Журнал «Если», 1995 № 10

Краем глаза она заметила, как задрожали губы у девушки, и поняла, что рассчитала верно. Отныне каждое произнесенное слово, каждый жест, каждый оттенок настроения будет под ее контролем.
— Но об этом мы и потом можем поговорить, — быстро закончила она.
— У нас есть счет в магазине Грэхема в Агане, — сквозь слезы ответила Филлис. — Вы можете туда позвонить. Товар они доставят прямо сюда.
Быстро, чтобы Филлис не заметила, как радостно загорелись ее глаза, миссис Кармоди пошла в столовую за остальными тарелками. Счет! А ее так беспокоила проблема доступа к деньгам: необходимые юридические шаги, уверенность, что потребуется сначала хорошо зарекомендовать себя как на ферме, так и в глазах соседей. А тут так просто: счет! Но Филлис продолжала говорить, и миссис Кармоди прислушалась.
— Миссис Кармоди, я хотела бы извиниться за то, что не ответила на вопрос, который вы мне задали за столом. О моей записной книжке. Дело в том, что всех в округе очень интересует, что говорит мой прадедушка. Вот поэтому за завтраком, когда он чувствует себя еще довольно бодрым, я задаю ему разные вопросы. А ответы записываю, чтобы ничего не перепутать. Я делаю вид, что собираюсь написать книгу о его жизни. Но не могла же я вам все это объяснить в его присутствии?!
— Ну конечно, нет, — успокоила девушку миссис Кармоди.
А Филлис продолжала:
— Пожалуйста, не удивляйтесь, если прадедушка упомянет вашу сестру. Он всегда говорит о сестре, если перед ним женщина, и о брате, если имеет дело с мужчиной. Но на самом деле он имеет в виду своего собеседника.
Эти слова запали женщине в душу. Она вспоминала их и после того как Филлис отправилась в школу, и после того как в магазине Г рэхема приняли ее заказ от имени фермы Вейнрайта, сказав только: «A-а… Миссис Кармоди, да, мы о вас уже знаем».
Было около двенадцати, когда она, собравшись с духом, вышла на веранду, где как раз сидел мистер Вейнрайт, и наконец задала вопрос, который все это время не давал ей покоя:
— Мистер Вейнрайт, вчера вы упомянули, что встретили в Кемпстере мою сестру. Что она там делала?
Она ждала ответа с волнением, которому сама удивлялась.
— Она выходила из здания суда, — ответил старик, вынимая изо рта трубку.
— Из здания суда?! — поразилась миссис Кармоди.
— Она не стала со мной разговаривать, — задумчиво продолжал мистер Вейнрайт, — так что я не знаю, зачем она туда ходила. Наверное, какое-нибудь ерундовое дело. С кем из нас такого не бывает, — вежливо закончил он.
Кент заметил, что они остановились.
— Вот и гостиница, — водитель показал на двухэтажное деревянное здание с небольшой верандой. — Теперь я должен вас покинуть, у меня еще есть работа. А что было дальше, я расскажу в другой раз. Или спросите еще кого-нибудь. Эту историю знает каждый житель нашей деревни.
На следующее утро солнечные лучи жарким, слепящим потоком залили скромный гостиничный номер. Кент подошел к окну. Перед ним, под синим небом, посреди зеленого моря деревьев, мирно дремали деревенские домики. Ни один звук не нарушал сонную утреннюю тишину. «Правильно я сделал, что приехал сюда», — подумал Кент. Нет, не зря он решил провести все лето именно здесь, отдохнуть, пока не закончатся переговоры о продаже фермы, оставленной ему в наследство родителями. Что правда, то правда, он порядком устал.
Он спустился вниз и, к своему глубокому удивлению, съел два яйца и порцию бекона. Из столовой он вышел на веранду.
Вдруг чей-то низкий глухой голос произнес у него над самым ухом:
— Доброе утро, мистер Кент. Говорят, вы уже познакомились с призраком.
Кент обернулся и оказался лицом к лицу с огромным толстым мужчиной.
— Меня зовут Дженкинс, сэр, — важно произнес толстяк, и все три его подбородка затряслись в такт словам. — Я владелец этой гостиницы. — Том сказал мне, — продолжал он, пристально глядя на Кента своими бледными, глубоко посаженными глазами, — что вчера по дороге вы встретились с нашей местной достопримечательностью. Но насколько я понял, Том так и не успел дорассказать вам, что произошло на ферме Вейнрайтов. Я мог бы закончить эту необыкновенную историю.
