Маньяк

- Ровненько полбутылочки, - внес он ясность в этот вопрос. 
- Так я тебе и поверил! - Корантэн щедро плеснул себе в стакан, чтобы не отставать от Бришо. 
Он залпом осушил свой стакан и поцокал языком. 
- Прекрасная вещь все-таки вино, сделанное там, откуда ты родом, пробормотал он словно для себя самого. 
Бришо пригладил усы. 
- Эй! Ведь ты же не из Нанта родом, насколько мне известно! Одьерн находится гораздо севернее. 
- Ну и что! - воскликнул Корантэн. - Когда я пью это вино, то в душе становлюсь стопроцентным нантцем. Ведь родство душ существует, или для тебя это вовсе пустой звук? 
Он закурил, любуясь мясистыми и в меру жирными устрицами. Такое счастье может выпасть человеку лишь на берегу Атлантики в один из летних месяцев. 
- Видишь ли, Меме, - продолжал он, - хоть ты, возможно, и в доску пьян, но ты абсолютно прав: в отпуске люди действительно будто с цепи срываются. Тот же Маринье.., это же целая проблема. Нормальный отец семейства, муж, солидный человек - и вдруг этот приступ сумасшествия. 
Корантэн задумался, скользя взглядом по столикам, уставленным блюдами с моллюсками, рыбными закусками, которыми славился этот расположенный в полуподвальном помещении ресторан, почти примыкающий к казино. Вокруг них сновали официанты в костюмах моряков. За столиками безудержно веселились люди, не желающие ни в чем себе отказывать. Да и зачем, если только раз в году можно вот так веселиться, развлекаться, есть вкусные вещи... 
- Странная она все-таки вдова, - добавил он, вновь наливая себе белого вина. - Редко попадаются люди, которые так четко и ясно излагают свои мысли. Тут одно из двух: либо этот Маринье был вовсе отвратительный тип, скрытный и расчетливый, постоянно ее обманывавший, либо его жена права, утверждая, что он просто по глупости влип в грязную историю. И струсил. 
Бришо решительно взялся за блюдо с дарами моря. 
- А это что такое? - спросил он, так старательно разжевывая устрицу, что у него даже зашевелились кончики усов. 
- Луковый соус. Им здесь принято поливать устрицы. 
Попробуй! 
Бришо попробовал и поморщился. 
- Он же полностью перебивает вкус устриц! 
Корантэн улыбнулся. . 
- Ты типичный француз, месье Берриискии. Попробуй еще раз, и, может, до тебя дойдет, что луковый соус с устрицей - это новое слово в гастрономии. 
Бришо, оскорбленно фыркнув, предпринял еще одну попытку распробовать соус. 
- Может, это и новое слово, - сказал он, причмокивая губами, - но оно не по мне. 
И как в воду глядел: попытавшись проглотить лакомство, надолго закашлялся. 
Корантэн подождал, пока он откашляется, успев прихватить под шумок три устрицы из порции Бришо. 
- Ты встретился со следователем из прокуратуры и с парнями из комиссариата? 
Бришо высморкался в салфетку. 
- Ответ утвердительный. Его зовут Ле Коат, точнее, Иван Ле Коат, и он насквозь пропитался виски. Готов сотрудничать. Причем настолько, что желает только одного - ?тобы его оставили в покое. 
Корантэн удовлетворенно хмыкнул. 
- Мы его потом за это поблагодарим, от нас не убудет. Может быть, даже пригласим позавтракать в этот ресторан. Хоть раз попался человек, который не станет путаться у нас под ногами. - Корантэн спохватился: - Но он хотя бы допускает мысль, что нам может понадобиться его помощь? 
Бришо тем временем успел прихватить у Корантэна три ракушки, чтобы компенсировать потерю трех устриц. 
- Я думаю, он свечки ставит, чтобы ему не пришлось этого делать. Ведь это помешало бы ему накачиваться виски. - Бришо помрачнел. - Ясно как божий день, что и он, и все остальные здесь и на более высоком уровне страстно желают одного: чтобы мы как можно скорее превратились в людей-невидимок. 
- Но все-таки молятся, чтобы мы раскрутили это дело, потому что им оно не по зубам. 
- Ты прав, Борис, они ждут от нас чуда. Но тихого, незаметного, бесшумного. 
Последние слова Бришо произнес по-английски, и Корантэн про себя отметил: "Ну все, готов. От нантского вина его уже потянуло на английский язык". 
А Бришо тем временем во все глаза изучал бифштекс с картофелем, который официант поставил перед ним на стол. 
- Какой ужас, - схватился за голову Корантэн, - заказать мясо, когда здесь просто изумительно умеют жарить корюшку. Вот она, Франция! 
Не обращая внимания на его слова, Бришо вооружился ножом и вилкой. 
- Совсем было забыл тебе сказать. В бумажнике Маринье было двести франков. 
- Странно! Считай, пустой. И это после казино. 
Корантэн прищурился. 
- Нужно будет туда наведаться... Н-да, это не подарок. Представляешь, сколько там народу перебывало вечером 14 июля?! Придется нам восстановить весь этот time-table, прохронометрировать... 
- Ты что, тоже заговорил по-английски? - весело спросил Бришо. 
Корантэн отрезал кусочек сочного мяса. 
- У меня такое впечатление, что тебе здесь, в Ла-Бо-ли, понравилось, господин будущий альпинист. Чего это ты так развеселился? 
Бришо нарочито стыдливо потупился. 
- Ты будешь надо мной смеяться, но одна мелочь в гостинице меня очень обрадовала. Тебе-то я могу сказать что. 
Корантэн облокотился на стол. Сегодня утром они не без труда сняли номер в "Отель дю Парк". Не обошлось без неброского, но эффективного вмешательства Ивана Ле Коата. Так что хоть на что-то он сгодился, этот любитель виски. Но Эме Бришо не скрывал своего разочарования - ему непременно хотелось остановиться в "Эрмитаже". 
"Эрмитаж", конечно, настоящий дворец. Одни из лучших в Европе гостиниц. Все это так. Да и Чарли Бадолини не поскупился на розовые купоны, но все равно полиция не так богата, как, скажем, Марсель Дассо. 
- Ну-ну, продолжай, - попросил Корантэн, внутренне готовый к очередной выходке Бришо. 
Его помощник проглотил внушительный кусок бифштекса и выпалил: 
- Горничная на нашем этаже - англичанка. 
Корантэн провел языком по губам. 
- Понятно, - сказал он, - и ты надеешься половым путем углубить свои познания альковного английского языка. 
Он ткнул обвиняющим перстом в Бришо. 
- Нет! 
Бришо сунул в рот сразу три ломтика жареного картофеля. И Корантэну показалось, что все время, пока он жевал, в зале витал образ смуглой черноглазой горничной с которой Эме спутался как-то в Бангкоке и о которой с удовольствием вспоминал бы до нынешнего дня, если бы в наказание за супружескую измену не подхватил от нее потрясающую гонорею.