Приснись мне, убийца
– А зачем? – проявила осторожный интерес Вика.
– Чтобы экстраполировать это в будущее. Попытаться узнать, каким будет язык через две тысячи, через пять тысяч лет.
Вика кивнула, но ничего не сказала, хотя ей опять захотелось спросить: зачем? Козлов это заметил и помрачнел еще больше.
В последнее время Козлова очень раздражало, когда его перебивали вопросами. Казалось, что между ним и окружающими его людьми возникла прозрачная стена. Они друг друга видят, но услышать собеседника удается не всегда.
Что-то, наверное, отразилось на лице Козлова, какая-то мучительная для него мысль, и Вика, заметив это, неожиданно взяла его за руку, сказала негромко, почти шепотом:
– Давайте посидим в кафе.
Козлов поднял голову и обнаружил, что они стоят возле сквера, а рядом под деревьями – столики летнего кафе. Хотел отказаться, но почему-то промолчал и двинулся за Викой. Она будто чувствовала за собой вину и хотела ее загладить – угостить странного молодого человека кофе.
За столиком они оказались вдвоем. Козлов хмуро рассматривал проносящиеся за редкими деревьями автомобили. Вика сделала вид, что не замечает его угрюмости.
– Я люблю это время года, – сказала она почти мечтательно. – Когда уже по-настоящему тепло, но еще не жарко и все лето впереди.
– Да, – поддержал беседу Козлов.
– Зимой я устаю почему-то. На меня серость неба давит, и настроения никакого. Летом мне лучше. А вам?
– И мне, – подтвердил Козлов.
Он по-прежнему чувствовал себя неважно.
– У вас случилось что-то? – осмелев, поинтересовалась Вика.
– Почему вы так решили?
– Вы так выглядите… Не знаю, как объяснить…
– Плохо выгляжу, да?
– Да.
– Значит, так и объясняйте: плохо, мол, выглядите, – усмехнулся невесело Козлов.
Подумал и добавил:
– Нет, у меня все нормально. Просто настроение такое… – неопределенно махнул рукой, словно обрисовывая свое никудышное настроение.
– И давно такая хандра у вас?
– Давно.
– Значит, не я тому причиной?
– Чему – «тому»?
– Вашему плохому настроению.
– При чем здесь вы? – искренне удивился Козлов.
– Мне показалось, что там, в библиотеке, я чем-то вас обидела.
Значит, и вправду она его затянула в кафе, чтобы искупить свою несуществующую вину.
– Нет, вы ни при чем, – великодушно признался Козлов.
Вика допила свой кофе. Похоже, что теперь она чувствовала облегчение и даже широко улыбнулась.
– Что ж, спасибо.
– За что? – спросил Козлов.
– За Эскулапа. Без вас я бы не нашла правильный ответ.
– Не стоит благодарности.
Вика поднялась.
– Я пошла, – сказала она. – Всего вам хорошего.
И опять улыбнулась. Сейчас она уйдет, и Козлов снова останется один. Он почти испугался этой мысли и поспешно вскочил. Вика взглянула на него удивленно.
– Я провожу вас, – предложил Козлов.
– Мне недалеко.
– Тем более.
Она пожала плечами и ничего не ответила на это. Ей действительно оказалось идти недалеко – через квартал остановилась у трехэтажного здания. У входа висела табличка: «НИИХим».
– Я здесь работаю, – сказала Вика.
Там, за дверью, было много-много людей. Сейчас Вика окажется среди них. И забудет о Козлове. А он останется один.
– Подождите! – сказал он быстро. – Может быть, прогуляемся?
Наверное, со стороны все это выглядело очень глупо.
– Я не могу, – улыбнулась Вика доброй, щадящей улыбкой. – У меня перерыв заканчивается.
Он ее терял. И боялся этого.
– Ну не сейчас! – сказал быстро, боясь, что она уйдет, скроется за дверью. – Вечером. А?
Она посмотрела на него внимательно.
– И что же будет вечером?
И уже не улыбалась.
– Не знаю, – искренне признался Козлов.
– Хорошо, – согласилась после паузы Вика. – У меня рабочий день до шести.
– Я приду.
– Прямо сюда?
– Да.
– Лучше в кафе встретимся.
– В каком?
