О нём (ЛП)

Наливает себе кофе и спрашивает папу, обернувшись через плечо.
— Поли, ты во сколько пришел домой?
Поморгав, он смотрит на свои часы и прищуривается.
— Где-то полчаса назад.
— Пробитая сонная артерия, — в двух словах рассказываю я ей. — И все безуспешно.
Папа неодобрительно хмурится.
— Таннер, — низким голосом говорит он.
— А что? Я просто избавляю тебя от необходимости проходить через это снова.
Мама тихо подходит к нему и обхватывает его лицо ладонями. Мне не слышно, что она говорит, но тихий звук ее голоса заставляет и меня чувствовать себя лучше.
В черной пижаме и с птичьим гнездом на голове, шаркая ногами, заявляется хмурая Хейли.
— Почему вы так орете?
Забавно, что она выбрала момент, когда все молчат.
— Это просто высокофункциональные люди, — отвечаю я. Она шлепает меня по груди и пытается уговорить маму позволить ей кофе. Как и ожидалось, мама отказывает и предлагает ей апельсиновый сок.
— Кофе затормозит твой рост, — говорю я Хейли.
— Вот, значит, почему твой пенис такой…
— Таннер собрался идти работать над своим заданием, — с нажимом в голосе перебивает ее папа. — Кое с кем по имени Себастьян.
— Ага, с парнем, который ему нравится, — говорит Хейли. Мама резко поднимает голову и смотрит на меня.
Все внутри превращается в сгусток чистейшей паники.
— Ничего подобного.
Она скептически смотрит на меня.
— Ну ладно.
Папа подается вперед, выглядя уже более проснувшимся.
— Нравится в смысле нравится?
— Нет, — я мотаю головой. — В смысле, что он хороший человек и может помочь мне получить пятерку. Он всего лишь наш помощник учителя.
Папа широко улыбается, словно дает понять, что даже если мне и не нравится парень, которого мы сейчас обсуждаем, он нормально воспринимает мою сексуальную ориентацию. Этому моменту не хватает разве что мотивационного стикера.
С тяжелым стуком Хейли ставит стакан апельсинового сока на стол.
— Ага, всего лишь ваш помощник учителя, которого Отем описала как суперсекси, а ты сказал, что он краснеет пятнами.
— Но он просто помогает тебе с книгой, да? — вмешивается мама.
Я киваю.
— Ага.
Сторонний наблюдатель приписал бы мамину нервозностью тому, что речь идет о парне. Но нет — она дергается из-за того, что Себастьян мормон.
— Ладно, — мама говорит это так, будто мы только что заключили с ней сделку. — Хорошо.
От беспокойства в ее голосе внутри у меня все горит и вот-вот прожжет дыру. Я хватаю стакан Хейли и выпиваю ее сок до дна, чтобы потушить это пламя. Она смотрит на маму, ожидая, что та меня отчитает, но они с папой молча обмениваются взглядами, будто что-то обсуждают.
— Мне интересно, может ли парень-мормон и парень-анти-мормон быть друзьями? — говорю я им.
— То есть ты рассматриваешь это как эксперимент? — осторожно интересуется папа.
— Вроде как. Да.
— Хорошо, но только не играй с ним, — просит мама.
Я издаю стон. Разговор становится утомительным.
— Народ, хватит, — я иду к двери и беру рюкзак. — Это для школы. Мы просто поработаем над моим планом.
МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.
МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.
МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.
Я пишу в блокноте эти слова раз семнадцать, пока жду Себастьяна в условленном месте: в Писательском алькове Городской Библиотеки Прово.
Когда идеальным почерком он написал мне свой электронный адрес, я почему-то был уверен, что он ожидал от меня предложения встретиться в «Шейк Шаке» — только не в «Старбаксе», ни дай бог, — после чего мы бы прошлись по моему плану. Но сидеть с ним в публичном месте, где нас может увидеть кто угодно из школы, означало бы слишком открыться. Терпеть не могу так думать, но что, если кто-нибудь решит, будто я захотел стать мормоном? Или что, если кто-нибудь увидит его и задастся вопросом, чем это он занят с не мормоном? Что, если Футболист-Дэйв заметит, как на занятиях я глаз не спускаю с Себастьяна, а епископ наведет справки у кого-нибудь из Пало-Альто — и кто-то скажет, что я би, — и он расскажет Себастьяну, а Себастьян, в свою очередь, расскажет всем остальным?