Кент сел, и толстяк тут же втиснулся в кресло напротив.
— Вы не знаете, — начал Кент, — есть ли у местных жителей какая-нибудь теория, объясняющая… — он замялся, — сверхъестественный факт появления призрака? Ведь утверждают, что он именно призрак. И это несмотря на его вполне материальный облик.
— Ну, конечно, мистер Вейнрайт — призрак! — проворчал Дженкинс. — Мы ведь его похоронили, не так ли?.. А через неделю раскопали могилу, чтобы посмотреть, там он или нет. И что вы думаете? Там, мертвый.
— Видите ли, — осторожно заметил Кент, — я не очень верю в призраки…
— Никто из нас не верил, — махнул рукой толстяк. — Никто. Но с фактами не поспоришь.
— Призрак, который предсказывает будущее, — произнес Кент после некоторой паузы. — И какое же будущее он предсказывает? Или все это так же туманно, как его пророчество о сестре миссис Кармоди, выходящей из здания суда? Кстати, сама эта почтенная дама, когда она приехала?
— Почти девять лет тому назад.
— А мистер Вейнрайт мертв, если я правильно понял, уже лет пять?
— Я с удовольствием, — важно сказал толстяк, поудобнее устраиваясь в кресле, — расскажу вам, как все произошло. По порядку. Пожалуй, я опущу первые несколько месяцев после того, как миссис Кармоди появилась на ферме. Все равно в это время ничего существенного не произошло…
Женщина подошла к банку, но на пороге остановилась, парализованная страшной мыслью: стоит ей войти внутрь, как все раскроется… И на этот раз ей будет противостоять не старик и не девчонка…
Банкиром оказался щегольски одетый молодой человек, большие серые глаза которого блестели за старомодными роговыми очками.
— А, миссис Кармоди, — приветствовал он ее, потирая руки. — Наконец-то вы решили нас посетить, — он усмехнулся. — Я думаю, что мы сможем все уладить, так что не беспокойтесь… Мне кажется, что совместными усилиями нам удастся поддерживать в порядке дела фермы Вейнрайтов так, чтобы и общество, и высокий суд оставались довольны.
Суд! Так вот в чем дело! Вот что предсказывал этот старик! Суд! И это очень даже хорошая новость, а вовсе не плохая. На мгновение ее охватила слепая ярость к этому старому дураку, который так напугал ее своими разглагольствованиями… но банкир тем временем продолжал:
— Насколько я знаю, у вас имеется письмо от сестры вашего покойного мужа — дочери мистера Вейнрайта, в котором она просит вас приехать и присмотреть за фермой и ее дочерью Филлис. Возможно, это письмо не так уж и необходимо, учитывая, что вы единственная оставшаяся в живых родственница, но вкупе с завещанием — это законные требования, на основании которых суд сможет назначить вас душеприказчицей.
Женщина судорожно вцепилась в ручки кресла. Все похолодело у нее внутри. Теперь, когда настал критический момент и следовало предъявить подготовленное ею подложное письмо, она вдруг почувствовала, что дрожит. Бормоча о том, что, дескать, она могла и потерять это злосчастное письмо, миссис Кармоди принялась рыться в своей сумочке. Наконец нашла его, вспотевшими руками вытащила из конверта, подала навстречу гладким холеным пальцам банкира и замерла в ожидании…
— Гм… — промычал банкир, читая письмо, — она предложила вам двадцать пять долларов в месяц сверх необходимых расходов…
Женщину прошиб холодный пот. И как только ей могло прийти в голову написать такое!
— Забудьте о деньгах, — торопливо сказала она.
— Я приехала сюда не для того…
— Я, собственно, хотел сказать, — прервал ее банкир, — что, как мне кажется, двадцать пять долларов в месяц, — эго слишком мало. За управление такой большой и богатой фермой заработная плата вполне может составлять и пятьдесят долларов в месяц. Как минимум. На эту сумму, я думаю, мы и будем ориентироваться. Этим летом, — добавил он, — местный суд заседает здесь, неподалеку, и если вы не возражаете, то мы пройдем туда и уладим все необходимые формальности. Между прочим, — закончил он, — нашего судью интересуют предсказания мистера Вейнрайта.