Так умирают короли

Действо начиналось. Я показал жестом лейтенанту, что уже скоро. Он понял и кивнул.
Из «жигулей» вышел парень. Он был одет в спортивный костюм и кроссовки. И совсем не походил на тех, кто снимался в нашей программе раньше. Я даже подумал, что на этот раз Самсонов промахнулся, подбирая кандидатуру. Парень не успел отойти от своей машины далеко, как был остановлен окриком складского работника:
— Там не ставят машины! Здесь вот специальная площадка!
Парень пожал плечами и беспрекословно подчинился. Из своего укрытия я увидел, как, переставив машину, наш герой запер ее и прошел в склад. У нас был дубликат ключа от его «жигуля» — достали с помощью матери этого парня, которая и написала письмо нам на передачу. Дальнейшее произошло очень быстро. Примчался на оранжевом «жигуленке», точной копии машины нашего героя, Демин и в два счета поменял одну на другую. Теперь на площадке стояла другая машина — точная копия первой. Это было железное правило Самсонова: никогда не портить вещи, принадлежащие нашим героям.
Возле армейского грузовика появился Самсонов. Я тоже направился туда, потому что мне сегодня предстояло быть в кадре.
— Давай, лейтенант, твоих бойцов! — скомандовал Самсонов, и через секунду из кузова посыпались автоматчики.
Смотрелись они грозно. Но Самсонов лишь засмеялся:
— Патроны холостые?
— Так точно! — ответил лейтенант.
— Пусть действуют, как договаривались: чтоб пальба стояла оглушительная. А мои стрелять будут вон оттуда. — Самсонов показал рукой на штабеля досок, за которыми скрывалась парочка стрелков вооруженных карабинами.
— У моих — боевые, — сказал Самсонов. — Так что головы не подставлять.
Еще раз обвел взглядом свое воинство и скомандовал:
— Пошли!
Через пару минут территория склада представляла собой удивительное зрелище. Десяток автоматчиков, укрываясь за строительными материалами, полукольцом окружили обширную площадку, в дальнем конце которой, за оранжевыми «жигулями», маячил силуэт человека. Это был «преступник», а нам предстояло его «брать». Но пока мы бездействовали, поскольку отсутствовал наш герой, который должен был принимать в операции самое деятельное участие, хотя сам он об этом пока ничего не знал, договариваясь на складе о двух мешках цемента, за которыми его послала мать.
Демин в кожанке и с переговорным устройством в руке суетился, отдавая последние распоряжения. Он сегодня играл роль руководителя «операции». Я был молодым опером, во второй или в третий раз вышедшим на задание. Сценарий я знал и уже представлял себе, какая сейчас начнется потеха. Это не сюжет с жетонами в музее, здесь события посерьезнее.
Рация в руке Демина ожила.
— Он идет! — доложил наш наблюдатель, засевший в здании склада.
Демин махнул мне рукой. Я метнулся к двери, из которой должен был появиться наш герой, и замер в ожидании, сжав в руке заряженный холостыми патронами милицейский «Макаров». Дверь распахнулась. Парень в спортивном костюме, беззаботно насвистывая, переступил порог. Я тут же сбил его с ног и навалился на него сверху, тыча в лицо пистолетом и разъяренно шипя:
— Ты куда лезешь, чудак? Жизнь не дорога?
Он ничего даже не успел понять, а голос Демина, стократно усиленный мегафоном, прогрохотал совсем рядом, почти над нашими головами:
— Вы окружены! Выходите на открытое место с поднятыми руками! Пистолет положите на землю, чтобы я его видел!
И сразу же раздались выстрелы. «Преступник» не внял уговорам.
— Кто ты? — спросил я.
— Попов.
— Какого черта! — выразил я неудовольствие, — Мне не нужна твоя фамилия! Откуда ты здесь взялся?
— Я приехал за цементом.
— Тебе чуть не прострелили башку, — назидательно сказал я. — Мы из МУРа, обложили здесь одного типа. Он отстреливается.
В подтверждение моих слов загрохотали выстрелы. Попов заметно побледнел. Он оказался не таким крутым, как в первые минуты.
— Главное — не высовывайся, — посоветовал я. — И тебя не зацепит.
Демин через мегафон увещевал несговорчивого «преступника». Я отпустил парня, чтобы он мог оглядеться. Попов перевалился на живот и теперь мог оценить ситуацию.
