами волхвов во главе с Бальтозаром Иоану крестителю. Который и водрузил его на шею млаженца, чьё появление предугадала звезда остановившееся в Вефлиеме на против двора св девы Марии. Только это былы тайна, которую никто кроме самого Папы, и самого Салааддина не должны были знать. И ещё погибшего слуги салахаддина домтопочтенного Мирзы. Которого безжалостно покарал мечь правосудия. Остальные рыцари, сжимали кресты на рукоятях своих мечей, и проклиная всё на свете, плелись за своим командиром.
-Прикажи привал, - приказал шевалье, делая жест молодому юноши.
Передайте по цепи привал, - приказал тот своим оруженосцам, следовавшим за ним по пятам.
-Ален, помоги, произнёс шевалье. Наконец, то, впервые, за вечер, назвав его по имени.
Грузное тело командира, поддерживающее оруженосцами, почти свалилась с жеребца на мокрые камни.
-Перед тем как мы отправимся в царствие небесное, - сказал он,- я хочу посмотреть, чем набита утроба этого иуды, за кошель золота, заведшего нас в это гиблое место.
Притащите его,- приказал он, снимая намокший бесполезный плащ, на меховом подбое давивший на онемевшие от холода плечи.
Два молодых рыцарей, спешившись, бросились выполнять его приказ.
- Бертье, друг мой,- подозвал он своего молодого заместителя.
-Я, обещал научить тебя методам лояльности;- сказал он, чуть наклонясь на ухо.
- Для того, чтобы поднять хоть на миг упавший дух, воина, надо выбрать козла отпущения. А то гнев войска обрушится на нас с тобой, и других командиров.
Проводник будет первой жертвой.
Смотри, слушай и запоминай друг мой; -
По Покровительски говорил он, уча своего наставника.
-Господи помилуй!
За, что вы меня?;- орал на непонятном языке местных жителей, весь избитый проводник, из местных пастухов коз.
Толмачь, с трудом поспевая, за тащившим пастуха рыцарем, переводил всё услышанное им, слово в слово.
- Да разве я, виноват, что внезапно пошла гроза,
Да и она уже по ходу кончается, - указывал он на просветы на небе.
- Да тут и в двух милях имеется огромная пещера, где можно будет собрать хворост и разжечь костры обсушится. А как рассветёт, я вас, выведу в нужную вам долину.
-Зачем ты завёл нас сюда? - неистовая настаивал де Бриньон.
- У нас на пути не должно быть этого ущелья;- перевёл, толмачь вопрос шевалье.
-Да вы же сами просили, чтобы по быстрее, а в обход через перевал это лишние мили, и время займёт более трёх дней, - уверенно настаивал пастух, доказывая свою не причастность.
Первой мыслью что пришла в голову
Шевалье была пожалеть беднягу, даровав ему жизнь, да и отпустить на все четыре стороны, не надеясь больше на его честность, и он бы сделал это. Но в это мгновение новый раскат грома, с неистовой силой потряс небо, и новый поток дождя, пролившийся с небес с удвоенной силой,
Сдвинул нависающие глыбы подмыв под ними почву.
И в осетившимся разряде молнии, шевалье увидал. Как медленно и уверенно сползает с крутого склона большой кусок скалы, увлекая за собой камнепад. Стоны, вопли о помощи, безысходное ржание животных, заглушил
камнепад, и новый треснувший небосвод.
Через мгновение всё было кончено.
Раздавив полдюжины следовавших всадников.
Камнепад, поспорив своим грохотом с громом грозы, потихоньку успокоился.
-Ах, ты мразь; - вскричал шевалье, и с силой носком сапога, пнул в лицо несчастного, рассекая губу, ломая переносицу где из изменившейся гримасы брызнула струйка крови, смешавшаяся с грязью и мокротой дождя. Ещё мгновение и над головой несчастного сверкнул боевой двуручный меч командующего.
И тут же, как по команде, рыцари, ополоумев, обнажили свои боевые мечи, и с криками;
- смерть предателю,- решили все сразу обрушить свой гнев, на голову бедного пастуха.
Тела их, спешили пробиваясь в перёд, давя, друг, друга, стараясь добраться первыми, дабы сокрушить гнев своих мечей, на несчастного. Стремясь к расправе они только мешали друг другу, этим самым сопутствуя ему, для того чтобы он и дальше оставался не вредимым. Узость прохода ущелья, темнота, дождь, давка лошадей и всадников, продлевали ему жизнь, которому казалось, помогал сам господь бог.
-Подождите не убивайте, у меня жена семеро детей, в знамение всех святых, прошу вас, не лишайте жизни,- орал он и его слова, тонули в гневе, и раскатах грозового неба.
Господи! Матушка владычица небесная, пресвятая Дева Мария, матерь божья услышь раба твоего, пожалей его и его сирот малых.
Спаси и сохрани МА!- Вырвалось у него, на чистой латыни.
И снова новая ослепительная вспышка молнии, осветила грозовое небо. вспышка была такой яркой, что озарила все отдалённые очертания окрестных скал, на одной из вершин так показалось шевалье, что он вдруг видел, очертания святой обители. С её куполом и крестом, над ним.
-Знамение, знамение, - пронеслось в воспалённом мозгу.
-Остановить казнь, - приказал он, и в тоже время полсотни рыцарей выхватив мечи, ринулись на
перерез, напиравших крестоносцев, которые и решили исполнить роль палача. И ещё бы мгновение и от бедного пастуха выучившего за одну долю минуты латынь, не осталось бы и помину. Выполнив приказ тамплиеры не понимая, что сними происходит преградили им путь, к расправе.
-Назад! - кричали они, осаждая мечами шиитами и копьями, напиравшую обезумевшую толпу.
- Свершилось знаменье господня,- кричал, шевалье, упав на колени, поднимая взор свой в небо.