Так умирают короли

И только Самсонов не испугался. Поднялся со своего места и неспешно направился к Кожемякину. На него смотрели как на камикадзе. Самсонов подошел к пьяному вплотную, протянул руку и коротко сказал:
— Дай!
Он смотрел Кожемякину прямо в глаза. Это продолжалось секунду или две. Кожемякин дрогнул и швырнул вилки на пол. По залу пронесся вздох облегчения. Но это было еще не все.
— Ты не понял, — произнес Самсонов. — Я же сказал «дай», а не «брось».
И вдруг ударил Кожемякина по лицу. Кожемякин пошатнулся, но не упал. Самсонов обернулся к нам, и я увидел, какое у него спокойное лицо.
— Светлана! Надо его отвезти домой.
Мы спустились вниз. Кожемякин шел сам. Как побитая собака.
— Бить его не надо было, — произнесла Светлана.
Мне тоже так показалось. Но у Самсонова были свои резоны, и он даже не удостоил нас ответом.
Загрузились в фургон. Самсонов остался снаружи.
— Вы разве не едете? — удивился я.
— Останусь, — хмыкнул Самсонов. — Уж больно невеста хороша!
Посмотрел мне в глаза и рассмеялся:
— Она просила, чтобы я тебе ее телефончик передал. Запиши где-нибудь, — и продиктовал номер.
Я бы записал. Но рядом сидела Светлана и во все глаза смотрела на меня. Поэтому мне пришлось изобразить равнодушие.
— Мне он ни к чему, — буркнул я.
— Как знаешь, — опять засмеялся Самсонов.
И опять мне показалось, что он знает обо мне больше, чем я могу предположить.
Я захлопнул дверцу. Светлана вывела фургон с автостоянки.
— Ничего себе девица! — сказала она. — У нее свадьба, и вдруг такие фортели.
— Да ладно, брось. Какое нам до нее дело?
Получилось очень естественно. Светлана, кажется, поверила.
А телефончик я все-таки запомнил. Память никогда еще меня не подводила.
 
Глава 14
Мы едва миновали мидовскую высотку на Смоленской, как нас тормознул инспектор ГАИ. Я всполошился, вспомнив, что Светлана «замачивала» тосты наравне со всеми,
— Не трепыхайся, — сказала Светлана. — Все нормально.
И бросила в рот две подушечки «Стиморола».
Подошел инспектор, козырнул, представляясь. Поскольку он все делал слишком уж по инструкции, я чувствовал, что мы наверняка влипли. Когда имеешь дело с педантом, неприятности попросту неизбежны.
— Нарушаем, — сказал инспектор. — Ваши документы, пожалуйста.
Светлана в открытое окно протянула ему «корочки». Среди прочих бумаг я увидел удостоверение служащего телекомпании.
— Вы перестроились из ряда в ряд, не включив сигнал поворота, — объявил инспектор.
Еще бы мы включили сигнал поворота! Знал бы он, откуда мы едем.
Инспектор тем временем изучал бумаги. И, черт возьми, какое же недоброжелательное было у него лицо! Я прикидывал, хватит ли у нас денег, чтобы откупиться. Лично я был почти пустой. Светлана наверняка тоже. Пьяного Кожемякина я совсем не брал в расчет. Инспектор добрался до «телевизионного» удостоверения и застопорился на нем. Эти корочки он изучал дольше, чем водительское удостоверение Светланы. Потом поднял на нас глаза.
— Вы из передачи «Вот так история»? — спросил он недоверчиво.
— Да, — важно ответила Светлана. — У Самсонова работаем.
И тут инспектор втянул носом воздух. Учуял. Ему бы с такимнюхом в парфюмерной промышленности трудиться. У меня упало сердце.
— А как насчет теста на алкоголь? — осведомился бдительный страж.
— Что? — изобразила изумление Светлана.
— Запах, — коротко пояснил инспектор. — Прошувыйти из машины.
Я бы сдался, если честно. Но у Светланы нервы сказались крепкие. Она засмеялась и показала рукой себеза спину:
— Вот он, наш ароматизатор. Сами из-за него страдаем.
Инспектор заглянул в салон и увидел спящего Кожемякина. Безо всякого теста можно было определить, что он в стельку пьян. Инспектор вздохнул и в нерешительности повертел в руках Светланины документы. Снова вспомнил, откуда мы.
