О нём (ЛП)

Каким-то образом в этой толпе Эрик оказывается в самом конце, а я прямо рядом с Себастьяном. Да благословит Господь Эрика. В комнате с двух сторон висят оборудованные блоками питания жилеты. Словно бортпроводник перед взлетом, Тони показывает, как надеть жилет и как застегнуть его спереди.
— Отключите бластер от зарядного устройства и нажмите на спусковой крючок, — говорит он. — На экране появится кодовое имя. Все увидели свои имена?
Делаю, как он говорит, и на экране появляется имя «Патриот». Украдкой глянув в сторону Себастьяна, я вижу, что у него на экране написано «Сержант Синий».
— Запомните это имя. После игры на табло у каждого имени будет стоять счет. Чтобы набрать очки и выиграть, вам нужно уничтожить противников из другой команды. Попасть вы сможете в одно из шести мест, — Тони тянет к себе за рукав Мэнни. — Вот куда нужно целиться, — говорит он и пальцем показывает на каждую подсвеченную область на жилете.
— Если вам попадут в плечо или в спину, вспыхнет световой сигнал на жилете, и противнику будет засчитано очко. Если же попадут в грудь, то помимо прочего у вас будет еще временно заблокирован бластер. И стрелять вы не сможете. Тогда вы пригнетесь и будете прятаться, до тех пор пока бластер не разблокируется.
Отпустив Мэни, он оглядывает арену.
— На арене будет две команды, и жилеты каждой будут подсвечены определенным цветом, — показав на Коула, он говорит: — Команда красных, — а потом показывает на Себастьяна. — Команда синих. Главное, стреляйте не в свой цвет. База каждой команды соответствует ее цвету. За уничтожение базы противника вы получите тройные очки.
Стоящий рядом со мной Себастьян переминается с ноги на ногу, и я вижу, как мельком он смотрит на меня, опускает взгляд мне на ноги, а потом отводит его. По моей коже бегут мурашки.
— И прежде чем мы приступим, — добавляет Тони, — несколько правил. Быстро не бегать: вы можете натолкнуться на что-нибудь или на кого-нибудь. Не ложиться на пол, иначе на вас кто-нибудь наступит. Запрещен любой физический контакт, включая парное уединение в темноте. Мы вас увидим.
Я кашляю, и Себастьян снова переминается с ноги на ногу.
Заканчивает Тони предупреждением о том, что нельзя бить друг друга оружием и — не дай бог — использовать ненормативную лексику, после чего мы начинаем.
В комнате с жилетами было довольно тускло, но к полутьме арены моим глазам все равно приходится привыкнуть. Команды рассредоточились вдоль стен, которые выглядят сделанными из неоновых кирпичей, и в центре арены я вижу нашу базу. Темные лампы обрамляют светящиеся декорации, но в целом мало что можно разобрать. Раздается звук включаемых один за другим лазеров, и начинается обратный отсчет.
Пять…
Четыре…
Три…
Два…
Один…
Воздух разрезает звук сирены. Я бегу сначала вдоль одной стены, а потом вдоль другой. Тут так темно, что едва можно что-нибудь различить, но по периметру арены нарисованы неоновой краской полосы и проложены цветные лампы. На фоне зеленой бочки в углу мелькает подсветка чьего-то жилета.
Я стреляю, и жилет вспыхивает красным, зарегистрировав попадание. Мой собственный жилет так же загорается лампочками, когда я заворачиваю за угол. «Цель поражена», — написано на моем бластере, но, видимо, я попал в плечо, потому что как только кто-то пытается увернуться, я еще могу стрелять, поразив его в датчик на груди и вырубив тем самым его оружие.
С другой стороны появляются два других игрока, и, развернувшись, я бегу к базе. На арене жарко и душно. По шее течет струйка пота, а пульс зашкаливает. Грохочет музыка и звуковые эффекты, и если закрыть глаза, не трудно представить, что все мы коллективно бредим, а не носимся в темноте с пластмассовыми бластерами и палим друг в друга. Попав еще в двоих игроков, я выдаю серию выстрелов по базе красных и получаю один в спину.
Вернувшись тем же путем, каким пришел сюда, я натыкаюсь на Эрика.
