Верить и любить

Ханс прервал ее нетерпеливым жестом.
— Я приду завтра. — Он зашагал прочь, но Николь догнала его.
— То, что вы делаете, подло! — жестко отчеканила она.
Рутберг многозначительно подмигнул «милашке».
— Бизнес есть бизнес.
— Это не бизнес, а надувательство, бесчестное и противозаконное!
Он обхватил ее за талию и притянул к себе.
— Право же, моя прелестная леди, не стоит принимать все так близко к сердцу.
У него была цепкая хватка — не отобьешься. Ханс вплотную прижал ее к груди, и Николь брезгливо поморщилась от приторного запаха мужского одеколона.
— Уберите руки, — приказала она низким, срывающимся от возмущения голосом.
— Дорогая…
— Уберите сейчас же!
Скабрезно осклабившись, Рутберг позволил ей высвободиться.
— Я хочу, чтобы мы были друзьями, — заявил он, расправляя розовый галстук, подобранный в тон рубашки цвета расплавленной карамели.
— А я настаиваю, чтобы вы играли по правилам, — гордо ответила Николь.
— Уж не вы ли сочините свод этих самых правил?.. К вам посетитель, а я приду завтра узнать ваше решение. — Он указал на темно-синий джип, припаркованный во дворе за спиной Николь, и удалился.
Николь в бессильной злобе смотрела ему вслед. Она обещала дяде позаботиться о его подруге, а вместо этого допустила, чтобы Диану одурачили, и теперь той грозят крупные неприятности.
Отреагировав с некоторым опозданием на слова Ханса о посетителе, она обернулась и увидела Генри, идущего ей навстречу по аллее. Николь полагала, что он не захочет часто появляться на людях и уединится в Кинге-Хаусе, но не тут-то было… Казалось, он даже не слишком опирается на трость, вальяжно поигрывая ею. Рукава белоснежной рубашки закатаны чуть повыше локтей, светло-голубые джинсы, темные очки в элегантной оправе — его одеяние кажется куда более уместным, чем пижонский костюм Ханса Рутберга.
Николь помассировала виски: от бурных утренних впечатлений накатывала тупая пульсирующая боль. Очередное выяснение отношений окончательно доконает ее — лучше бы в данный момент Генри находился у себя на вилле.
Но глядя, как тяжело ему взбираться по ступенькам, она поспешила на помощь.
— Мне не нужна нянечка, — сказал Генри, хватаясь за деревянную балюстраду. Он улыбался, но Николь язвительно подумала, что с ним надо обращаться бережливо, как с хрустальной вазой.
Генри снял очки и сунул их в верхний карман рубашки.
— Что это за субъект, с которым ты обнималась? — осведомился он.
— Ханс Рутберг…
— Тот, что покупает «Причал»? Ты, кажется, расхваливала его незаурядные внешние данные? Да он похож на смазливого накрахмаленного актера из мыльной оперы. Но, вероятно, такой тип мужчин тебе по душе. — Генри заметил, что Диана понурилась и плечи ее вздрагивают. — Что-то случилось? озабоченно спросил он.
В глазах незадачливой хозяйки блестели слезы.
— Боже мой, я пропала! — угасшим голосом сказала она.
Николь и Генри подошли к ней.
— Утром прибыл Рутберг, — объяснила Николь, — и мы понадеялись, что все уладится. Но он лишь сообщил, что назначенные цены для него неприемлемы.
— И сколько он намерен заплатить? — поинтересовался Генри.
— Половину.
— Это же откровенный грабеж!
— Он очень подвел нас, — посетовала Николь. — Майкл оценил имущество, прежде чем поместить в газеты объявление о продаже, мы ровно столько и запросили. В общую стоимость входит ресторан, коттеджи вместе с обстановкой и все оборудование. Пусть у нас не пятизвездочная гостиница, но и не дешевый мотель.
Генри пододвинул стул к столику Дианы и сел рядом с ней.
— Разве этот тип не договорился с вами об уплате полной стоимости? — спросил он.
Николь удрученно вздохнула.
— Да, но когда я напомнила ему об этом, он возразил, что официальный документ не подписан.
— Он имеет основания так говорить?
