Дженнифер и Ники

— Да, — произнес он не вполне уверенно, дотрагиваясь до ее груди и как бы ища в этом поддержку. Она не противилась его прикосновениям, но он уклонился. Что бы вы хотели от меня?
— Выйдите на улицу. Может быть, там мне удастся сделать настоящую фотографию.
— Настоящую?
— Да, самодостаточную. Дайте я объясню: я пытаюсь сделать фотографию, которая вырвала бы вас из формальной структуры танца, которая вас сковывает. Я хочу, чтобы это было то самое.
— Что же?
— Я пойму, когда увижу. Когда картинка в моей голове совпадет с тем, что я вижу через объектив. Щелкнуть именно в этот момент и вот у меня есть то, чего я ищу.
Юрий шагал по комнате взад и вперед, его лицо покрылось румянцем. Он выглядел неутомимым и возбужденным.
— С вами все в порядке? — спросила она.
— Да, да. Но давайте прогуляемся. Я хочу подышать свежим воздухом. Может быть, на улице вам удастся осуществить задуманное.
— Вам не кажется, что надо одеться?
— Я надену пальто, а внизу мы оба будем голые.
«Должно быть, это такая мода», — подумала Дженнифер, вспоминая обнаженное тело Ники под ее длинной шубой.
Они были одни в гостиничном коридоре. Он взял ее за руку, и Дженнифер опять стала всего лишь поклонницей, мечтающей по пути на очередное выступление в Центре Линкольна о том, что они когда-нибудь станут любовниками.
Двери лифта открылись, и они вошли внутрь. На Юрии были мягкие ботинки и длинное пальто, доходящее до лодыжек. Они молча стояли и смотрели друг на друга, потом глаза Юрия внезапно вспыхнули, он потянулся к ней.
Распахнув пальто, он принялся жадно ласкать ее грудь, потом руки скользнули ниже. Он закинул одну ее ногу себе на пояс, чтобы член, похожий на железный прут, мог легче достичь своей цели. Мощные частые токи заставляли ее дрожать всем телом в припадке сексуального исступления. Он пропарывал ее насквозь, до самых сокровенных глубин желания.
«Динг», — лифт сообщал о скором прибытии в вестибюль.
— У нас есть десять секунд, — прошептал он ей на ухо, — я сейчас кончу в тебя, ты сладкая американская задница, ты похотливая американская сучка…
Опять раздался сигнал.
— О-о-о, — простонал он, глубже вгоняя член в ее тело. Его тело сотрясал мощный оргазм, он дрожал с ног до головы.
— О! Отдай мне все, — шепнула она.
Он отступил на шаг — член с каплями спермы на головке казался лишь немного меньше. Они как раз успели запахнуть полы пальто, когда стальные двери бесшумно открылись, и они ступили в вестибюль гостиницы Сэн Этьен.
На их лицах играл румянец, и они по-прежнему тяжело дышали, когда Юрия увидели две поклонницы. Он нетерпеливо нахмурился, как ребенок, которого отрывают от интересной игры, чтобы сказать родителям «Спокойной ночи», но все же взял шариковую ручку и поставил свой автограф на пакетах для покупок, которые протягивали ему фанаты. Две дамы с завистью оглядели Дженнифер. В ухмылке Юрия блеснуло что-то волчье.
По выражению его лица она поняла, что именно теперь может сделать тот самый кадр. Он облизал губы, точно собираясь ее съесть.
— Давай поднимемся, Дженнифер, — предложил он.
 11 
 
Дженнифер бежала по песчаному пляжу в Тобаго, она почти летела. Песок попал ей в лицо она проснулась, лежа на спине в гостиничном номере Юрия Москового, в отеле Сэн Этьен. Юрий лежал поперек ее обнаженного тела и храпел. После одного из тех эротических утренних снов, что кажутся еще правдоподобнее оттого, что всегда бывают незаконченными, она проснулась в темной комнате отеля и ощутила себя похороненной.
Она поцеловала его в висок, подышала на ухо, — он спал как убитый. Она повернулась направо, потом налево, и наконец ей удалось высвободиться из-под груза его тела. Она никогда не думала, что танцоры балета, эти крылатые создания, могут быть такими тяжелыми. Она подползла к краю кровати, но он поймал ее за лодыжку и притянул обратно.