— Где он?
— Кто? — осведомился я.
— Бандит, которого вы берете!
— За теми оранжевыми «жигулями».
— О-о-о! — застонал Попов.
Он действительно был не шибко смелым парнем. Самсонов умел выбирать. Я готов был снять перед ним шляпу.
— Что такое? — озаботился я.
— Это моя машина.
— Надеюсь, она у тебя застрахована? — с неподдельным хладнокровием осведомился я.
У него был взгляд человека, начавшего терять рассудок. Да, без страховки, конечно, не жизнь.
— Ничего, — сказал я фальшиво-бодрым голосом. — Может, все еще и обойдется.
Попов посмотрел на меня с проснувшейся надеждой.
— Если он сейчас выйдет и сдастся, — пояснил я.
— А если нет?
Я покачал головой.
— Я участвовал в парочке таких операций. Машины обычно восстановлению не подлежат.
Герой застонал.
Низко пригибаясь, к нам подбежал Демин и процедил сквозь зубы:
— Он уже ранил двоих солдат!
Его взгляд скользнул по распластавшемуся на пыльном асфальте Попову:
— Кто такой?
— Это посторонний, — пояснил я. — Хозяин во-о-он той машины.
Я показал на оранжевые «жигули». — Мы сможем сделать так, чтобы машина не пострадала, товарищ полковник?
«Полковник» Демин скорбно покачал головой.
— Он там хорошо укрепился, — пояснил он. — Так что штурм будет серьезный.
Попов слушал наш треп с безучастным выражением лица. Он уже распрощался со своей машиной. Снова ударили выстрелы.
— Видишь?! — сказал мне Демин.
Мимо нас пронесли на носилках «раненого». Солдатик. корчил гримасы и умолял нести его поосторожнее. Все выглядело очень естественно.
— Третий? — спросил Демин у солдат, которые несли носилки. — Куда его ранили?
— В живот.
Я скосил глаза на Попова. Он начал мелко дрожать.
— Попробуем его достать из автоматов, — решил Демин и побежал отдавать распоряжения.
Я посмотрел на машину. «Преступника» не было видно. Значит, успел укрыться. Все шло по плану.
— Извини, — сказал я Попову. — Машину уже не спасти.
В подтверждение моих слов дружно ударили автоматы. За их грохотом не были слышны одиночные выстрелы снайперов, начавших методично расстреливать оранжевые «жигули». Даже отсюда, издалека, было видно, как одно за другим в корпусе машины появляются аккуратные пулевые отверстия.
— Эти дырки можно будет заварить, — подсластил я пилюлю.
— А двигатель? — простонал Попов. — А навесное оборудование? А стекла? А внутренняя обшивка?
Он был безутешен. Но еще не знал, что в конце концов произойдет с его «жигулями». Я же сам принимал участие в разработке сценария и поэтому отнесся к бедолаге Попову с совершенно искренним сочувствием.
— Напишешь заявление, — сказал я. — На имя начальника МУРа. Может, он пойдет тебе навстречу и выделит машину из спецфонда.
Попов затих.
— У нас целая площадка машин, конфискованных у бандитов. Правда, там одни иномарки, «жигулей» я что-то не видел.
Взгляд Попова снова стал угасать.
— Но попробовать стоило бы, — подсказал я. — В крайнем случае дашь тысячу «баксов» на лапу…
— Кому? — с готовностью спросил Попов.
— Старшине. И он закроет глаза на то, что ты вместо «жигулей» возьмешь иномарку. Ему-то все равно, стоят машины годами и гниют.
— И любую можно будет взять?
— Ну конечно!
— «Мицубиси-паджеро» у вас есть?
— А как же, — сказал я. — Целых три штуки. Одну, как я слышал, мэру хотят отдать. А две пока остаются.
Попов немного ожил. И на свои разнесчастные «жигули» он уже посматривал совсем другими глазами. Мне даже показалось, что он сгорает от нетерпения как можно скорее увидеть их грудой металлолома.
Машина действительно была уже совсем никакая. Дырявая, как решето.
За пустыми бочками невидимый нам Демин безуспешно вызывал по рации подмогу. Строгий голос отвечал ему, что сил у него достаточно. Демин жаловался на несговорчивость преступника и на то, что он уже потерял пятерых.