— Рядом с бочкой сидят в засаде, — говорит он. — Ждут, когда кто-нибудь пробежит мимо.
Я киваю, в состоянии узнать его в этой темноте лишь по белой футболке и датчикам на жилете.
— Обойду кругом! — ору я, пытаясь перекричать музыку. — Попробую напасть на них сзади.
Эрик хлопает меня по плечу, и я несусь вокруг перегородки.
Арена представляет собой двухуровневый лабиринт с пандусами, на которые можно запрыгнуть, спасаясь от стрельбы, или же чтобы получше прицелиться.
«Цель поражена», «Цель поражена», «Цель поражена», — высвечивается на экране моего бластера, а на моем жилете загораются лампочки. Позади раздаются звуки шагов. Но когда я поднимаю бластер, чтобы выстрелить, он не срабатывает. Значит, попали мне в грудь. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы найти свою базу или место, где спрятаться, как вдруг в меня кто-то врезается всем телом и оттаскивает за угол, как раз когда мимо пробегает Коул и кто-то из его команды.
— Мать тв… спасибо, — вытерев вспотевший лоб, говорю я.
— Не за что.
Пульс сбивается с ритма. Я чуть не забыл, что здесь Себастьян. Он глубоко вздыхает, и у меня по позвоночнику пробегает дрожь.
Здесь слишком громко для разговоров, а он стоит слишком близко, чтобы я мог повернуться и посмотреть на него, и это не выглядело бы странно и интимно. Поэтому я просто продолжаю стоять, пока плавится мой мозг.
Себастьян не убрал руки с моего жилета, и я спиной прижат к его груди. Все это длится секунд десять — ровно столько нужно, чтобы снова включился мой бластер — но клянусь, я кожей ощущаю каждый миг. Даже среди всего этого шума могу расслышать биение своего сердца. Пальцы покалывает от желания протянуть руку назад и прикоснуться к его лицу — почувствовать, как он покраснеет.
Я хочу остаться в этой темноте навечно, но чувствую, как в руке возвращается к жизни бластер. Больше не выжидая ни секунды, Себастьян отталкивает меня и кричит следовать за ним к базе красных. Из-за угла появляется Эрик, и все мы бежим вдоль перегородки.
— Давай! Давай! — кричит Себастьян, и мы одновременно стреляем. Несколько выстрелов — и база вспыхивает красным, после чего откуда-то сверху раздается голос:
— База красных уничтожена. Игра окончена.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Впервые за все время учебы в школе мне не нужно приклеивать расписание к дверце шкафчика, чтобы не перепутать четные и нечетные недели. В первую учебную неделю Семинар Фудзиты был в понедельник, среду и пятницу. На этой — во вторник и четверг. И до конца года недели так и будут чередоваться.
Я вижу три возможных варианта развития событий.
При первом я полюблю недели с понедельником, средой и пятницей, потому что у меня есть возможность три раза увидеть Себастьяна.
При втором я возненавижу эти же недели, поскольку несмотря на три возможности его увидеть, он присутствует только на одном занятии.
А при третьем я возненавижу их, потому что даже если Себастьян будет присутствовать на всех трех занятиях, внимания мне все равно не уделит.
В случае реализации последнего сценария я буду чувствовать досаду, что запал на твердолобого последователя Церкви СПД, утоплю свою печаль в сырном соусе к картошке-фри, отращу себе пузо и, провалившись на Семинаре, потеряю шанс поступить в колледж в другом штате.
— О чем задумался? — спрашивает Отем, подойдя сзади и положив подбородок мне на плечо.
— Ни о чем, — я захлопываю шкафчик и застегиваю рюкзак. На самом же деле я думаю, что считать Себастьяна твердолобым было бы несправедливо. Не знаю, как это объяснить, но его вера кажется более глубокой.
Отем раздраженно фыркает и идет по коридору на Семинар.
Я догоняю ее, лавируя в толпе бегущих и тащащих друг друга на спине одиннадцатиклассников. И тут же задаю свой вопрос, чему научился у нее же.
— А о чем задумалась ты? — по крайней мере, ее подробный ответ отвлечет меня от погружения в безумие.