Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

перебивать. Я слегка киваю.
– Может, все будет гораздо проще, если мы будем избегать друг друга? –
предлагает она.
Сглотнув, я киваю. Это так непривычно – ощущать себя по эту сторону
подобного разговора.
– Возможно.
Она пригвождает меня взглядом. Я возвращаю ей такой же пристальный
взгляд. Она медленно – и многозначительно – показывает глазами на мою
тарелку и потом на соседний пустой столик.
– Означает ли это, что мне не стоит надеяться увидеть как-нибудь твое
обнаженное селфи? – спрашиваю я. – Ну или хотя бы селфи в этом бикини?
– Думаю, тебе и так присылают немало селфи.
Будто в подтверждение ее слов, рядом с бутылкой воды жужжит мой
телефон, и Лондон расплывается в очаровательной улыбке с ямочками.
Поставив локти на стол, я подаюсь вперед и улыбаюсь так искренне, как
только могу.
– Послушай, Фресно…
– Фресно, Амстердам… Очень остроумно.
– Я не собираюсь ничего усложнять. Само беспокойство, что будет
неловко, и делает ситуацию неловкой. Мы в маленьком ресторанчике. Мы оба
взрослые. А это просто еда, – отщипнув кусочек тортильи, бросаю ее в рот и
задумчиво жую. – Так что, строго говоря, это просто еда с парнем, который
пару ночей назад видел тебя голой. Но если ты на самом деле хочешь, чтобы
я пересел, я уйду.
Она смотрит в сторону, и я замечаю виноватое выражение ее лица. Я уже
видел, как она общается с людьми – она болтунья, улыбается и без конца
отпускает шуточки – так что Лондон возводит вокруг себя стены из-за парней
и отношений, а не потому что она засранка.
Ну разве что самую малость.
Снова повернувшись ко мне, она, прищурившись, оглядывает меня и
хохочет.
– У тебя в зубах застряла фасоль.
Теперь, когда она об этом сказала, я и сам почувствовал. Нарочно
улыбаюсь еще шире.
– Мне же нужно как-то уменьшить свою привлекательность. Не стоит
ведь позволять работать харизме постоянно и на полную катушку.
Лондон хихикает и откусывает свою картошку.
– Ты спятил.
Я наклоняюсь к ней ближе, и она хохочет еще сильнее.
– Можешь поверить, что это лицо мужчины, который пару ночей назад с
радостью подарил тебе четыре оргазма?
Она смотрит на меня и поджимает губы, когда память о той ночи
заставляет ее покраснеть.
– Три.
Я вынимаю фасолинку и откидываюсь на спинку стула, не спуская с нее
глаз. Я жду. Потому что отчетливо помню каждый из ее оргазмов – с
пронзительным вскриком, с открытым от изумления ртом, «о боже, охуеть, о-
о-о» и последний: со струящимся потом и неразборчиво-умоляющий – так
что она врушка.
– Ладно, может, и четыре, – слегка взмахнув рукой, признает она. Потом
хмурится и смотрит на меня. – И на что это ты намекаешь?
Я мотаю головой.
– Ни на что. Я…
– Вообще-то я серьезно, – теперь она краснеет от растерянности. – На
что намекаешь… вот всем этим?  – она показывает на мой внешний вид. –
Эффектный костюм, блестящие туфли, эта чертовы волосы…
– Я еду с работы! – не могу удержаться от хохота я. – Погоди, а на что тут
могут намекать мои волосы? 
– Еще эта улыбочка. Ты… просто… – она ищет подходящее слово,
остановившись наконец на: – нелепый. 
Не знаю, дело в этом слове или нет, но это будоражит. От наблюдения,
как она делает вид, будто ей тошно находиться рядом со мной, я испытываю
странный кайф.
– Без понятия, что ты подразумеваешь под словом «нелепый», –
подначиваю я ее.
– Каждую ночь ты трахаешь разных женщин и…
– Не каждую.
О да, вот оно: уравновешенная Лондон куда-то исчезла.
– Я смотрю, ты хочешь видеть меня набором штампов, а?
– Золотой мальчик, игрок в водное поло, будущий адвокат. Эх, до чего ж
тяжелая судьба, а. Аж страшно, – она наклоняется в сторону, оглядывая
парковку. – И, наверное, ездишь на Хаммере, да?
