Время между нами
Видимо, предполагалось, что здесь я должна была рассмеяться, но я лишь продолжаю недоверчиво смотреть на него.
— Как ты собираешься вернуть ее обратно?
— Точно не знаю. Сперва я подумал, что нужно вернуться в самую раннюю дату, какую только могу – в 6 марта 1995 года – Брук могла бы пожить годик у Мэгги и подождать меня там. Но у Мэгги ее не оказалось, и, судя по всему, никогда и не было. Поэтому мне остается только оставаться здесь и ждать, может она сообразила, что я жду ее в марте 1995 года, или что время само все расставит по местам и выбросит ее обратно в 2012 год, … или куда-нибудь еще, между сейчас и потом…
— Боже, как же, наверное, она напугана. — Я представила себе, как Брук бродит по улицам, потерянная во времени в поисках пристанища.
— Я знаю Брук, может сначала она и была слегка шокирована, но у нее с собой достаточно денег, хватит, чтобы выжить. Думаю, с ней все в порядке. А вот мама моя от этого не в себе, и, конечно же, винит во всем меня. Хотя, может она и права, и я не способен справиться со своим «даром».
Даже не знаю, что тут можно сказать.
— Как бы то ни было, вернулся я один и был настолько потерян, что пришлось сообщить об этом родителям и о том, что на поиски нужно время. Мама настаивала на том, чтобы я вернулся и оставался здесь до тех пор, пока не найду Брук. Но я объяснил ей, что смогу оставаться здесь только несколько недель, так что она заставила меня перенести в Эванстон отца, чтобы он записал меня в школу, где она когда-то училась.
Слышу горечь в его голосе.
— Вот поэтому я здесь. Иногда возвращаюсь домой, чтобы проверить, как там дела.
Мигрени. Расскачивание. Бормотание «Я должен найти ее. Я не могу еще уйти». Теперь все становится понятным.
— Значит, тогда ты вернулся из Сан-Франциско?
— Да. Я делал так множество раз в первые две недели. Просто исчезал из Эванстона и переносился в свою комнату в 2012 году, затем снова закрывал глаза и заставлял себя возвращаться сюда. На самом деле, в тот вечер, когда ты пришла к Мэгги, я только что вернулся. И выгнал я тебя только потому, что боялся, что меня может выбросить назад. Но этого не произошло. Было больно, но я смог остаться здесь, и с тех пор меня пока не выбрасывало.
Я вспоминаю тот свой визит – кофейные стаканы и бутылки из-под воды разбросаны по его комнате, помню, как он смотрел на меня там, в гостиной у Мэгги. Не удивительно, что он повел себя тогда так странно, когда обнаружил меня у себя в доме, болтающей с его бабушкой и рассматривающей фотографии его двухлетней сестры. Не удивительно, что выставил меня.
— То есть ты останешься здесь до тех пор, пока не найдешь Брук? — Беннетт кивает, мне становится не по себе. Но я ведь знала, что так и будет – просто где-то глубоко в душе запретила себе об этом думать, - с тех самых пор, как мне стал известен его секрет, я знала, что он не может остаться.
— Пора возвращаться в класс. — Он берет меня за руки, и я, не задумываясь, закрываю глаза. Но мы никуда не перемещаемся. Прохладный ветер продолжает обдувать мое лицо, я слышу его голос:
— Анна. — Открываю глаза и вижу, что он, не отрываясь, смотрит на меня. — Нам не стоило сближаться. Я бы очень хотел, но для тебя в этом случае многое поставлено на карту, даже больше, чем ты можешь себе представить.
Чувствую, что киваю. Беннетт наклоняется ко мне и нежно закрывает мне глаза. Он снова берет меня за руки, и я начинаю чувствовать, как знакомо скручиваются мои внутренности.
Когда я вновь открываю глаза, мы стоим у дорожки, теряющейся в зарослях кустарника, а у меня опять крутит живот. Беннетт лезет в рюкзак и достает небольшой пакет с солеными крекерами, начинаю их есть, откусывая маленькими кусочками. Потом он выуживает из рюкзака бутылку воды, откручивает крышку и осушает ее практически одним глотком. Кладет пустую бутылку обратно в рюкзак, и мы проходим через двери в школьный коридор. Беннетт останавливается на том же самом месте, где мы стояли не так давно. Заглядываю в класс и вижу, как Кортни занимает свое место.
— Теперь ты знаешь все мои секреты.