– В котором мы с вами только что сидели.
– Ладно. Значит, в шесть?
Только сейчас Козлов начал понимать, что не Вику боялся потерять – кто она ему? Боялся один остаться. В этом все дело было.
Вика улыбнулась ему на прощание и скрылась за дверью. Козлов медленно пошел по улице. До шести еще было много времени, очень много.
Мимо проехала милицейская машина. Милиционер из-за стекла посмотрел на Козлова подозрительно. И от этого взгляда сердце у Козлова нехорошо сжалось. Даже больно стало.
Глава 3
– Мне вас жалко почему-то, – сказала Вика.
Козлов вздрогнул от неожиданности и поспешно поднял голову. Он сидел за столиком летнего кафе и не слышал, как подошла Вика.
– Жалко? – переспросил он. – Почему же?
– У вас вид подавленный. Вам плохо, Олег?
– Пожалуй.
Он не ответил бы так откровенно, если бы она не спросила напрямую.
– В семье что-то не так?
– В семье? – переспросил Козлов и невесело улыбнулся. – Семья – это я.
– Вы один живете?
– Да. И поэтому, если спрашивают, мне легче все на неприятности в семье списать.
Вздохнул и придвинул к Вике чашку:
– Я вам кофе заказал. А он уже успел остыть, похоже.
– Это ничего.
Наверное, она хотела Козлова этой фразой успокоить. Она даже его руку накрыла осторожно своей маленькой ладонью.
– Всякое, конечно, в жизни бывает, Олег. Но все плохое проходит.
– У меня такое чувство, что плохое не пройдет никогда.
– Пройдет, – пообещала Вика.
Козлов ей не верил. Сделал глоток из чашки, отвернулся. Машины мелькали совсем близко, за деревьями.
– Никаких внешних причин нет, – сказал Козлов после долгой паузы. – Все нормально у меня. Просто настроение такое…
– Как у вас с диссертацией? – спросила Вика.
– А? – вскинулся Козлов.
– Я про диссертацию вашу спрашиваю. Много еще работать над ней?
Она хотела отвлечь Козлова, наверное.
– Смотря как работать. Может, год. А может, и больше.
– А от чего зависит?
– От настроения, Вика.
– От настроения? – удивилась она.
– Да, именно так. Бывает, не работается – и все. Думать в тягость.
– Не получается?
– Получается. Просто настроения нет. Хочется все бросить и…
Возникла пауза.
– И что же? – спросила Вика.
– Не знаю. Хочется ничего не делать.
– Ну так и не делайте.
– И не делаю, – сказал Козлов с неожиданным для него самого детским упрямством.
Казалось, что он сейчас заплачет.
– Я еще кофе возьму, – предложила Вика.
– Себе.
– А вам?
– Я не буду.
Да, этот Козлов оказался нелегким человеком. Вика вздохнула:
– Так не годится.
– Что именно? – спросил Козлов.
– Вы не задумывались, что тяжело с вами?
– А мне с вами? – начал дерзить Козлов.
Вика поднялась из-за стола. Было похоже, что она сейчас уйдет. Козлов испугался, но, сумев скрыть свой испуг, сказал равнодушным голосом:
– Давайте прогуляемся, если не возражаете.
Он сделал вид, что не заметил Викиного желания расстаться.
– Как ваш Эскулап?
– Что? – не поняла Вика.
– Я про Эскулапа спрашиваю, который из викторины. Подходит?
– Не знаю пока. Там ответов нет.
Козлов вдруг крепко схватил Вику за рукав и почти насильно потянул за собой, ничего не объясняя, и только на соседней улице ее отпустил.
– Извините, – пробормотал, а лицо у него стало почему-то багровое. – Так надо.
– Что это значит? – спросила Вика и озадаченно оглянулась по сторонам. – Что случилось?
Прохожие не обращали на них ни малейшего внимания.
– Так надо! – упрямо повторил Козлов, неожиданно озлобляясь.
Он рассердился на Вику и сам не знал почему.
– Извините, Олег, – смущенно сказала Вика. – Мне пора. И не надо меня провожать.
Она оставила Козлова в одиночестве. Легко пошла по улице, словно и не было никогда Козлова рядом.
– Ну и иди! – крикнул он ей вслед, ожесточаясь все больше и больше.