Я один, ты одна…

— Вы кто? — спросил ребенок.
— Меня зовут дядя Николас. Твоя мама дома?
— Она спит. А вы ее брат? Она сказала, что вы можете прийти. Заходите. Я Сью. Мне четыре года. — Девочка протянула свою ладошку. Николас торжественно пожал детскую ручонку и последовал за Сью в маленькую, бедно обставленную гостиную.
Несколько минут спустя появилась заспанная, растрепанная Лиззи.
— А, это ты.
Она расспрашивала брата, чем он занимается, и когда тот рассказал ей, Лиззи покачала головой.
— Ты должен вернуться на родео, — заявила она.
— Но мне нравится то, что я делаю.
Лиззи пожала плечами.
— Жить на одном месте, весь день гоняясь за коровами? Ты странный человек, Ник, — сказала она и добавила: — Ты всегда был таким.
— Не более странный, чем ты, — ответил Николас.
— У меня там все должно получиться, — упрямо сказала Лиззи. — Я верю, Ник. Я сделаю это. Вот увидишь.
Николас слабо улыбнулся и поднялся.
— Удачи тебе.
На этот раз домик был заново покрашен, кто-то починил ступеньки.
Лэндж позвонил.
Дверь открылась, и выглянул высокий худощавый мужчина. Том? Или кто-то еще?
— Я ищу Лиззи Лэндж, — сказал Николас.
— Не знаю никакой Лиззи Лэндж, — последовал ответ. — Лучше спросите у квартирной хозяйки.
Но хозяйка тоже ничего не знала.
— Лиззи Лэндж? Она уехала полтора года назад. С детьми. Мне кажется, они уехали на Восток. Может быть, в Нэшвил?
— Возможно. — Николас изобразил подобие улыбки. — Да, я думаю, так оно и есть. Она оставила адрес?
Женщина покачала головой.
— Нет.
Николас поехал обратно в гостиницу, всю дорогу стараясь не думать, где сейчас Хэлен. В конце концов, по телевизору передают футбол.
Хэлен давно мечтала о таком дне.
Ланч в одном из ресторанов на площади Лаример, неторопливая прогулка по историческим местам и ботаническим садам с красивым, обаятельным, остроумным мужчиной.
Хотя и не с тем мужчиной.
Это несправедливо, подумала Хэлен, когда вечером Стив отвез ее в гостиницу. Этот мужчина был более образованным, более общительным, с прекрасными манерами и, наконец, таким же красивым, как Николас Лэндж. Несомненно.
Но он не был Николасом Лэнджем.
Стив проводил Хэлен до двери номера, держа ее за руку.
Она улыбнулась:
— Большое спасибо за чудесный день!
Но как только его губы стали приближаться к ее, Хэлен отстранилась.
— Я не думаю… — мягко начала она.
— Ага, хорошо, что ты вернулась. — Громкий голос Николаса заставил Хэлен вздрогнуть, а Стив чуть не клюнул ее носом, когда ковбой похлопал его по спине. — Хорошо провели время? — бодро спросил он.
— Спасибо, прекрасно.
— Очень жаль, Стив, но нам с Хэлен нужно обсудить кое-какие дела.
— Дела?! — одновременно переспросили Стив и Хэлен.
— Мы ведь партнеры? — Николас смотрел на нее в упор.
Хэлен слабо улыбнулась:
— Да.
— Тогда нам нужно обсудить дела. — Он положил руку ей на плечо.
— Я могу спуститься в бар и чего-нибудь выпить, пока вы тут разговариваете, — предложил Стив.
Хэлен почувствовала, как рука Николаса сжимает ее плечо.
Она с улыбкой повернулась к Стиву.
— Большое спасибо, но я действительно устала. Увидимся завтра.
Стив усмехнулся.
— Хорошо. До завтра!
Николас приволок Хэлен в свой номер прежде, чем она успела сказать хоть слово. Дверь со стуком захлопнулась.
— Ты не могла придумать ничего лучше, чем строить глазки этому парню?
— Строить глазки? Стиву? — Хэлен уставилась на него, а потом рассмеялась. — Ты… ты ревнуешь, Ник?
Он ходил взад и вперед по номеру, но ее вопрос словно пригвоздил ковбоя к полу.
— Конечно нет!
— Ну, тогда… — Хэлен широко развела руками.
— Черт побери, уже почти одиннадцать!
Хэлен посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— У меня комендантский час?