— Не могу точно сказать, не посоветовавшись с адвокатом, но я уверена: Рутберг — хитрая бестия, своего не упустит. И подай Диана на него в суд за невыполнение условий контракта, он найдет способ выкрутиться.
— Я в безвыходном положении, — печально подтвердила Диана.
— Недавно она спрашивала Рутберга, заинтересован ли он по-прежнему в нашем предприятии, — продолжала Николь, — или просто тянет время и водит нас за нос, и он клятвенно заверил, что выплатит наличными всю требуемую сумму.
— А теперь готов выдать пятьдесят процентов и ни цента больше, — повторила Диана, не зная, плакать ей или негодовать, — и еще добавил, что я должна благодарить его.
— За какое благодеяние? — саркастически спросил Генри.
— Ханс сказал, что нам страшно повезло и лучше согласиться с его доводами, пока он не решил, что и пятьдесят процентов — слишком дорого, — объяснила Николь.
— Он предоставил нам один день на размышления. — Диана нервно теребила замысловато переплетенную золотую цепочку. — Скорее всего, я уступлю ему.
— Ни в коем случае, — убежденно сказал Генри.
— Он заманил меня в ловушку, — взволнованно причитала Диана. — Без него я не получу ни гроша, а мне срочно нужны деньги. — Она опять всхлипнула и встала, намереваясь уходить. — Загляну на кухню, а то курица подгорит.
— Этот пройдоха еще смеет вам угрожать! — возмутился Генри.
— И как я сразу не раскусила его! А Диана еще восторгалась его веселостью и порядочностью. Как там у Шекспира: «Можно жить с улыбкой и с улыбкой быть негодяем»?
— «Гамлет», — подсказал Генри.
Николь поставила локти на стол, уткнулась подбородком в скрещенные пальцы.
— Теперь совершенно очевидно, что все это время Рутберг усыплял нашу бдительность ложными посулами и баснями о замороженных вкладах. На самом деле он на протяжении четырех недель исподволь прикидывал, насколько далеко можно зайти.
— Боюсь, что так.
— Вместо того чтобы навести справки, проконсультироваться у юриста и составить договор, я, как и Диана, приняла на веру безупречную репутацию этого африканского немца.
— Не твоя вина, что «настоящий ариец» оказался законченным жуликом. — Генри утешающе провел ладонью по ее щеке. — Не терзайся.
— Но я должна была догадаться. — Николь вздрогнула от этого прикосновения.
— О его тайных целях и шантажистской тактике? Ерунда. Рутберг вознамерился загнать вас в угол — атакуйте первыми.
— Каким образом?
Генри подался вперед и заглянул ей в глаза. Ему опостылело изображать из себя постороннего человека, проявляя сдержанное сочувствие, хотелось обнять ее и укачивать, как маленькую, разгладить тревожную складку на лбу.
— Когда он притащится завтра, скажи ему, пусть подотрется своими пятьюдесятью процентами, и торг окончен.
— Он не поймается на крючок так просто, — задумчиво возразила Николь. — А Диана упустит единственную возможность избавиться от «Причала». Возможно, пройдут годы, прежде чем удастся отыскать другого покупателя. Никто не отважится обосноваться здесь.
— Никто, кроме этого расфранченного паяца.
Улыбка тронула ее губы.
— Пожалуй, но я бы не назвала Ханса паяцем.
— Он лицемер.
— Таково твое мнение.
— А ты думаешь иначе.
— Нет, — призналась Николь.
— Будь осторожна, он ведет грязную игру, — предупредил Генри. — В этой истории имеет смысл положиться на меня.
— Я тебе верю, — искренне ответила Николь.
Что бы там ни было, но деловым качествам Генри действительно не знал себе равных. И сейчас Николь была настолько благодарна за эту поддержку, что испытывала инфантильное желание свернуться калачиком у него на коленях.
— Почему Диане понадобились деньги настолько срочно? — спросил он.
— Она приобрела дом в Порт-Луи и…
— Так, значит, вы решили стать столичными островитянками? — не удержался Генри.
— Перестань. Сейчас не до твоих шуточек.
— Не буду, не буду… Однако давай уточним: покупка сделана в расчете на эту свинью?
— Скорее всего, но…
— И ты позволила ей? — резко перебил Генри. — Я думал, ты более дальновидна.