Тихие дни в Перемешках

Отлично!
Привет, я тебя разбудил? 
Да.
Хорошо. Как по-немецки «почтовая марка»?
Сейчас четыре утра, Телеман.
Понятно.
Мы не можем поговорить не сейчас?
Нет. Как будет «почтовая марка»?
Briefmarke.
Спасибо.
Тебе надо что-то отправить?
Да. Теперь ворочайся без сна и гадай, что имен­но. Еще раз спасибо.
Привет...
Здравствуй, принцесса!
Ты пришел посмотреть матч? 
Да.
Ты давно тут?
Я не знал точно, во сколько вы играете, но у меня не было никаких планов, и... это было даже приятно. Я думал о театре, пока ждал.
Не знаю, можно ли здесь пить алкоголь.
Я тоже не знаю.
Папа, ты потолстел.
Да нет. 
Да.
Ладно. Хотя ты уверена в противоположном, жир человеку необходим. Особенно если человек работает, как я, с театром. Мозг — это большой сгусток жира. Тот, кто морит себя голодом, не мо­жет писать пьес.
У тебя исчезла талия, а это бывает оттого, что человек обжирается.
Это очередной миф. Тебе надо, повторюсь, учиться анализировать и распознавать суть ве­щей. А иначе ты так и останешься легкой добы­чей скандальной журналистики. Надо видеть то, что скрывается за фасадом событий. И даже еще глубже, насколько это возможно. Уходит послед­няя электричка. Пока ты играешь в теннис, твои сверстники вырабатывают глубокий взгляд на жизнь. Еще немного, и ты отстанешь от них без- надежно. И будешь стоять с полными карманами мячиков, гадая, в какой момент все пошло на­перекосяк.
Мама говорит, ты в депрессии.
Наверняка она так говорит.
А ты в депрессии?
Нет, конечно.
Уверен?
Абсолютно. Твоя мама то и дело говорит несу­разности. Ты б ее не слушала.
Хорошо.
Это, пожалуй, главный совет, что я могу тебе дать.
Спасибо.
Тебе необходимо оторваться от нее.
Думаешь?
Никаких сомнений. Хочешь, помогу тебе? Могу рассказать некоторые не известные тебе подроб­ности о твоей матери.
Давай.
Ты помнишь, что она проводит много времени в ванной по утрам?
Да.
И столько же по вечерам перед сном? 
Да.
Как ты думаешь, чем она там занимается?
Думаю, моется.
И это тоже. Но не только.
А что еще?
Она засовывает вещи себе в задний проход.
Чего?
Ей нравится засовывать вещи себе в попу.
Какие вещи?
Мелкие. Батарейки, колпачки, однажды был мя­чик для гольфа.
Фу-у.
Люди очень разные. Одни любят одно, другие другое. Твоя мать любит запихивать себе вещи в задний проход. Мы должны принимать это.
Какая гадость!
Понимаю. Мне потребовалось несколько лет, чтобы свыкнуться с этим, но теперь я об этом вовсе не думаю.
Но это мерзко!
Не торопись осуждать ее, Хейди. Поживи с этой новостью несколько дней. Пусть она уляжется. И я думаю, тебе не стоит говорить об этом с мамой. Она будет все отрицать, так что смысла нет. М-да. Но ты теперь это знаешь. И будешь помнить.
ДАВАЙ, ХЕЙДИ, ДАВАЙ! ЗАЛУПИ ЭТОТ МЯЧ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ! ДА! ТАК! ОТ­ЛИЧНО! ПОДАВАЙ НА ЛЕВЫЙ ФЛАНГ!
Maybe you could calm down a little? [103]
Am I making too much noise, you think? [104]
Yes. [105]
And why do you feel that is your business? [106]
I just think we should let our daughters play. [107]
Do you know what I think? [108]
No. [109]
I think you don't like it when my daughter beats your daughter. [110]
And I think you have gained some weight. [111]
Yes. But I don't think she cares. [112]
Who? [113]
The one she is married to now was quite fat when they met. But she still married him [114].
Who? [115]
The art collector. I am not even close to being as fat as him, so I think she could marry me, too. [116] 
Have you been drinking? [117]
Although marriage is not really what I am after. [118]
I have no idea what you are talking about. [119]
Is your husband fat? [120]
I am not going to answer that. [121]
I think he is fat. [122]
Whatever. [123]
I think he is huge. And you could use some fat, too. You have a nice face, but some more fat here would be good. And maybe around here. [124] 
Get away from me. [125] 
Or what? [126]
Or I call the guard. [127] 
Right. Call the nazi guard. [128] 
You're insane. [129]
ОТЛИЧНО, ХЕЙДИ! НАДЕРИ EE! ХЕЙ-ДИ! ХЕЙ-ДИ! ХЕЙ-ДИ! ХЕЙ-ДИ! ХЕЙ-ДИ!
Да?
Что ты себе позволяешь? 
Что я себе позволяю?
Хейди говорит, ты пришел на матч пьяным. 
Это мнение вызывает у меня сомнение. 
Еще ты утверждал, что я засовываю себе пред­меты в задний проход.
Я тебя плохо слышу, Нина.
Всему есть границы.
Очень плохая связь, Achtung, Achtung!
Хватит, Телеман!
Слушай, так мы разоримся на телефоне. 
Телеман!
Привет, это я. 
Привет.
Что-то странный гудок. 
Да?
Как если б ты был за границей.
В другой стране?
Да.
Какой другой? 
Не знаю.
Германия и так заграница. 
Да. Но ты не в другой загранице? 
Нет, нет, я на Банхофштрассе, как обычно. Я жи­ву там.
Слушай, я думаю, нам надо встретиться и по­говорить. Вдвоем. Только ты и я. 
Не получится. 
Почему? 
Я... пишу.
И не можешь выкроить времени на встречу? 
Нет. Я с головой в тексте пьесы. Чувствую се­бя этим текстом. И больше ничего не знаю. 
А меня уже нет? 
Получается, так. 
Телеман, но я — есть.
Да, но здесь столько напластовано. Театр, по­нимаешь, слой на слое.
Approaching Paddington Station! Paddington! Platform on the right hand side! [130]
Что это?
Что это?
Паддингтон?
Что — Паддингтон?
Ты в Лондоне?
Вряд ли я в Лондоне.
Ты в Лондоне.
Нина, так мы разоримся на телефоне. 
Что ты делаешь в Лондоне?