— Тебя не было несколько часов!
— Если ты не ревнуешь, какое тебе до этого дело?
— Мы партнеры, как ты постоянно мне напоминаешь. А что, если бы что-нибудь случилось с… со скотом?
— Со скотом? — Хэлен расхохоталась. — Они что, все убегут или перемрут без меня?
Ковбой свирепо взглянул на нее.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
— Ах, Николас!
Хэлен пересекла комнату и обвила мужчину руками, чувствуя, как напрягаются его мышцы под ее пальцами. Она легко прикоснулась губами к его губам.
— Да. Я понимаю, о чем ты говоришь, — ласково прошептала Хэлен.
— Черт возьми, Хэлен.
Ее язык нежно погладил его верхнюю губу, потом, дразня, проник в рот. Губы девушки были теплыми и сладкими.
— Мм?..
Лэндж начал было что-то говорить, но замолчал. Он не устоял. Приглашение ее языка и губ разожгло в нем ответную страсть. Николас крепко прижал к себе Хэлен.
И неожиданно оттолкнул ее, тяжело дыша.
— Черт побери, это как раз то, что я имел в виду!
Хэлен была сбита с толку.
— Что ты имел в виду?
— То, что мы не можем работать вместе! Ах, Юлиус! — ковбой стукнул рукой по стене. — О чем он, черт возьми, думал?
— Я не знаю, Ник, — спокойно сказала Хэлен. — А ты как считаешь?
Воцарилась гнетущая тишина, пока они смотрели друг другу в глаза. Потом ковбой смущенно вздохнул и, засунув руки в карманы, стал ковырять ковер носком сапога.
— Он знал о нас всё.
Если для большинства людей лучшая защита — это нападение, то для Николаса Лэнджа самой лучшей защитой был ремонт изгороди. Этим он и занялся на следующее утро после их возвращения на ранчо.
— Меня не будет весь день, — сообщил ковбой Хэлен. — Но вечером я зайду за своими вещами.
— Это смешно, — заявила Хэлен, стоя у раковины и очищая грейпфрут. Она была одета в банный халат, ее мягкие взъерошенные волосы так и хотелось погладить.
Николас подумал, что это совсем не смешно. Если он не уйдет, то, видя ее в этом халате и зная, как мало должно быть под ним надето, он может захотеть в этом удостовериться.
— Ты не хочешь позавтракать?
— Переживу.
— Ты умрешь с голоду еще до полудня, если что-нибудь не съешь. Дед кормил тебя завтраком?
— Иногда.
Хэлен улыбнулась и протянула ему половинку грейпфрута.
— Тогда ты можешь поесть со мной. Мы партнеры, помнишь?
Николас подумал, что уж об этом-то он не забудет.
Работы было много. Но даже если бы ее не было, при желании всегда можно чем-нибудь заняться.
Николас не позволял себе думать о Хэлен.
А когда все же думал, то пытался убедить себя, что ей скоро все надоест, что жизнь на ранчо покажется ей заточением, скучным и старомодным после огней большого города, что она не выдержит и вернется в Нью-Йорк.
Может быть, когда он сегодня вечером придет домой, Хэлен уже поймет, что ее представление о ранчо не соответствует действительности. Здесь не с кем поговорить, нечего почитать — ни книг, ни журналов. Может быть, в один прекрасный день она сойдет с ума.
А может быть, она уже собрала свои вещи и, взяв кота под мышку, ждет, когда Ник вернется, чтобы предложить ему продать свою половину ранчо?
Около десяти часов утра к крыльцу Большого дома подкатил белый фургон с имуществом Хэлен. Много лет переезжая вслед за отцом, она привыкла путешествовать. Рабочие выгрузили пятнадцать больших коробок и несколько предметов мебели.
— Мисс, вы уверены, что не хотите, чтобы мы внесли их? — спросил ее один из грузчиков. — Это входит в наши обязанности.
Однако Хэлен покачала головой, расписываясь на квитанции и возвращая ее.
— Я еще не знаю, куда все это поставить. Я должна подготовить комнату.
Мужчина положил квитанцию в карман и улыбнулся:
— Желаю удачи!
Когда наконец осела пыль, поднятая фургоном, и звук мощного мотора больше не отдавался в ушах, Хэлен поняла, что назад дороги нет.
— Давай, — сказала она Кейту, который болтался под ногами. — Нам есть чем заняться.