Кажется, я чересчур много думаю об этом.
МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.
МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.
МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.
Позади меня на лестнице раздаются шаги, и времени у меня остается лишь на то, чтобы встать и уронить блокнот на пол, когда появляется Себастьян, выглядящий как модель одежды «Патагония»: в синей дутой куртке, черных брюках-чинос и кроссовках «Меррелл».
Он улыбается. Его лицо раскраснелось от холода, а меня что-то колет изнутри — так сильно я люблю смотреть на него.
Это плохо. Очень плохо.
— Привет, — немного запыхавшись, говорит он. — Извини, что опоздал на пару минут. Сестре на день рождения подарили огромный домик для Барби, и мне пришлось помочь отцу его собрать перед уходом. А там не меньше миллиона деталей.
— Не беспокойся, — отвечаю я и начинаю протягивать руку для пожатия, после чего резко отдергиваю, потому что — какого черта я творю?
Себастьян замечает, тоже протягивает руку и тоже ее убирает.
— Не обращай внимания, — говорю я.
Он смеется, несколько озадаченный, но при этом явно забавляясь.
— Ох уж этот первый день с новой рукой.
Господи, это просто ужасно. Мы всего лишь два парня, которые встретились, чтобы подготовиться к занятиям. Два бро. Бро не нервничают. Будь бро, Таннер.
— Спасибо, что встретился со мной.
Кивнув, Себастьян наклоняется подобрать мой блокнот. Я выхватываю его, прежде чем он успевает прочитать бесчисленные фразы, которыми я себя успокаивал, пусть и не особенно успешно. Не глядя мне в глаза, Себастьян решает оставить это без внимания, после чего смотрит в пустую комнату за моей спиной.
— Мы сядем здесь? — спрашивает он.
Я киваю, и, зайдя вслед за мной в комнату, он наклоняется заглянуть в окно. Над горами Уосатч плотным туманом нависли снеговые тучи — будто призраки, парящие над нашим тихим городком.
— Знаешь, что странно? — не оборачиваясь, говорит Себастьян.
Я стараюсь не обращать особого внимания на то, как льющийся из окна свет озаряет одну половину его лица.
— Что?
— Я никогда здесь не был. Заходил в книгохранилище, но как следует осмотреться в библиотеке мне ни разу не доводилось.
У меня готова вырваться колкость: «Это потому что все, чем ты занят вне школы, происходит в церкви». Но я сдерживаюсь. Ведь он здесь, чтобы мне помочь.
— А сколько лет твоей сестре? — интересуюсь я.
Повернувшись ко мне, Себастьян снова улыбается. Эта улыбка так легко появляется на его лице. И так часто.
— У которой домик для Барби?
— Ага.
— Фейт десять, — он делает в мою сторону шаг, а потом еще один, и до сих пор незнакомый мне голос кричит прямо из сердца: «ДА, ИДИ СЮДА!». Но потом я понимаю, что так Себастьян дает понять, чтобы мы сели за стол и начали работать.
Будь бро, Таннер.
Разворачиваюсь, и мы усаживаемся за стол, который я занял, как только пришел, — хотя могли бы сесть вообще за любой. В девять утра в субботу в библиотеке больше никого нет.
Ножки его стула с неприятным звуком царапают пол, и, засмеявшись, Себастьян тихо извиняется. Я нахожусь так близко к нему и могу вдохнуть его запах, от чего начинает слегка кружиться голова.
— У тебя есть еще сестра и брат, да?
Он смотрит на меня краем глаза, и мне тут же хочется пояснить свой вопрос — что я не собираюсь отпускать ядовитые комментарии о размерах семей мормонов. Тем более что Хейли учится с Лиззи в одном классе.
— Моей второй сестре, Лиззи, пятнадцать, — отвечает Себастьян. — А еще у меня есть брат Аарон, которому тринадцать, но скоро, конечно же, будет двадцать три.