– Я отвез тебя домой на Приусе,  – напоминаю ей я.
Она фыркает.
– У тебя в кармане презерватив! 
– Я бы не стал осуждать, если бы и в  твоем кармане лежал презерватив,
– парирую я.
Она прищуривается. Я прав, и она это знает.
– И я был бы рад просто играть в видео-игры всю ночь, – добавляю я.
Лондон яростно запихивает фри в рот.
– У тебя в холодильнике, кроме соуса, ничего нет, – с набитым ртом
заявляет она.
– А еще там был сельдерей и сыр. И благодаря мне ты кончила четыре 
раза.  Четыре! Ты ни за что не добилась бы ничего подобного со своими секс-
игрушками в коробке под кроватью.
Лондон покусывает соломинку, после чего говорит:
– С чего это ты взял, будто у меня под кроватью коробка с игрушками?
И, богом клянусь, она покраснела еще сильнее.
– Что, станешь отрицать? – тихо спрашиваю я.
Она решила проигнорировать мой вопрос.
– Вчера ты трахнул кого-то еще.
– Технически нет.
Она смеется.
– Значит, технически Обри сделала тебе минет в машине.
Этого не было – она, посасывающе целуя мне шею, схватила меня за
член, но я осторожно разжал ее руку и проводил до двери. Но Лондон уже все
для себя решила – тогда зачем мне беспокоиться?
– Тебе вообще было пофиг, что я всю ночь называл тебя не тем именем! –
я решаю, что теперь моя очередь наехать. – Так что какая разница, сделали ли
мне минет?
Ее глаза округляются.
– Мне без разницы,  получил ли ты минет. Другой вопрос, что ты – вместо
того чтобы просто отставить в сторонку то, что мы сделали – настаиваешь
на… – она жестом показывает на стол и ресторан вокруг, – этой еде. 
Ушам своим не веря, я даже закашлялся.
– Я не преследовал тебя. Просто пытаюсь быть вежливым. Ты предпочла
бы, чтобы я, просто пробормотав «Привет», свалил со своими начос домой?
Ну и кто тут из нас блядун? Точно не я.
Она смотрит куда-то в сторону и дает мне возможность полюбоваться
линиями ее скул и гладкой шеи. Ее волосы выгорели на солнце, а на затылке я
замечаю несколько прилипших песчинок. Что сейчас творится у нее в голове?
Даже предположить не могу.
– Ты меня бесишь, – тихо говорит она, словно больше себе, чем мне, и
макает картошку в сальсу.
И тут меня осеняет.
– Думаю, тебе не нравится, как сильно я тебе нравлюсь, – замечаю я, не в
состоянии скрыть улыбку. – Ты не можешь запихнуть меня в условную банку
Завсегдатаев, За Которых Стыдно. Хочешь отмахнуться от меня, как от
членоголового плейбоя, но потом все равно думаешь, что я сексуальный и
забавный. А еще тебе нравится наблюдать, как я ем начос.
Лондон поворачивается ко мне и ухмыляется.
– Да чтоб меня, вот же придумал.
– Да чтоб тебя? Это ты интересно заметила, – я делаю паузу и отправляю
в рот еще один ломтик, после чего продолжаю: – А прямо сейчас ты хочешь
меня поцеловать.
Она подается вперед и изучает мое лицо.
– А ты слишком много думаешь об этом.
Это правда. Слишком много думаю. Но еще я знаю, что прав.
Наклонившись, я какое-то время молча ем, все время ощущая на себе ее
взгляд.
– Что? – отодвинув в сторону тарелку, вытираю рот салфеткой.
– Мне нужно домой принять душ перед работой.
Тут что-то есть. Что-то вроде… приглашения? Чувствую, как мои глаза
округляются – я ловлю ее намек.
– Я живу всего в трех кварталах отсюда, – напоминаю я ей.
Лондон встает, относит свою тарелку к мусорному контейнеру, после
чего поворачивается ко мне.
– Ладно. Но мою орхидею тебе целовать все равно нельзя.
***
 К моменту, когда Лондон паркуется позади моей машины, к ней
возвращается ее фирменное самообладание. Я наблюдаю у крыльца, как она