Звуки твоей Души (СИ)

 - ???
 - У него отец, мировой мужик, копал под наркобаронов, ну и посадил их недавно, ты, наверное, слышал. В общем, не знаю, как там что, но парня похитили, по слухам, у него парень был, сын одного из этих, а он не знал… ну и, когда папашку поймали, он, видать, отомстить решил. Короче, почти неделю Саша просидел в подвале, его не кормили, не поили, хорошо бы только это… вроде как, он сбежал сам, его быстро нашли, моська-то по всему городу была развешана. Мужик какой-то подобрал. Привезли его в больницу, в первую городскую, пока суть да дело, его там убить попытались, но, видать, везучий и живучий, выжил. К нам он в плохом состоянии попал, переломы недельные, раны по всему телу, сотрясение сильное, так по мелочи. На лице порез во всю щеку, тоже недельный… да много ещё чего, что ему на всю жизнь на память останется об этих садистах. Их, кстати, не нашли. Хотя кто знает, может, отец по-тихому их всех порешил, и я его за это не сужу, правильно сделал. Ну и травма психологическая… была, но я не психолог, тут ничего не знаю.
 После общения с другом я несколько дней переваривал полученную информацию, стала понятна тоска в голосе, перебои со связью, желание принять ванну, да и все остальное тоже стало понятно. Сашка так и не звонил с того раза, охрану у палаты увеличили, а в пятницу я узнал, что после той ночи с приступом было новое покушение, и оно почти увенчалось успехом, и теперь парень действительно лежит в коме.
 В палату пробраться не было возможности, и поэтому вечером после работы я, непонятно зачем, уселся на лавочку перед его окнами. Не знаю, много ли я вызвал подозрений, прохаживаясь вдоль здания и считая окна, но меня не арестовали, и это радовало. Зачем я тут сижу, я не знал. Ведь, если Саша без сознания, он не встанет и к окну не подойдет. Я сидел и курил, курил и сидел. Не заметил, как рядом присела девушка.
 - Вы не против? – уже который раз спросила она.
 - Что?
 - Я присяду здесь, не против?
 - Нет, сидите, – девушка как-то вяло улыбнулась и достала сигарету, тонкую женскую с запахом вишни, закурила.
 - Что, не пускают? - она кивнула в сторону здания больницы.
 - Не пускают, – вздохнул я.
 - А меня выгнали, велели спать идти, а я не пойду, вот покурю и вернусь обратно. У вас там кто? Жена?
 - Нет… даже не знаю кто… друг… любимый… может, просто знакомый…
 - Это как так…? – не поняла девушка.
 - Да вот так, мы знакомы всего ничего, не виделись даже, а вот теперь узнал, что он тут лежит… не знаю даже, что делать… ничего не понимаю, – вывалил я на девушку все то, что крутилось у меня в голове и все то, о чем не желал думать.
 - Нуу… если тут сидите, то, наверное, точно больше, чем просто знакомый, и даже если друг, а не любимый, это тоже очень хорошо. Если он болеет, то ему определенно нужна поддержка и понимание, даже если скажет, что не надо, даже если прогонит, не верьте… уж я-то знаю.
 - А у вас там кто?
 - Брат, – девушка как-то всхлипнула совсем по-детски и я задумался, а сколько ей лет? Сейчас выглядит примерно на двадцать, усталая, бледная, с синяками под глазами. - Так боюсь его потерять… вдруг… вдруг он не очнется…- всхлипывала девушка, я не подумав, притянул её к себе и обнял, поглаживая по макушке. Она вцепилась в мой пиджак и зарыдала ещё горше. – За что… за что ему это… он такой чудесный… заботливый… он сааамыый лучшииий… за что они так с нииим… - сколько она так рыдала, не знаю, но потихоньку угомонилась, покраснела теперь уже от стыда, а не от нехватки кислорода, и чуть-чуть отодвинулась, – простите.
 - Ничего страшного, я все понимаю. Сильно вы брата любите.