— Эй ты, спешащая женщина, — проворчал он, иди сюда!
— Юрий, мне надо в туалет.
— А? — Он играл с ее грудью, щипал за соски.
— Я сейчас приду.
Он ослабил пальцы, и она выскользнула из постели, спотыкаясь побрела через комнату по мягкому гостиничному ковру. Голова гудела. Когда они вернулись в номер, у нее хватило глупости и безрассудства пытаться не отстать от него в выпивке. Пока они занимались любовью, он иногда останавливался, чтобы выпить. Когда они отдыхали, он пил «Столичную» со льдом. Он размахивал перед ней бутылкой водки со словами: «Вот моя русская кровь и сперма». Когда она, презрительно сморщившись, заметила, что, по ее наблюдениям, мужчины, которые злоупотребляют спиртным, не слишком искусны в сексе, он заорал, что это, мол, американские проблемы.
— Когда я выпью, я трахаюсь как бог. И чем больше я пью, тем лучше трахаюсь.
Конечно, Дженнифер было лучше знать, но ее первоначальный скептицизм сменился молчаливым изумлением, когда Юрий после четвертого вулканического извержения рухнул на нее и заснул мертвым сном.
Она подошла к окну, чтобы, выглянув из-за тяжелых бархатных штор, увидеть оживленную Пятую Авеню и убедиться, что после всего, что случилось, в реальном мире по-прежнему течет жизнь. Она выпала из него на несколько часов, пока исполняла свой постельный танец вместе с великим Московым. Она вздохнула и расправила плечи, позволяя тяжелой портьере снова скрыть от нее внешний мир.
Главным объектом, привлекавшим к себе внимание в белой ванной комнате, отделанной в старинном стиле и похожей на пещеру, была огромная ванна, настолько большая, что казалось, могла вместить несколько поколений Рокфеллеров, случись на Пятой Авеню революция. Ее округлое дно возвышалось на подставке над белым кафельным полом. Стены комнаты от пола до потолка были зеркальными, несколько растений в горшках и ваза-биде, располагавшаяся рядом с ванной, завершали интерьер. На тумбочке, в которой Дженнифер обнаружила несколько пушистых полотенец, стояла вазочка с маргаритками.
Пока Юрий проспится после водки, она успеет принять роскошную ванну, а потом ей, возможно, удастся снова склонить его к сексу. При этой мысли она ощутила, как по всему телу побежали мурашки.
Пока вода медленно наполняла огромную ванну, она стояла перед зеркалом, изучая себя. Ею руководило даже не личное тщеславие, а уважение к природной щедрости, одарившей ее красотой. Если она замечала изъян, она ревностно бралась за его исправление при помощи упражнений и диеты. Дряблое, обвислое тело противоречило ее принципам.
Она с сожалением заметила, что загар начал бледнеть, но золотистая кожа по-прежнему светилась здоровьем. Это была прекрасно сложенная американка ростом в пять футов и семь дюймов с неправдоподобно красивой внешностью: маленькие гибкие ступни с педикюром розовато-лилового цвета, крепкие округлые ягодицы, переходящие в стройные бедра, пологая выпуклость лобка, покрытая коротко стриженными рыжеватыми волосами, плоский живот, высокая упругая грудь с торчащими розовыми сосками.
Она обернулась и через плечо посмотрела на те прелести, что подолгу задерживали на себе взгляды поклонников. Плотные круглые полусферы ягодиц слегка подрагивали, когда она напрягала ногу. Их полнота плавно переходила в стройность стана. Очертания ее плеч заставляли думать о крыльях.
Она осталась довольна своими наблюдениями. Она была одарена великолепным храмом тела, внутри которого пульсировала жизненная энергия.
Она воображала, как Алэн смотрит на нее, чувствуя возрастающее возбуждение у себя между ног. Она не могла выбросить его из головы. Юрий был всего лишь фантазией, простой и плоской, а Алэн!
Облегчившись, она присела над вазой-биде. Ей всегда было приятно чувствовать, как струи воды омывают промежность, добавляя к эротическим ощущениям ощущение чистоты и свежести. Она чувствовала, как сперма вымывается из ее тела.
— О-о-ох! — тихонько застонала она. Французы, конечно знали, что делали, изобретая это замечательное приспособление. Выключив воду, она почувствовала себя заново родившейся. Розовой изнутри.