— Так вы с Самсоновым работаете?
— Да, — подтвердила Светлана. — Сейчас как раз едем со съемки. Вот видеокамеры, — с готовностью показала она.
Инспектор посмотрел. Но все еще колебался.
— Мы спешим, — нахально сказала Светлана. — Наш материал ждут в Останкино.
Инспектор снова вздохнул и вернул документы. Даже не оштрафовал за невключение сигнала поворота.
— Мы пригласим вас на передачу, — посулила благодарная Светлана.
Но телефончик инспектора не взяла. Зато дисциплинированно включила сигнал левого поворота, и мы отчалили от бордюра. Кожемякин даже не проснулся.
— Вот черт! — сказал я. — Едва не влипли.
— Кожемякину спасибо скажи. Выручил, хоть и сам того не знает.
— Мы ему потом расскажем.
— Не только про это, — невесело усмехнулась Светлана. — Он же ничего завтра не будет помнить, алкоголик несчастный. Ни про то, как на людей с вилками кидался, ни про то, как домой попал.
— Он всегда такой?
— Да. Как напьется — с ним проблемы. Я его боюсь, если честно. И никак не пойму, чего с ним Самсонов возится. Знал же, что Кожемякин — урка, и всеравно в бригаду взял.
Онавыглядела расстроенной, как будто дело касалось лично ее.
— И сегодня вот напился, — добавила с досадой.
— Сегодня имел право, — примирительно сказал я. — Не начужие деньги пил, на свои. Самсонов ведь свадьбуоплатил. — Яобернулся к Светлане: — Хотел у тебяспросить. Сколько все это может стоить?
— Ты о чем?
— Об этой свадьбе. Шикарный ресторан, отдельный зал, одних гостей более ста человек. Это же дорого!
Светлана кивнула, подтверждая, что действительно дорого.
— Тысяч пять? — высказал я предположение. — Если считать в долларах.
— Ну что ты! Конечно, дороже.
— Дороже? — изумился я.
Светлана что-то прикинула в уме.
— Никак не меньше десяти тысяч. А может, и все пятнадцать.
— Но как же так! Откуда такие деньги? Ведь еще наша зарплата плюс аренда монтажной плюс…
— Я не знаю, Женя, — отмахнулась моя спутница. — Да и что нам за забота? Самсонов хозяин, ему виднее.
— Я знать хочу! Потому что видел, как его разукрасили в его же собственном кабинете. С чего бы это, а? И если ему достанется, то в какой-то момент обязательно и нам перепадет. Так?
Когда я начинаю заводиться, это сразу заметно. Светлана вздохнула. Я был уверен, что она знает намного больше, чем говорит.
— Ты рассказывала, что нам за каждую передачу телевидение платит, — напомнил я. — Но этих денег ведь на все не хватит. Простой подсчет показывает…
— Прямо счетовод Вотруба какой-то! — с досадой произнесла Светлана.
Не хотела говорить, я видел. И все-таки решилась:
— Это не все деньги, конечно, ты прав. Я не знаю всех тонкостей, но большие суммы набегают от рекламодателей.
— Самсонов получает деньги за рекламу?
— Не за ту, какую ты видишь в передаче в виде роликов. Это размещает сам телеканал, которому мы продаем передачу. Это их бизнес. Они скупают у производителей телепрограммы, которые пользуются успехом у зрителей, и эти телепрограммы заполняют рекламой, которую оплачивают рекламодатели. Простая схема. И очень большие деньги.
— А Самсонов? — напомнил я.
— Он зарабатывает на скрытой рекламе. Может быть, ты обратил внимание, что в наших передачах в кадре всегда оказывается то плакат какого-нибудь банка, то действие разворачивается на фоне фирменной закусочной. Эмблема или название мелькает на экране, никто на это даже внимания как будто не обращает, но в мозгу отпечатывается намертво, ты уж поверь. Вот за это фирмачи Самсонову и платят.
— Много?
Светлана пожала плечами:
— Никто этого не знает. Оплата идет наличными, из рук в руки. Так что точные цифры знает только Самсонов и тот, кто ему платит. Могу только предполагать. В передачах такого уровня, как наша, за размещение скрытой рекламы платят от десяти до двадцати тысяч долларов.