Спасителей не выбирают (СИ)
-- Какие молодцы, вычислили меня, поймали, -- с сарказмом протянул Хаггар. -- Ты мне морали пришёл читать? А если я извинюсь и пообещаю так не делать, меня что, отпустят? Или ты надеялся своими увещеваниями заставить меня всерьёз раскаяться и уйти в монастырь Светозарного, замаливать грехи? Нет, спасибо. Те ничтожества, от которых я избавил мир, подобного недостойны. Вы пытались мне внушить, что все люди равны, все одинаково достойны жить. Это красивая сказка, не спорю, но... знаешь, логика подсказывает совсем другое. Нескромно говорить о себе, поэтому я приведу тебе один пример. Даже из черни, пусть. Есть семья. Муж, жена и восемь детей от года до четырнадцати. С младшими возятся старшие, двое самых старших работают. Жена работает прачкой, чинит бельё на дому, шьёт и тащит на себе весь дом и всю семью. А муж пьёт и бьёт её и детей -- выпивает, засыпает, просыпается, с похмелья колотит, потом опять выпивает. Ты всерьёз хочешь сказать, что эти двое одинаково достойные люди и они оба достойны одинакового отношения? Или ты думаешь, кто-то из этой семьи горевал о смерти папаши? Ты сам-то в это веришь, наставник? -- маг цинично ухмыльнулся.
-- А чем так провинился Варун Дартар? Тем, что его жена спала с тобой, а он возражал? Беда не в том, что ты убил пару мерзавцев, а в том, что ты сам начал назначать виноватых, не вдаваясь в подробности, и совершенно заигрался в бога. Или ты скажешь, что в чём-то был виноват твой собственный ребёнок?
-- Какой ещё ребёнок? -- мрачно уточнил Верас.
-- Нирана Артус, помнишь такую? Она пришла за помощью к нам, в Гнездо. Боялась тебя, и не беспочвенно. Но, знаешь, Воздающий всё-таки наблюдает за людьми. Они выжили -- и девочка, и её сын -- и именно он после твоей казни унаследует и титул, и всё остальное.
При этих словах Верас-младший -- или, учитывая последнюю информацию, уже единственный -- сидевший до сих пор посреди койки, обхватив руками слегка разведённые колени, прикрыл глаза и медленно опустил голову -- не то в знак согласия, не то в задумчивости. На остальных убитых ему в самом деле было плевать, даже несмотря на то, что действительно не все из них являлись подлецами или преступниками, а кое-кого вовсе можно было назвать хорошим человеком. Но вот в этом случае...
Нет, он не вспоминал о той давней интрижке, ему не снилась в кошмарах решительная гордая брюнетка, да и нерождёного ребёнка мужчина не жалел. Но где-то внутри с тех пор сидела заноза, которая в этот момент дала о себе знать. Не стыд, не раскаяние, но понимание -- за некоторые поступки приходится платить, и вот это, похоже, один из них. Как только что правильно заметил Ассай, Воздающий -- бог справедливости и правды, один из четвёрки верховных богов -- действительно наблюдает за людьми, и порой очень тщательно отслеживает такие вещи.
Кто знает, может, именно из-за той истории у Хаггара до сих пор не появился законный наследник? И он, и жена были абсолютно здоровы, её наблюдал один из лучших целителей Кирмила, но... четыре выкидыша за три года, словно проклятье. И Верас с лёгкостью поверил бы именно в проклятье, не будь он сам теневым магом и не знай о проклятьях больше, чем все живущие.
-- И всё-таки, чего ты от меня хочешь? Успокоить свою совесть? Дескать, сделал всё, что мог? Уймись, наставник, моя репутация возникла не на пустом месте, но все подробности своих экспериментов и точное число их жертв я унесу с собой к Воздающему.
-- Ты желаешь поговорить со жрецом? -- нейтральным тоном спросил Ассай после короткой паузы. Он и сам несколько раз успел задать себе вопрос о цели визита, и так не нашёл на него ответа.
Они действительно пытались изменить этого человека. Искренне старались наставить его на правильный путь, воспитать человечность и великодушие, но... доказательство их провала сидело сейчас по другую сторону решётки из хладного железа и спокойно смотрело на Гасара. Хаггар до сих пор считал себя вправе вершить судьбы и распоряжаться чужими жизнями, и даже перед лицом смерти он не спешил каяться и сожалеть о своих поступках.