Киваю и тайком оглядываю коридор. Мы вернулись обратно в тот же самый момент.
— Пообещай, что подумаешь обо всем, что я рассказал, ладно? И задавай мне вопросы, если нужно.
Вопросы? Да у меня куча вопросов! Все, что мне сейчас нужно, так это оказаться с ним наедине в каком-нибудь уединенном месте, где никто не сможет нас прервать и где мы могли бы оставаться до тех пор, пока я не пойму, что, черт возьми, он имел ввиду, когда сказал, что для меня многое поставлено на карту.
Беннетт уже развернулся, чтобы войти в класс, но тут я хватаю его за руку.
— Постой! Когда мы снова сможем поговорить? — Уж что-то, а сидеть все выходные в нервном ожидании, когда же судьба опять сведет нас вместе, я не собираюсь.
— Скоро, — говорит он и улыбается. Потом заходит в класс, а я следом за ним, хоть я и полностью погружена в свои мысли, тем не менее замечаю все, что происходит вокруг. Вот сеньор Арготта занял свое привычное место в начале кабинета, склонившись над учительским столом. Через парту от меня сидит Алекс со своими неприлично белыми зубами. Кортни с первой парты в первом ряду многозначительно поглядывает на нас с Беннеттом. И как только раздается звонок, слегка подмигивает мне.
◄►◄►◄►
— Хотите услышать последнюю сплетню? — спрашивает Эмма, ставя свой поднос на столик и присаживаясь.
Даниэль откидывает волосы и поворачивается к ней.
— А что за сплетня? — Глаза у нее так широко раскрыты, что, кажется, вот-вот выскочат и покатятся по столу. — И о ком?
— Об Анне… — мурлычет Эмма. — И о Беннетте.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, то я ухожу. — Я облокачиваюсь на спинку стула и вгрызаюсь в яблоко. Совсем не хотелось быть предметом сплетен, но сейчас я даже благодарна, что есть возможность подумать о чем-то другом, кроме путешествий во времени и 19-тилетней девушке, оказавшейся во временной ловушке.
Поворачиваюсь на своем стуле и нахожу глазами Беннетта, он стоит в очереди за ланчем, наполняет свой стакан кока-колой. Эмма следит за моим взглядом, видит Беннетта и лукаво мне улыбается.
— Люди говорят… Неужели тебе совсем не интересно узнать, что они говорят, пока он еще не подошел к нам?
— Неа. — Я не выгляжу заинтересованной потому, что так оно и есть. — Совсем не интересно.
— Ну и хорошо, — говорит она нараспев.
— А мне все равно, — также нараспев отвечаю я и снова откусываю яблоко.
— Я слышала, что он живет с бабушкой, — произносит Даниэль, я перестаю жевать. Мы с Эммой одновременно поворачиваемся к ней. Потом Эмма переводит взгляд на меня.
— Это так? — Она морщит нос. Не понятно, то ли она шокирована этой информацией, то ли ее просто раздражает, что кто-то узнал об этом раньше нее.
— А как ты узнала об этом? — спрашиваю я у Даниэль, но тут же замолкаю, понимая, что прозвучало это как-то очень уж оборонительно, и пытаюсь выдавить из себя улыбку.
— Джулия Стеферд мне сказала.
— Аа. Джулия. — Сейчас мой голос звучит мягко и обыденно, пришлось приложить массу усилий, чтобы он так звучал. Снова откусываю яблоко, пытаюсь еще больше создать видимость, что эта тема меня совсем не волнует. — А Джулии откуда это известно?
Даниэль складывает ладони в молитвенной позе и склоняет голову к пальцам.
— Пончик не умеет хранить секреты. — Она смеется и откусывает сэнвич.
— Умно.
— Так это правда? — спрашивает Эмма.
Убираю с лица следы раздражения и говорю спокойным и уверенным голосом:
— Да. Ее зовут Мэгги. И Беннетт заботится о ней.
— Ой, как это мило, — произносит Даниэль, благодарно ей улыбаюсь.
— А где же его родители? — шепчет Эмма, наблюдая за тем, как Беннетт пересекает столовую. — Разве им не пора было уже вернуться?
Лучше бы она об этом не упоминала, потому что я вдруг понимаю, что мне не известна его легенда. До того, как рассказать мне все свои секреты, Беннетт говорил, что его родители путешествуют по Европе. Но что он рассказал о своей семье в школе, я не знаю, но уж точно не оставлял для экстренной связи телефоны людей, которые живут в 2012 году.