 - Угу. Когда мама от нас ушла, мне всего шесть месяцев было, а Сашке пять лет. Отец много тогда работал, он и сейчас много работает, он нам няню нанял, Саша говорит, хорошую, не знаю, я не помню. Отец мне, как подросла, рассказывал все, как он с работы приходил, а мы с Сашкой в обнимку дрыхли. Говорил, что брат от меня не отходил, все няне помогал делать. Потом я подросла, помню, как он мне завтраки сам готовил, хотя у нас, вроде, и повар был, но на завтрак кашу он мне сам варил. Представляете, в десять лет кашу варил. Я плохо помню, помню только, что повар рядом крутился на всякий случай, и каша вкусная была. Он мой лучший друг, меня в школе никто никогда не обижал, все знали, что за меня есть, кому заступиться, я, конечно, оторвой росла, отец вечно занят, вы только не подумайте, он нас любит очень и деньгами не откупается, как многие. Мы в отпуск вместе ездим, как возможность выдается, в горы там, в походы. Он женился, когда мне было десять, хорошая девушка, можно сказать, как мама нам. Но времени все равно мало, брат мне во всем потакал, баловал, но зато знал про меня все, в кого влюбилась, с кем поругалась, когда курить начала, когда выпила первый раз. Сам-то он не курит и не пьет почти, у него другие способы расслабляться, тату вот сделал в шестнадцать, переходный возраст, гормоны, все дела, пар так выпустил… - Я сидел и слушал её, открыв рот, это ведь она про моего Сашку… моего… боже, да я же втюрился в него, как подросток. В голос его влюбился, как ненормальный, все наслушаться не мог, а потом и в него влюбился, в его рассказы о себе. Только сейчас понял, как жадно я впитывал его информацию, что просто так от голоса не возбуждаются и на собеседника не дрочат… боже!!! А если он не очнётся, если не придёт в себя… что тогда? Я же не влюблялся ни разу, никого не любил. Только секс, только похоть и ничего больше, а тут нате вам, а травма его, как с ней быть? Как бороться? Сможет ли он довериться? А вдруг нет… Вспомнилось, как его голос первый раз услышал, взволнованный, слегка злой и какой-то уставший, замученный, но такой прекрасный, будто музыка, такой тембр, просто крышу сносит.
 Я не придумал ничего лучше, как сходить к его отцу, записался на прием через два дня. Разговор был каким-то комканым и сухим, мужчина выслушал меня с каким-то непонятным выражением глаз. Сказал, что ничем не может помочь и попросил удалиться. На работе меня загрузили по самое не балуй, домой возвращался в девять, оставался на выходных. Пару раз набрал на Сашкин номер, но он оказался отключен, а потом…
 Он умер 2 июня, я узнал уже после похорон, пришел к нему на могилу, с фотографии на меня смотрел красивый парень, точно такой, каким он себя описывал, светло-русые волосы, голубые глаза, только во много раз краше в сравнении с тем, каким я его представлял. Я рыдал, впервые в жизни рыдал на чьей-то могиле и не мог успокоиться, а потом нажрался до такой степени, что не помню, как у сеструхи оказался. Приехал к ней никакой и всю ночь рыдал в жилетку. Утром на такси уехал, хотя сестра приглашала остаться, смотрела с опаской. Дома я продолжил попойку, никакие увещевания меня мной, в том, что я его почти не знал, что не мог полюбить не помогали, сердце ныло и обливалось кровью. В таком коматозном состоянии я провел неделю, Вадик нарисовал мне больничный, с работы, слава богу, не поперли. Через неделю, помятый и серый, зато чисто выбритый я вышел на работу, и закрутилось… Работа, работа, дом, работа, работа, работа, дом, ночевать приходил через раз, кантовался на диване в холле, иногда в свободной палате. Выяснил причину смерти, остановка сердца, вот так вот просто перестало биться, без особых на то причин, почему? Потому что не для кого было? А как же сестра? Отец? Мачеха, в конце-то концов? Или это все не важно? Может быть… он просто не смог справиться? Может, ему нужна была поддержка? Может, если бы я был рядом, я бы смог ему помочь? Поддержал? Смог бы я дать ему причину жить? Столько вопросов, на которые я никогда не получу теперь ответы. Постепенно пришел в себя и тут же ушел в загул. Парни, девушки менялись легко, как перчатки, я стал более циничным и похотливым, казалось бы, куда уж больше… и так имел сволочной характер, а теперь…