Впрочем, нет, кое о чём он явно сожалел: о том, что в конечном итоге попался.
-- С каким жрецом? -- раздражённо уточнил Верас.
-- Традиция, -- пояснил Ассай. -- Приговорённым даётся шанс воззвать к кому-нибудь из богов и попросить о милости.
-- О милости? -- недоверчиво переспросил младший маг, а потом губы его вдруг скривились в ухмылке. -- А что, можно и попросить, раз традиция. Пусть придёт жрец Незримого.
-- Ты уверен? -- вопросительно вскинул брови озадаченный таким выбором наставник.
Взывали обычно к Светозарному, богу милостивому и способному принять раскаяние. К Плетущему, творящему судьбы, в надежде избежать смерти. К Воздающему, если чувствовали себя невиновными. Иногда приглашали кого-то из низших богов и богинь -- в зависимости от личных религиозных предпочтений. А звать бога смерти, с которым и так встретишься через пару часов...
-- Это логично: остальные боги далеко, а он где-то здесь. -- Хаггар выразительно обвёл взглядом комнату. -- Вдруг да и снизойдёт до своей ближайшей жертвы?
Гасар Ассай нахмурился. Душу кольнуло нехорошее предчувствие, но внятно сформулировать его мужчина не смог и отогнал, памятуя о несостоятельности собственной интуиции. В самом деле, это уже отдаёт паранойей. Да, Хаггара Вераса боялись многие, и слухи о нём ходили самые жуткие, но даже с учётом их всех-- что он может сделать, закованный в хладное железо, наглухо запертый в клетке?
-- Как хочешь, -- наконец, кивнул он и развернулся, чтобы уйти.
-- Погоди, наставник, -- вдруг окликнул его приговорённый. -- Ответь на один вопрос. Кто меня предал?
-- Что ты имеешь в виду? -- растерянно уточнил Гасар.
-- Я не проснулся, когда рухнула защита. Это не могло произойти случайно.
-- А, это... Такие, как ты, зачастую не считают прислугу людьми и не воспринимают их как людей.
-- И после этого вы требуете от меня признать чернь равной? -- насмешливо протянул молодой владетель.
-- Уважение и преданность, Хаггар, требуют взаимности, -- старший маг качнул головой. -- Или хотя бы повода. Какое право ты имеешь требовать преданности от людей, которых не считаешь за людей, и вся милость твоя к которым заключается в честной оплате честно выполненной ими работы?
-- Это, конечно, отличный повод ударить в спину, -- брезгливо скривился Верас.
-- Нет. А вот месть за убитого тобой друга -- повод.
Некоторое время оба мужчины помолчали, но приговорённый не спешил задавать вопросы и оправдываться, а Гасар... Он очень многое хотел сказать. Встряхнуть мальчишку за шкирку, наорать на него, достучаться до совести. Он бы даже попробовал это сделать, если бы надеялся найти последнюю в этом человеке. Но ни совесть, ни жалость в нём так и не проснулись. Да, может, их и не было никогда?
Когда бывший наставник молча удалился, Хаггар даже не шелохнулся. Только прикрыл глаза, сосредоточился на дыхании и полностью ушёл в себя. Он ждал и готовился не упустить свой шанс.
Те, кто запер его в эту клетку, знали, что Верас не только силён, но и искусен. Вот только даже они не подозревали, каких именно высот он сумел достичь в магии и какие области знаний затрагивал в своей работе. Кое-что в их головах просто не могло уложиться, это были вложенные с детства аксиомы и табу, а Хаггар не признавал никаких запретов.
До возвращения Гасара Ассая прошло около двух часов, за которые молодой маг ни разу не шевельнулся, и открыл глаза только после того, как его окликнули по имени.
Служители Незримого, которых в народе побаивались и сторонились, редко покидали свои храмы, поэтому на доставку одного из них пришлось потратить больше времени, чем тюремщики рассчитывали. Да и в городе было неспокойно, что также доставило много тревожных минут. Если здесь, в королевском дворце с его подземельями, контролируемом бунтовщиками, царила чуть настороженная тишина, то за стенами вот уже второй день слышался грохот, взрывы, а небесным зарницам отвечали вспышки пламени на земле.